Пять роликов, которые никому не понравятся

Как устроена ситуация, в которой ролики, произведенные на деньги налогоплательщиков, не выпускаются в эфир?

В конце марта на российском рекламном рынке произошла одна любопытная история, в которой сошлось довольно много разных сюжетов, как общечеловеческих, так и характерных для российского рекламного рынка. История такая: Департамент по безопасности дорожного движения МВД РФ решил заказать социальную рекламу безопасного дорожного движения. Производителем роликов выступило агентство «Естественно», входящее в холдинг Media Arts Group, а в качестве режиссера специально пригласили француза Эрика Ифиргана, ранее снимавшего ролики на эту тему в Италии; он довольно известный рекламный режиссер. Ролики сняли в августе, за шесть дней. Мне, кажется, уже не один раз приходилось здесь писать, что дело с социальной рекламой в России — швах, но надо признать, что чуть ли не впервые со времен знаменитого «Русского проекта» у нас появились вовсе не стыдные, а, прямо скажем, отличные социальные ролики. Отличные не просто потому, что они грамотно придуманы, очень профессионально сняты и уместно озвучены, а потому, что это вам не Фрэнсис Бэкон с матрешками: ролики действительно, похоже, выполняют свою задачу (чего, повторюсь, с социальной рекламой в России обычно не случается). Может показаться, что это у нас тут рапорт о небывалом урожае и возросших до изумления надоях, но увы. Федеральные каналы эти ролики (уже получившие награды Meribel Ad Festival) транслировать отказались: слишком жестокие.



Это ролик самый сухой и абстрактный из всей серии — и, возможно, самый сильный. Он демонстрирует структуру, которую Ифирган использует в четырех случаях из пяти: преувеличенно сентиментальная картина обыденной жизни прерывается катастрофой. Важно и то, что в трех роликах используется образ детей. Еще в одном ребенок попадает под машину, погнавшись за мячом, а в другом двое детей не дожидаются отца, погибающего на дороге из-за превышения скорости. Такое использование пары отец—ребенок (два ролика из трех — с детьми) понятно: реклама, видимо, прежде всего обращена к мужчинам как к менее осторожным водителям.



Этот ролик не характерен для серии и, несмотря на большую степень абстракции, вызвал, кажется, наибольшее возмущение у недоброжелателей. Последние еще могут смириться с использованием детей для пропаганды безопасного движения, но демонстрация насилия над женщиной показалась им уже совершенно неприемлемой и неоправданной. Последний ролик серии, посвященный пьянству за рулем, закономерно имеет самый заметный национальный колорит, но удивительным образом остается выдержанным и по-прежнему эмоционально очень сильным.

Руководство ГИБДД, насколько можно понять, ведет переговоры о размещении роликов с региональными и кабельными каналами, так что какая-то аудитория у них будет. Вместе с тем поведение руководства телеканалов заставляет задаваться разного рода вопросами. Почему, например, передачи вроде «Вести. Дежурная часть», «Петровка, 38» и «Криминальная Россия», известные некоторым, скажем, натурализмом в живописании язв российской действительности, не сходят с экранов, несмотря на отсутствие у них какой-либо социальной значимости (по сути, они проходят по ведомству широко понимаемой порнографии), а ролики Ифиргана, как говорили в прежние времена, «кладут под сукно»? Как устроена ситуация, в которой ролики, произведенные, видимо, на деньги налогоплательщиков, не выпускаются в эфир? Возникают вопросы и более широкого, социокультурного, если хотите, плана: действительно ли руководство телеканалов полагает, что при имеющемся уровне насилия и готовности общества к насилию «жестокие» ролики с выраженной предупреждающей функцией могут что-то изменить к худшему? Если даже консервативная и совершенно советская по своей сути ГИБДД находится в таком ужасе, что готова использовать совершенно несоветские, радикальные пропагандистские форматы, то, может быть, телевизионщикам, проводящим «в поле» ощутимо меньше времени, стоит к ГИБДД прислушаться?