Профсоюзная активность в СМИ — где она?

Как можно подать в суд на человека, с которым ты выпивал еще позавчера после сдачи номера?

Задержка выплаты и снижение заработной платы, увольнения, понижения в должности пугают теперь не только сотрудников финансовых и строительных компаний. Теперь эти беды угрожают и журналистам. Собственно, с некоторыми, наименее везучими, это уже происходит. Если бы журналисты создавали профсоюзы, многих подобных неприятностей, возможно, удалось бы избежать. Но российские журналисты в большинстве своем объединяться не хотят. А зря.

Неприятные истории

Когда-то в одном довольно крупном и успешном издании произошла странная история. Журналист взял интервью у главы крупной компании. На следующий день интервью было расшифровано, но еще не согласовано. Однако редактор настоял на его выходе без согласования, так как по какой-то причине большое пространство на одной из полос оказалось незанятым. Интервью вышло. На следующий день взбешенный спикер связался с редакцией и заявил, что интервью не давал. Руководство издания потребовало у журналиста запись интервью. Кассета оказалась пустой. Получалось, что интервью действительно не было. Главред почему-то сразу решил, что во всем виноват журналист. Хотя предприниматель, дававший или не дававший интервью, имел репутацию человека коварного и агрессивного.

Тем не менее первые лица издания без всяких на то оснований посчитали, что спикер подкупил журналиста, чтобы подставить издание и довести дело до суда. В течение нескольких дней один из заместителей главного редактора сидел рядом с журналистом на его рабочем месте, провожал до туалета и обратно. Руководство беспокоилось, что запись все-таки существует и журналист ее может уничтожить. Потом журналист был отправлен в отпуск, а после того уволен.

Другая история. Одна преуспевающая журналистка в задушевном разговоре как-то пожаловалась, что уже несколько лет не уходила в отпуск больше чем на неделю. «Как это может быть?» — удивился я. Она ответила, что главный редактор каждый раз уговаривает ее не уезжать надолго, грустно глядя в глаза и говоря ей что-то вроде: «Как же мы тут без тебя». Так она и живет на коротком поводке, уезжая в отпуск всего на семь дней.

И еще одна история. Один мой коллега проработал несколько лет на одном месте. Пока он работал, у издания сменились владельцы. Новые акционеры стали очень строго следить за исполнением трудового законодательства. И в один прекрасный день коллега, подписывая какие-то дополнения к трудовому договору, узнал, что его отпуск должен длиться пять недель в году. Ни его руководитель, ни кадровая служба никогда не сообщали ему и другим сотрудникам об этом. И в течение нескольких лет журналист отдыхал 20 дней в году. За время его работы работодатели похитили у него не менее пяти недель отпуска. Ссориться по этому поводу с руководством он не стал, но неприятный осадок остался.

И последняя история, совсем уж дикая. Руководитель подразделения в одном СМИ и его заместитель по решению высшего руководства получали в свое полное распоряжение бюджет отдела. Большую часть журналистов и редакторов они нанимали по временным трудовым договорам (что само по себе было противозаконно), выплачивали им заниженные на 30—50% зарплаты, а оставшиеся деньги выписывали на своих друзей и родственников. Причем в конце месяца «сэкономленные» деньги они при всех делили прямо за столом в общем офисе.

Кто схватит за руку?

Думаю, любой журналист из любого издания может рассказать с десяток подобных историй, произошедших с ним самим или его коллегами. И нужно заметить, что все эти истории могли бы не произойти, если бы у журналистов существовали профсоюзы.

Что я имею в виду: наличие профсоюзных деятелей внутри редакции должно держать руководство в напряжении. Многие очевидно противоправные поступки руководители совершают именно потому, что убеждены в отсутствии контроля за их деятельностью. Традиционная правовая безграмотность, свойственная большому числу российских руководителей, могла бы значительно уменьшиться в присутствии профсоюзных деятелей. Опасность нарушения законов перестает быть гипотетической, если рядом есть кто-то, кто может застать нарушителя с поличным.

