Зеркало для героя

Зачем бы ни понадобился Михаил Прохоров власти, а она ему, – части аудитории он точно оказался нужен: им давно уже не за кого болеть

Имена:  Михаил Прохоров

Имя Михаила Прохорова второй месяц не сходит у ТВ с языка. В мае, узнав о его намерении возглавить партию, с ним беседовали журналисты НТВ («Центральное телевидение») и РЕН-ТВ («Неделя с Марианной Максимовской»).

Но тогда еще трудно было представить, что такое камерное событие, как смена руководства в небольшой оппозиционной партии, сделается для ТВ таким важным событием, а его участник — главным героем и поставщиком теленовостей.

Канал «Россия-24» ведет прямую трансляцию заседания внеочередного съезда «Правого дела», включая и самые скучные моменты — вроде выборов счетной комиссии. В информационных передачах массовых каналов идут репортажи то о съезде маргинальной партии, то о пресс-конференции ее нового руководителя, то о его встрече с президентом в Кремле.

Если в майских телеинтервью Прохоров был осторожен, сохраняя интригу и не озвучивая до поры своих политических взглядов, то теперь, утвердившись на посту лидера «Правого дела» и оставив позади бизнес, он может излагать их открыто, смело критикуя существующую систему и прямо бросая ей вызов. В первые же четыре дня своей политической жизни он успевает дать пространные интервью каналам «Россия-1» и Russia Today, побывать гостем «Первого канала» и «Дождя». Он пространно высказывается по столь широкому кругу вопросов, что любой зритель может составить себе довольно ясное представление о его взглядах, мотивах и целях, не прибегая при этом ни к каким иным, кроме ТВ, источникам.

Он пришел в политику потому, что назрела необходимость обустроить не только свой бизнес, но и среду, без которой бизнес не может развиваться нормально. Пришел всерьез и надолго. Бросая вызов «Единой России», он отказывается самоопределяться как «оппозиция» и намерен сделать «Правое дело» второй партией власти. Он хочет вернуть эту партию в Думу и надеется в будущем получить шанс участвовать в формировании нового коалиционного правительства. Считает, что, став эффективным и успешным в бизнесе, сможет многого добиться и в политике. Знает, как бороться с коррупцией. Не любит маниловщины и всегда ставит перед собой реальные задачи. Он убежден, что Ходорковский и Лебедев должны выйти из тюрьмы по УДО. И так далее — кто видел трансляцию программной речи Прохорова на съезде и хотя бы пару его интервью, наверняка все это хорошо усвоил, поскольку тезисы много раз повторялись.

Нет, впрочем, были и разночтения — например, в интервью каналу Russia Today (25:08) он характеризует ситуацию в стране так: «Старая модель исчерпала путь своего развития. Нужно предложить новую модель — политической системы, экономической, идеологической, всего-всего». А в передаче «Вести в субботу» («Россия-1») в тот же день говорит, что «нынешнюю систему надо чуть немножечко модифицировать». К понедельнику становится жестче: «Надо систему менять, мы находимся в негативном тренде и проигрываем конкуренцию с другими странами» («Здесь и сейчас», канал «Дождь»). Были и противоречия — на вопрос Сергея Брилева, какой строй ему хотелось бы видеть в России, Прохоров отвечает уклончиво, а в разговоре с Дмитрием Казниным и Ольгой Писпанен на «Дожде» сетует, что все мы почему-то не отвечаем себе прямо на вопрос, «какой проект мы делаем, в какой стране хотим жить через 10—15—25 лет».

Но это — редкие исключения, в основном Прохоров разночтений не допускает, он склонен, наоборот, воспроизводить однажды сказанное почти дословно, вплоть до эпитетов. Как будто старается прочнее закрепить свои идеи в мозаичном сознании телезрителя.

Но и вопросы повторяются: почти все журналисты хотят знать, зачем он подался в политику, что думает о деле Ходорковского, на какие ресурсы рассчитывает и т.д. Надо думать, Прохоров, его соратники и консультанты (он не скрывает, что консультируется по незнакомым ему темам с экспертами) это предусмотрели, ответы на многие вопросы, скорее всего, обдуманы, проговорены и сформулированы заранее.

Было бы нерационально использовать эти наработки всего по одному разу или дать им совсем пропасть. Видно, что Прохоров находит случаи употребить их в дело и тогда, когда интервьюер не задает соответствующих вопросов (скажем, Познеру не особенно интересно, как именно он намерен бороться с коррупцией). А иногда ему удается озвучить свои тезисы, даже отвечая совершенно ничего такого не предполагающим журналистам, например с телеканала «Дождь».

Впрочем, и они не упорствуют, не стремятся вытащить из гостя что-то, чего не вытащили другие его телесобеседники. Все более-менее согласны довольствоваться одинаковой по объему и наполнению презентацией Прохорова-политика. Можно предположить, что интервьюеры не решаются особенно докучать человеку, на которого свалилось бремя новой для него политической жизни. Но зачем тогда ТВ вообще заставляет Прохорова бегать по разным каналам и студиям? Гуманнее было бы разок собрать всех журналистов в одном месте, это ведь вполне традиционный формат для общения прессы с лидерами партий власти.

