Кудрявцев как Кудрин, Forbes будущей весны

А также: 10 000 «Русских жизней», памяти «Матадора»

Два интервью

В сети появились интервью двух директоров — генерального директора «Коммерсанта» Демьяна Кудрявцева и коммерческого директора журнала «Русская жизнь»  Андрея Громова. В обоих речь, естественно, о кризисе.

Кудрявцев формулирует предельно, я бы даже сказал, вызывающе жестко:

«— А как вы оцениваете ситуацию на медийном рынке в период кризиса? И что будет с самим «Коммерсантом»?
— Вот тут я Кудрин! На медийном рынке все очень просто: тот, кто не выжил, — значит, не выжил. Российский медийный рынок не такой большой с точки зрения человеческих ресурсов, чтобы его требовалось спасать. Это домну нельзя запустить заново, а газету заново создать можно. Поэтому все, кто неэффективен, кто не запасал денег и инструментария, не переходил на новые технологии, должны умереть, в том числе ИД «Коммерсантъ», если бы он не был эффективным.
— Но он ведь эффективен?
— Глубина кризиса непонятна. Кризис является элементом проверки этой истории. Есть вещи, на которых можно проверять, а есть вещи, на которых нельзя. Нельзя остановить железные дороги. А «Коммерсантъ» остановить можно. Я считаю, что мы эффективны и переживем. Собираюсь это доказать.
— А планируются ли в период кризиса сокращение числа приложений? — Возможно, мы очень гибкие в этом смысле. Мы можем реагировать в месячном цикле, иногда в недельном. Только что прошла волна увольнений, в начале прошлой недели. Не только увольнений вообще, но и сокращений разного рода, издержек, оптимизация всех процессов. Сейчас мы провели некий первый этап. У меня есть в голове второй, но я надеюсь, что до него не дойдет».

По-своему пережить кризис надеется и Громов. Его речь — редкая возможность послушать соображения человека, решающего коммерческие задачи, но одновременно ясно осознающего антирыночную природу продаваемого им качественного продукта:

«— Почти все издания продаются себе в убыток. Успешные или нет — все равно. Так устроена система распространения. За вход в торговые сети, за приоритетную выкладку, за продажи в хороших местах (бензоколонках, супермаркетах) надо платить миллионы. Еще поборы за утилизацию возврата и куча всего. При этом сети не очень заинтересованы, чтобы товар был продан — проценты с продаж далеко не главный их заработок. И издательские дома такая ситуация устраивает. Главное для всех на рынке — рекламные контракты, а на них влияет объем поставок в сети, а вовсе не реальные продажи. Отсюда дикая картина, когда выгодно печатать тираж в 50 тысяч, а из них продавать 5—10 тысяч. Расходы отбиваются рекламой, а у многих до кризиса — даже не рекламой, а возможностью рекламных контрактов в будущем. То есть коммерческая успешность определяется не доходом, а размером затраченных средств. Логика рынка была примерно такой: мы потратили пять миллионов долларов — значит, мы стоим на пять миллионов дороже. Но сейчас кредитов просто так никто не дает. Слово «капитализация» звучит издевкой. Пять потраченных миллионов это снова пять потраченных миллионов.

«Русская жизнь» с самого начала существовала в другой системе координат. Мы не были коммерческим проектом. Источник финансирования — инвестор, извлечение прибыли для которого не было приоритетом. Основная задача — не стать очередным участником медиапирамиды, а сделать очень хороший журнал, который бы читали, о котором бы говорили, за который было бы не стыдно перед самим собой, перед друзьями, читателями.

Другое дело, мы не освобождены от коммерческих задач. Да, мы убыточны, но скрупулезно считаем расходы и выжимаем максимум доходов. Тем более сейчас, когда из-за кризиса у инвестора возникли некоторые проблемы, нам пришлось ужаться в зарплатах и искать дополнительные источники финансирования. Мы ушли почти из всех сетей: они дорогие и нас практически не продают. Выбрали ключевые книжные магазины, независимые точки. Продажи увеличились в три раза. А затраты на распространение снизились кратно. Сейчас «Русская жизнь» продает примерно 10 тысяч экземпляров каждые две недели. Еще недавно правили «большие бюджеты», и с нами разговаривать не хотели: «вы не рыночный продукт». Теперь рекламодатели думают о более экономичных нишевых проектах, и с нами торгуются о скидках».

Из прошлой жизни столичных пропагандистов

В Петербурге выходит журнал про книги «Прочтение». Занимается этим журналом Вячеслав Курицын. Он придумал рубрику воспоминаний о российском глянце 1990-х, в котором сам активно публиковался (хотел бы я посмотреть на глянец, который стал бы активно публиковать Курицына сегодня). Художник Александр «Синий нос» Шабуров написал о журнале «Матадор». Ностальгическое чтение:

«”Матадор” — несмотря на теперешние ностальгические иллюзии — совершенным не был. Придраться есть к чему! Там уже втюхивали поп-импорт вроде Мэпплторпа или Мэттью Барни. Плюс бестолковое название, унаследованное от телепрограммы К. Эрнста. И очень искусственная самореклама: "Это — матадор! А это — не матадор!" Ну и т. п. Но на фоне нынешней "франшизы| остальное кажется непомерно живым. Хотя работавший там мой земляк Курицын тоже не особо мою физиономию печатал. Редакторы объясняли ему: твои свердловские друзья — это междусобойчик! В столице надо пропагандировать Пригова, Псоя и Рубинштейна. На худой конец: Линду с “Мумий-троллем”».

Гости из будущего

«Это все про настоящее, дружок». Или про прошлое. А некоторые уже думают о будущем. Обнародована обложка мартовского номера российского издания журнала Forbes за 2009 год. Кликайте для увеличения и изучайте.