КИНО / АНИМАЦИЯ

«Крок-2008»

Мария Терещенко · 06/10/2008

В современной анимации столько нового, что оно уже теряет вкус новизны. Но авторам 5 лучших фильмов фестиваля «Крок» удалось выделиться на этом фоне

На минувшей неделе прошел международный анимационный фестиваль «Крок», знаменитый, в первую очередь, тем, что проводится он на плавающем корабле. В этом году теплоход плыл из Петербурга в Москву, а за призы соревновались студенческие и дебютные работы. За 7 дней «Крок» показал 125 коротких фильмов в конкурсной программе и еще четыре десятка — в программах «информационных».

Писать об этом трудно. Не потому, что сегодняшняя молодая анимация с трудом поддается описанию, а потому, что слишком многое пришлось бы описывать. Лет 20 назад в мире анимации существовал ряд четких тенденций и трендов: вот взрослый рисованный картун (что-нибудь в стиле «История одного преступления» Федора Хитрука), вот абстрактное кино в духе опытов Нормана Макларена, вот галлюциногенные фильмы-метаморфозы а-ля Райан Ларкин, вот куклы, вот пластилин. И если к этому набору прибавлялся, положим, Ник Парк, который тоже в пластилине работал (но не так, как его коллега американец Уилл Винтон, а по-своему, оригинально), то уже в одном этом виделось новое слово и расширение границ.

Сегодня границы расширились до невозможности. И уже каждый второй студент захудалой провинциальной европейской школы если в пластилине работает, то «не так», а как-то по-своему. Один им рисует, будто красками, другая делает из пластилина монохромные барельефы, третий — «пластилиновую перекладку», для которой даже название нормальное придумать невозможно, поскольку получается языковая нелепица, особенно в английском, где слово «перекладка» звучит как cut-out (то есть «аппликация»). Вот и получайте в международных каталогах «компьютерную пластилиновую аппликацию» — бред, да и только. Но с пластилином еще полбеды, проблемы начинаются, когда дело доходит до компьютерной анимации, которую иностранцы обозначают аббревиатурой CG (computer graphics), а мы — невнятными междометиями. Потому что какая же это «графика», когда на экране порой вообще невесть что творится?! Это уже не графика, а хитро смоделированное виртуальное пространство, упорно пытающееся преодолеть свою трехмерность и ввести зрителя в какое-то четвертое, потустороннее измерение.

Старые мастера, просматривая фестивальные конкурсы, уныло отмечают, что нет ничего нового. Но проблема как раз в обратном: нового так много, что оно уже теряет вкус новизны из-за отсутствия «старого».

И все же каждый год худо-бедно вырисовываются «главные» фильмы — чуть более технологичные, чуть более остроумные или просто невероятно загадочные. На «Кроке-2008» нам понравились пять таких лент.

«Камера обскура» — фильм, созданный студентами известной французской школы «Супинфоком» (Матьё Бухальски, Жан-Мишель Дрехслер, Тьерри Онеллон). Он недавно получил приз в студенческом конкурсе на фестивале в Аннеси и просто обречен на дальнейшие победы

«Камера обскура»



Фильм рассказывает про то, как мир воспринимается слепым человеком. Ему надевают на голову сложное устройство, которое подает в мозг импульсы, заменяющие зрительные образы. Кино это и стильно по картинке, и идеально выверено по ритму, и технически сделано столь безупречно, что даже профессионалы гадают относительно метода его производства (абсолютно ли здесь компьютерное моделирование, или частично использовалась фотографическая съемка кукольных объектов). Формальное совершенство само по себе великолепный фокус, но «Камера обскура» не только ловкостью рук сделана. Она врезается в привычный наш мир грустным и загадочным мотивом песни «Вечерние окна», чтобы поставить под вопрос сами основы нашего бытования, погрузить нас в темноту и холод металлических конструкций и вновь вывести на свет привычного мира. Это ли не есть новизна? Напрочь выходящая за границы жанровых, стилевых, технологических определений, «Камера обскура» выделяется даже не превосходством над другим анимационным кино этого года, но абсолютной и тотальной своей несопоставимостью ни с одним другим фильмом.

Сделать что-то принципиально новое — это, конечно, смелый шаг. Но, возможно, еще смелее выглядят сегодня попытки работать строго в традиции. У Бенжамена Ренне это получилось, и его «Хвост мышки» стал хоть и не главным призером, зато главным фаворитом «Крока». В качестве сюжета Ренне взял забавную басню о том, как мышь победила льва. Рассказанная в эстетике театра теней (в фильме использована силуэтная анимация), под тревожное пиликанье струнных, простая детская сказка превращается у Ренне в жесткую, циничную и предельно неполиткорректную историю о том, как слабость побеждает силу — причем не умом или хитростью, а наглой уверенностью слабого в своих правах. Сам режиссер говорит, что хотел изобразить «теневую жизнь леса», но метафора его выглядит куда объемнее. Перед нами — теневая сторона жизни в целом.

«Хвост мышки»



Если «Хвост мышки» поражает своим лаконизмом и аскетикой, то 17-минутный словацкий фильм «Четыре», напротив, предлагает зрителю сложный сюжет и буйство красок. В великолепной перекладке, стилизованной под эстетику 1920-х годов, режиссер Ивана Шебестова рассказывает замысловатую историю о четырех женщинах. Шебестова использует сложную повествовательную структуру: рассказ движется не линейным образом, а складывается из четырех историй, постоянно возвращая зрителя в прошлое. Такой прием, ставший с легкой руки Тарантино традиционным для игровых фильмов, в анимации используется, пожалуй, впервые и выглядит в рисованном кино куда эффектнее, чем в игровом. Прослеживая движения персонажей, режиссер повествует о превратностях судьбы, о тех роковых случайностях, из которых в итоге складывается человеческая трагедия.

«Четыре»



В отличие от Шебестовой, раскрывающей свои идеи через сложный сюжет, англичанин Марк Райсбиг использует куда более простой и наглядный прием. Его короткий фильм «Время истекает» построен на одной очень действенной метафоре. Камера медленно движется вдоль унылого пейзажа с обветшалыми домами, фиксируя мини-сценки из жизни людей. Постепенно экранное действие становится все более брутальным, а параллельно с этим поначалу даже незаметно для зрителя панорама начинает сужаться — и сужается до тех пор, пока не превращается к финалу фильма в совсем узкую полоску. Истекающее время съедает пространство, и самым логичным финалом становятся слова The End на черном экране.

«Время истекает»



Но что интереснее — создать при помощи разных техник и компьютера сложное синтетическое изображение, как это сделал Райсбиг, или заставить традиционную технику работать неожиданным образом? Фильм Реки Гач «Нить... хороший свет необходим» сделан в самой тривиальной технике рисованной анимации, которая выглядит здесь совершенно необычно. Подражая игровой камере, фокусирующей свое внимание на деталях, Река создает «фокус» при помощи графики, подводя линию к необходимой детали и стирая ее в тех частях композиции, которые представляются менее важными. Так, несколькими штрихами режиссер набрасывает картину легкомысленного женского досуга, своим созерцательным романтизмом напоминающую о Франсуазе Саган и галантной французской живописи XVIII века.

«Нить... хороший свет необходим»