Продажные журналисты

Я подвергся невероятному давлению. Несколько позже, набравшись опыта, я понял, в чем было дело: меня «продали»

По-моему, продажность журналиста — миф. Размещением тенденциозной информации занимаются не отдельные журналисты, а издания. Публикация заказных статей, как правило, часть гласной или негласной редакционной политики отдельных печатных СМИ. В серьезных газетах и журналах купить журналиста очень сложно, дорого и ненадежно. Собственно, поэтому в солидных печатных СМИ подкупают журналистов крайне редко.

Легкие и тяжелые

Будучи несколько лет назад корреспондентом газеты «Ведомости», я писал статью об информационных войнах и подкупе журналистов в федеральных СМИ. Опрошенные мной матерые пиарщики рассказали мне, что все бумажные издания обычно принято делить на «легкие» (те, где заказные статьи размещаются очень просто и где можно дать практически любую информацию), «полулегкие» (где за деньги можно разместить позитивные статьи, но статьи конфликтного характера должны быть все-таки основаны на реальных, подтверждаемых документами и свидетелями фактах) и «тяжелые» (издания, где разместить заказную статью невозможно в силу жесткой редакционной политики). По словам одного из знакомых пиарщиков, к «легким» изданиям на тот момент относились, например, «Независимая газета», «Новая газета», к «полулегким» — «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Известия», к «тяжелым» — «Коммерсантъ», «Ведомости», «Время новостей».

И, собственно, подкупать журналистов, говорили товарищи-пиарщики, приходится лишь в «тяжелых» изданиях. В «легких» и «полулегких» договориться можно либо с отделом рекламы (даже официальный договор можно подписать), либо напрямую с редакторами.

Как это бывает

Меня пытались подкупить несколько раз. Но только один раз это выглядело действительно забавно. Несколько лет назад я написал статью об охранных предприятиях. Через три дня после выхода статьи в субботу утром раздался звонок. Причем человек звонил на домашний телефон моей съемной квартиры. Квартиру я снимал совершенно неофициально, телефон этот нигде не указывал.

Человек в трубке говорил быстро, по-деловому: «Здравствуйте, Федор. Меня зовут так-то. Я пиар-менеджер такой-то охранной фирмы. У нас крупный и успешный бизнес. Но необходимо дополнительное продвижение услуг. Наше предложение — вы делаете интервью с нашим генеральным директором и обязательно ставите его фотографию. Мы вам за это платим 500 долларов».

Я ему ответил: «Как это вы все замечательно кратко и четко изложили. Мой ответ — нет». Он спросил: «Почему?» Я сказал: «У нас за такие вещи увольняют. Никакой редактор такое не пропустит. Вам нужно обратиться в другое издание». Он: «Ну а все-таки может, хотя бы теоретически, быть такая возможность?» Я: «Нет. Думаю, ни одного из моих коллег вы не соблазните. Подумайте сами, самая низкая заработная плата у корреспондента газеты 1000 долларов. И он ее получает 12 раз в год. А вы предлагаете 500 условных единиц, при том что человек рискует потерять тысячи, если лишится работы. А заплатить тысячи вы вряд ли сможете. Это уже вам невыгодно. Такая вот ситуация». Он помолчал и сказал: «Да, логично. Спасибо. До свидания».

Экономические факторы честности

Большинство «соблазнительных» предложений, с которыми мне приходилось сталкиваться или о которых я слышал от коллег, похожи на этот случай.

Работа в издании, которое дорожит своей репутацией, не предполагает возможности по-быстрому тиснуть статью, чтобы слегка подзаработать. И дело не только в журналистской этике и гордости (это, конечно, тоже есть), но в экономической нецелесообразности подобных операций. Денег предлагают мало. А риск попасться на заказухе очень велик. Ведь заметку читает как минимум редактор отдела, часто еще и кто-то из заместителей главного редактора и, реже, сам главный. Каждый из этих людей, несомненно, заметит передергивания, необъективность, некорректную подачу фактов и другие недостатки текста, обязательно присутствующие в заказной статье. И зачем журналисту так рисковать за несколько сотен или даже за пару тысяч долларов?