Понимаю, что мои слова про правовую безграмотность выглядят несколько резкими. И чтобы не казаться голословным, приведу свежий пример. Недавно финансовый директор одного издательства на полном серьезе рассказывал мне о том, что со всеми «творческими» сотрудниками следует заключать только временные договоры. Он настаивал на том, что любой журналист, включая главного редактора, должен работать по временному трудовому договору, т.к. журналист — профессия творческая. Видимо, он много лет проработал бухгалтером, заключал трудовые договоры, начислял зарплаты, но так и не заглянул в Трудовой кодекс РФ. Конечно, знать Трудовой кодекс — дело юристов. Но корпоративные юристы целиком зависят от руководителей издательств, и мало кто из них решится давать начальству какие-то советы об организации трудового процесса. Сами же руководители обращаются к юристам лишь тогда, когда проблема уже существует: скажем, сотрудник подал в суд или оказалось, что увольняемая сотрудница беременная мать-одиночка, больная диабетом.

В странах, где профсоюзная деятельность достаточно развита, именно профсоюзные активисты выполняют роль людей, удерживающих руководство компаний от опрометчивых поступков и защищающих работников не только от незаконных увольнений, но и от самой возможности незаконного и несправедливого давления со стороны начальства.

Где профсоюзы?

Однако пока что в России, несмотря на обилие конфликтов между руководителями печатных СМИ и их подчиненными, профсоюзная активность среди российских журналистов оставляет желать лучшего. И не в том смысле, что журналистские профсоюзы работают плохо, а в том, что их вообще нет.

Собственно, мне известно о существовании лишь трех журналистских профсоюзов у нас в стране. Это давно уже существующий Профессиональный союз журналистов России — можно сказать, дочерняя организация Союза журналистов России. К сожалению, Союз журналистов и его профсоюз — организация, не пользующаяся особым уважением и популярностью среди журналистов. Это легко понять хотя бы по тому, как мало членов Союза журналистов мы знаем среди своих коллег. Я, например, не знаю ни одного. О деятельности профсоюза, происходящего из этого Союза, тоже никому ничего не известно. Правда, справедливости ради нужно сказать, что именно Профсоюз журналистов России разместил на своем сайте кризисную жалобу сотрудников издательства «Бизнес Медиа Коммуникации» (часть принадлежащей Владимиру Потанину компании «ПрофМедиа») о задержках и невыплате заработной платы сотрудникам издательства и других нарушениях их прав работодателями.

Еще два небольших и даже микроскопических профсоюза были созданы в издательских домах «Бурда» и Independent Media. В обоих случаях главную роль в возникновении этих организаций сыграла сотрудница выпускаемого ИД «Бурда» журнала Madame Figaro Варвара Турова. Сначала она создала профсоюз в своем издательстве, о чем и сообщила в своем блоге. Собственно, насколько мне известно, она же и подала идею сотрудникам выходящего в Independent Media журнала Esquire создать свой собственный профсоюз.

Оба профсоюза созданы совсем недавно. И на их счету пока нет никаких значимых свершений. По словам одного из членов профсоюза журнала Esquire, профсоюз зарегистрирован «на всякий случай» и никакой профсоюзной деятельности пока никто из его пяти членов не ведет.

Вот, собственно, и все. Вся профсоюзная деятельность.

Неформальные причины отсутствия

И тут на первый взгляд не совсем ясно, почему журналисты — наиболее подкованная в правовом плане часть населения; люди, обладающие навыками работы с информацией, — не пытаются защищать свои права сообща?

Думаю, основная причина — традиционный для российских СМИ, и особенно для печатных, примат неформальных отношений над формальными. Только за последние пару лет количество изданий на рынке выросло настолько, что руководство некоторых издательств начинает искать журналистов при помощи кадровых агентств, кадровых и профессиональных сайтов, т.е. при помощи посредников. Еще недавно работу в газете или журнале можно было найти исключительно по знакомству или же работодатель сам напрямую обращался к нужному кандидату, увидев плоды его профессиональной деятельности в других медиа.

Неформальные отношения с руководством — прекрасная защита от трудовых споров. Как можно подать в суд на человека, с которым ты выпивал еще позавчера после сдачи номера? Как можно создавать профсоюз в издании, где на первый взгляд все друг другу приятели?