Самым обсуждаемым в сети стало выступление нового лидера правых в передаче «Первого канала» «Познер»; вероятно, потому, что разговор шел в режиме ток-шоу в прямом эфире — такого формата, отметил ведущий в начале передачи, за все три года ее существования удостаивался только Михаил Горбачев. В последнем выпуске телесезона в студии собрали зрителей, которые заранее присылали вопросы для гостя на сайт передачи и получили шанс озвучить их лично. По словам Владимира Познера, вопросы отбирались наиболее интересные. По свидетельствам зрителей, студия вместила меньше половины приглашенных авторов, но и тут далеко не всем смогли дать слово. Те, кто его все же получал, старались формулировать быстро, четко, без пауз и оговорок, как, наверное, их инструктировали перед эфиром. Хозяин студии, державший при этом микрофон, не позволял никому из этих избранных и подготовленных зрителей даже коснуться его рукой. Неужели был риск, что кто-то возьмет и спросит не то, что предполагалось? Или это просто забота о качестве студийного звука?

Обошлось без происшествий, ни один вопрос и тут не застал гостя врасплох (самому Познеру, как он признался после шоу, зрительские вопросы казались слишком корректными, сдержанными). Но все-таки это было живей, чем просто интервью. Называя наугад присвоенные вопросам номера, Прохоров хотя бы мог изобразить игрока в лото. А мы — получить скупую, но все же информацию о его кругозоре (знает, в каком возрасте умерли Бодлер и Рембо) и умении держаться (не совсем расслабленно, но уже не так скованно, как прошлой осенью в эфире у того же «Познера»).

Дело, конечно, не в вопросах-ответах. Что-то новое есть в тональности и модальности телевизионных разговоров с Прохоровым и о Прохорове. Как будто ему предстоит не просто реанимировать полузабытую партию, а исполнить какую-то высокую миссию. Ему задают вопросы о судьбах отечества. От него требуют программных высказываний, а дождавшись, обсуждают их так, словно это уже состоявшиеся политические решения. Сам он не устает говорить о готовности, в случае удачи партии на выборах, бороться в будущем за пост премьер-министра — так, будто в нашей стране этот пост добывается в состязании. Лжетвиттер, от имени президента Медведева предложивший интернет-сообществу вопрос, достоин ли Прохоров стать премьером, был так созвучен этой общей ноте, что никто, включая «Интерфакс» и сайт «Единой России», не заподозрил подвоха.

Трудно представить, какой реакции ожидало ТВ от публики, особенно той, ради которой «Правое дело» и затеяно. Известно, как она разборчива, как быстро замечает, чьи уши торчат из-за студийных декораций и какого цвета нитками шиты костюмы. И с каким скепсисом относится к повесткам и героям массового ТВ, если вообще их замечает. К ней нужно искать особый, индивидуальный подход.

Кажется, это имеет в виду Владислав Иноземцев в своей яркой речи на съезде, когда призывает партию и ее руководство очень четко обозначить электоральную базу, иметь в виду в первую очередь свою целевую аудиторию, быть предельно конкретными и не повторять общих лозунгов, рассчитанных сразу на всех.

Социолога и экономиста Иноземцева, которого Прохоров упоминает в числе самых ярких сторонников партии, называют советником и консультантом начинающего лидера. Но не факт, что их взгляды на целевую аудиторию во всем совпадают. В своих телеинтервью Прохоров как раз избегает четкого позиционирования, старательно уклоняясь от определений или отождествления ее с какими бы то ни было группами, будь то крупный капитал или творческая интеллигенция. На все вопросы про электоральную базу неизменно отвечает: «главы семей, мужчины и женщины» — это любого социолога поставит в тупик.

И тем не менее. Не прошло и недели после громкого выхода политика Прохорова на малую политсцену и большой телеэкран, как где-то между критикой слева, полагающей, что он очень левый правый, и критикой справа, ругающей его за отказ от слова «оппозиция», начали проступать зыбкие контуры какой-то целевой аудитории.

По крайней мере, обозначились те, кто способен принять намерения политика Прохорова всерьез. Кто, не глядя на слова и определения, готов видеть в его проекте «партию здравого смысла». Кто неожиданно уловил в его словах редкое соответствие собственным ощущениям. Обнаружил возможность быть с ним на равных и говорить на одном языке. Кто поверил в искренность лидера «Правого дела» настолько, что заставил себя впервые в жизни прийти на партийный съезд. Кто намерен поддерживать еще не созданную партию, видя в этом гражданский долг и последний шанс изменить свою жизнь.

А есть еще те, кто, не испытывая особого воодушевления, просто надеется, что его появление как-то оживит политическое поле.

Слишком оно запустело. Слишком застоялись игроки и соскучились зрители. Зачем бы ни понадобился Прохоров власти, а она ему, — но вот этим людям он точно оказался нужен: им давно уже не за кого болеть. Пусть потом окажется, что все обман, а игра договорная, кто-то и к этому готов. Лишь бы действие сдвинулось с мертвой точки.

Автор — руководитель Службы развития телеканала «Россия»​