Справедливости ради я должен признать, что все-таки, если верить признаниям одного моего знакомого пиарщика, случаи подкупа журналистов в некоторых солидных газетах были. Мой источник, в частности, утверждал, что лично подкупил двоих журналистов газеты «Ведомости» еще в самом начале ее существования. При помощи довольно прозрачных намеков он даже дал мне понять, кто эти люди. Оба этих человека на тот момент были в довольно сложном финансовом положении. Оба недавно приехали в Москву — один из провинции, другой из братской республики. И оба были людьми весьма профессиональными и вполне честными. Я не стал никому рассказывать об этих случаях. Во-первых, слова пиарщика недостаточное свидетельство для подобных обвинений, а во-вторых, я был искренне уверен, что, если нечто подобное и было, эти люди поступили так исключительно от безысходности. И, как мне кажется, потом они точно больше такими вещами не занимались.

Крупные суммы

Предлагают, конечно, и крупные суммы. Но большие деньги всплывают лишь там, где идет информационная война между крупными игроками рынка или крупными чиновниками. Несколько лет назад на одной из конференций газеты «Ведомости», посвященной взаимоотношениям бизнеса и СМИ, тогдашний главный редактор «Ведомостей» Татьяна Лысова призналась, что однажды ей предлагали крупную взятку за размещение тенденциозного материала. Сумма была немаленькой — 100 тысяч долларов. Известная своей принципиальностью Лысова, естественно, отказалась. Но думаю, что даже если бы на ее месте был другой, более «гибкий» человек, он бы тоже не согласился. Как и в случае с рядовыми корреспондентами, такого рода сделки для руководства крупных деловых газет совсем невыгодны. Риск потерять репутацию стоит дороже 100 тысяч долларов. Да, несколько лет назад такая сумма равнялась годовой зарплате главного редактора или заместителя главного редактора. Но на такие должности, как правило, попадают уже сформировавшиеся профессионалы, люди, которые не видят себя вне своей профессии. Для них испортить репутацию хуже некуда. Может быть, миллионом кого-то и можно было бы соблазнить, но миллион никому не предлагают. А 100 тысяч — соблазн в лучшем случае для корреспондента. Но корреспондентам предлагают не 100 тысяч, а 500—2000.

В общем, я хочу сказать, что серьезного журналиста из серьезного издания подкупить очень сложно и даже почти невозможно. Именно поэтому мы практически и не видим (не буду ручаться, что такого никогда не было, не знаю) заказных статей в «тяжелых» изданиях.

Некоторые коллеги из региональных СМИ рассказывали мне всякие ужасы про продажность местных журналистов. Это, конечно, может быть. Не знаю. Возможно, несколько сотен долларов для подкупа там достаточно. Возможно, местные журналисты не так уж дорожат своей низкооплачиваемой работой или руководство не дорожит репутацией своих изданий. Никогда не работал в региональных СМИ. Но в солидных федеральных изданиях продаются редко. Точно знаю.

Кроме того, теперь сильно изменилась политическая ситуация. Время прежних межкорпоративных войн закончилось. Теперь практически любые конфликты между компаниями приводят к участию в них государства. А государство — гораздо более эффективный ресурс для давления на противника и конкурента, нежели какие-то печатные издания, аудитория которых не превышает максимум 200 тысяч читателей.

Да и сам изначально невысокий статус печатных СМИ теперь настолько упал, настолько поменялась информационная структура общества, что даже «сливы» теперь делают через депутатов вроде Хинштейна, а не через подкупленных журналистов.

«Продать» журналиста

По моему опыту, пиарщики часто намеренно распространяют слухи о продажности тех или иных СМИ и журналистов. Это позволяет им заниматься особым видом мошеннической деятельности. Приведу пример из своей практики. Один раз ньюсмейкер вынудил меня отказаться от публикации статьи, потому что я не хотел показывать ему готовый текст целиком и не принимал его многочисленные поправки, которые абсолютно обесценивали содержание. Человек этот говорил со мной грубо, по-хозяйски, вызывающе, намекая на какие-то прежние договоренности, о которых мне ничего не было известно. Кроме того, мне раз десять звонила пиарщица одной из консультационных компаний, работавших с компанией ньюсмейкера, и слезно уговаривала меня с ним не ссориться, выполнить все его условия. Я долго не мог понять, почему эти люди так беспокоятся о выходе статьи. Обычно, если человека не устраивают его собственные цитаты, он просто отказывается от публикации, и все. А тут я подвергся невероятному давлению. Несколько позже, набравшись опыта, я понял, в чем там было дело: меня «продали». Обычно это происходит следующим образом: пиарщик звонит журналисту и предлагает хорошую информацию, хороших ньюсмейкеров для статьи. Журналист соглашается, пишет статью. Пиарщик обещает клиенту публикацию. При этом предоставляемая клиентом информация для СМИ настолько хороша, что ее и так с удовольствием опубликуют. Но клиент об этом не знает. Пиарщик берет у клиента деньги и говорит, что «купил» журналиста. При этом журналист не знает о том, что он «продан». А заказчик не знает, что журналист пишет статью бесплатно. Как правило, ни журналист, ни ньюсмейкер никогда и не узнают о том, что стали жертвой махинации. Но бывают и недоразумения. Клиент начинает что-то требовать от журналиста напрямую, минуя пиарщика, требует полного контроля за свои деньги и, естественно, не получает.