Говорят, после регистрации профсоюза в журнале Esquire главный редактор журнала ужасно обиделся на создавших профсоюз сотрудников. И это отличная иллюстрация несовместимости формальных и неформальных отношений с руководством.

Вторая причина низкой профсоюзной активности журналистов состоит в том, что никто из сотрудников СМИ не хочет трения с начальством выставлять на публичное обозрение. Прослыть в профессиональном сообществе скандалистом и сутяжником означает лишиться потенциальной возможности дальнейшего профессионального и карьерного роста. Какой редактор захочет взять к себе корреспондента, который недавно участвовал в трудовом конфликте? Медиарынок, и особенно рынок печатных СМИ, в нашей стране пока очень мал. И рисковать личной репутацией, даже в случае своей полной правоты в трудовом конфликте, мало кто решится.

И еще одна причина отсутствия профсоюзов в СМИ, по-моему, обусловлена тем, что журналист — профессия для индивидуалистов, для людей, не склонных к каким-либо коллективным действиям.

Если бы профсоюзы были

Однако в мире существуют страны, где активная деятельность профсоюзов позволяет журналистам чувствовать себя весьма защищенными. Пожалуй, самая «профсоюзная» журналистика — во Франции.

В любом крупном издании действуют представители даже не одного, а нескольких профсоюзов. Помимо узкопрофессионального объединения «Национальный профсоюз журналистов» (Syndicat national des journalistes — SNJ), французский журналист может вступить и в крупный профсоюз более широкого профиля — CNT, CGT, СFDT.

Активная деятельность профсоюзов привела к тому, что журналиста во Франции при отсутствии каких-либо экстраординарных причин уволить практически невозможно. По словам Мари Жего, шеф-корреспондента газеты Le Monde в Москве, в их издании защищенность журналистов настолько высока, что некоторые сотрудники позволяют себе писать не более 2—3 статей в год (и это в то время, как работающие с ними бок о бок коллеги пишут по 200—300 статей) и все равно не теряют своих рабочих мест.

Французские журналисты, вступившие в конфликт с руководством и уволенные в результате этого конфликта, не лишаются права на пособие по безработице.

Любые затраты журналиста, связанные с его профессиональной деятельностью (скажем, посещение ресторанов, музеев, массовых мероприятий), могут быть списаны с подоходного налога, и сумма списания в год может достигать 7000 евро. Еще недавно подобной льготой обладали и представители других профессий. Однако эти льготы были аннулированы, и теперь только журналисты пользуются такой поблажкой. Напуганные профсоюзами власти не решились тронуть работников СМИ.

Любые кадровые действия руководители французских СМИ обязаны обсуждать с представителями профсоюзов, т.е. вся кадровая работа там абсолютно прозрачна. Поскольку кризис в европейских СМИ начался уже несколько лет назад (падают тиражи, уменьшаются рекламные доходы), массовые увольнения пожилых сотрудников во французских СМИ оказались неизбежными. В Le Monde руководство решило уволить несколько десятков сотрудников. При этом увольняемым предлагали огромные компенсации. Половина этих людей должны были уйти по собственному желанию, а половину было решено уволить по списку, прерогатива создания которого была в руках руководства газеты. Профсоюзы этого не допустили. Все, кому в прошлом году пришлось покинуть газету, сделали это по собственному желанию. Естественно, большинство из них оказались пожилыми людьми, которым совсем недолго оставалось до пенсии.

И еще одна важная подробность. Несколько лет назад французские профсоюзы выдавили из правительства замечательную поправку к трудовому законодательству: оплачиваемый отпуск во Франции для специалистов любого профиля должен длиться не менее 8 недель, то есть два месяца.

Вот что такое сильные профсоюзы. Возможно, такое положение дел серьезно скажется на макроэкономике страны. Очевидно, что производительность труда при таких условиях расти не может. Но это пускай Саркози нервничает. Что нам, наемным работникам, не участвующим в разделении прибыли?

Если бы меня хотя бы пару лет отпускали отдыхать на два месяца, я бы запомнил эти золотые времена на всю жизнь.

Автор — главный редактор бизнес-проектов издательства «Книжное обозрение»


Другие колонки Федора Сваровского:
Новогодние подарки, 24.12.2008
Сбой в системе, 03.12.2008
Ничего нового, 20.11.2008