Как пиарщики выпутываются из этой ситуации, я не знаю. Но как-то всегда выпутываются. Я просил пару человек рассказать о том, как они себя вели в подобных ситуациях, но никто об этом говорить не захотел.

Позже с такой схемой мне приходилось сталкиваться еще несколько раз. И каждый раз я слишком поздно соображал, что меня «продали». Главная проблема для журналиста здесь в том, что о махинации он начинает подозревать лишь на стадии согласования цитат, когда натыкается на претензии ньюсмейкера. До начала работы над статьей что-либо заподозрить сложно.

16 тысяч долларов за рожу

Хороший пример того, как распространяются слухи о продажности тех или иных изданий — история, рассказанная мне пиар-менеджером одной из крупных инвестиционных компаний. Как-то я пришел на встречу с этим человеком к нему в офис. Входя в его кабинет, я столкнулся в дверях со здоровенным детиной в блестящем пиджаке. В кабинете, увидев, как мой знакомый извивается от хохота, спросил его: «Что это ты?» И он, продолжая хохотать, рассказал мне следующее:

«Этот мужик, которого ты видел, — мой побочный клиент, хозяин довольно крупной компании. Я иногда на стороне подрабатываю. И он пришел сейчас ко мне договориться об одном деле. А я сижу у факса, и оттуда как раз лезет полоса «Ведомостей» с фотографией нашего корпоративного доктора. Я газету не успел купить. И мне из вашей редакции послали полосу. Этот мужик смотрит и спрашивает меня, что это. Я говорю ему в шутку, что вот тиснули в «Ведомости» статью про корпоративное медобслуживание и про нашего корпоративного врача. Надо же имидж компании двигать. Тот спрашивает, сколько это стоит. А я ему говорю с ходу: восемь кусков. А он говорит: а можно и мне так сделать? Я на него посмотрел и говорю: можно, но это будет уже шестнадцать. А он говорит: почему? Ты, говорю, посмотри на свою рожу и посмотри на нашего врача. Для твоей жуткой рожи половины полосы не хватит, нужно будет отдельно о такой роже договариваться. А он смиренно так рожу свою потер и говорит: ясно. Шестнадцать как-то много. Я еще подумаю».

Несложно представить, как этот предприниматель потом кому-то рассказал, что публикация в такой-то газете стоит 16 тысяч долларов. Я совершенно уверен, что слухи о продажных СМИ и журналистах распространяются прежде всего именно таким образом.

Иногда эти слухи, гротескные представления некоторых предпринимателей о степени продажности журналистов приводят к совершенно нелепым ситуациям.

Когда-то я написал статью об одной компании. Компания была очень хорошая, необычная, и статья вышла интересной. После публикации статьи со мной захотел встретиться генеральный директор. Предложил сходить в ресторан. Отказываться нехорошо. Встретились. Полтора часа он говорил какие-то мутные, непонятные вещи о моих усилиях по написанию статьи, о моем журналистском мастерстве, о том, как я помог его бизнесу и репутации. Я стал подозревать, что ему от меня что-то нужно. Еще через полчаса этого невнятного разговора я почувствовал, что он просто хочет дать мне денег, но ему неудобно. Он даже потеть начал, а денег все не решался дать. Видимо, думал, что может дать слишком мало. Или хотел понять, сколько мне нужно. А мне очень уже хотелось домой. Я устал все это слушать и открыто сказал, что не рассчитываю ни на какое вознаграждение. Он был потрясен до глубины души. Долго тряс руку, говорил о нашем успешном будущем сотрудничестве.

Ужасная была встреча. Я потерял два с чем-то часа.

Интересно, что в этом случае я писал статью без всякого посредничества пиарщиков. Нашел компанию в интернете, сам дозвонился генеральному. Кто же ему рассказал, что необходимо заплатить журналисту после публикации даже в том случае, если мы ни о чем таком не договаривались?

Думаю, это как раз и был кто-то вроде того самого детины с «рожей за шестнадцать» или какой-нибудь «умудренный опытом» пиарщик.