Унесенные ветром

Сейчас сложно представить страну, где новости, за малым исключением, держат нейтралитет и стремятся к объективности

Имена:  Тед Тернер · Урмас Отт

О том, как стесняется наше ТВ говорить о себе, как нехотя, при всей любви к ретро, вспоминает собственное прошлое, мы уже упоминали. Хватаешься в таких условиях за любые варианты — только этим я могу объяснить, почему села смотреть фильм «Урмас Отт. От охотника до жертвы», показанный на «Первом канале» 2 ноября. Хотя сразу стало видно, что далеким экскурсом в историю телевидения это не будет.

А будет это изделием типа «смерть звезды» (кино, спорта, цирка, ТВ — не суть), собранным по схеме №1 «смерть в зените славы» или по схеме №2 «смерть в безвестности» — третьего не дано. Тут второй вариант, так как Урмас Отт, ведущий страшно популярной в конце 80-х передачи «Телезнакомство», интервьюировавший всех — от Аллы Пугачевой до Михаила Горбачева, — умер в родной Эстонии после тяжелой болезни год назад, будучи вполне одиноким (ни жены, ни детей) и вполне забытым широкой публикой.

Все по ГОСТу: хронику сменяют синхроны и сценки-реконструкции — некто в кадре изображает юного Урмаса со спины (искать похожего лицом — бюджет не тот), тогда как некто за кадром цитирует его с эстонским акцентом. Без этих игровых элементов никак — ТВ опасается, что чистую документалистику мы переваривать уже не умеем. Немного саспенса на пустом месте. Тревожные вопросы: «Почему его сестра не дает интервью?», «Зачем в доме его матери задернуты шторы?». Без загадок и тайн, хоть таких, нас тоже оставить нельзя. Все как обычно, типовая продукция.

Но что-то там мелькнуло. Как раз среди редких вкраплений хроники ТВ конца века. Так бывает, если натыкаешься на забытую фотку, письмо или дневник, и вдруг не то что осознаешь, а прямо видишь, как ты с тех пор изменился. Как все изменилось.

Поди сейчас пойми, что тогда чувствовал. Чем, кроме белого смокинга и эстонского акцента, Отт так чаровал? По словам коллег, оставаясь на свой балтийский манер предупредительным и корректным, он задавал откровенные, неудобные вопросы, и это казалось тогда дерзким, наглым даже. Бывший начальник Отта на телевидении Леонид Кравченко называет его «нежным потрошителем». Марк Захаров, правда, замечает, что ведущий не касался политических взглядов, религии и сексуальной ориентации своих героев.

И тем не менее он сразил наивную страну, где не было газеты «Жизнь», «Программы максимум» и ведущего Андрея Малахова. И телевизионное руководство тоже (из Эстонии в Москву, в эфир Центрального телевидения его и пригласил как будто сам Кравченко, возглавлявший Гостелерадио с 1988-го по 1991-й, до тех пор, пока могучий ветер перемен не сдул его с этого поста). Не за какие-то проступки — таковых вроде не было; говорят, был он мягче и безобиднее многих теленачальников, — а в силу порыва, который побуждал тогда все сметать и все начинать по-новому.

Отт сделал с ним интервью почти сразу после смещения (наивно надеясь этим бывшему шефу помочь). Начало такое: Кравченко, сидя у себя дома, в домашней клетчатой рубашке, с домашней растерянностью на лице говорит: «На днях произошла развязка. Тяжелая для меня развязка. Я оказался не у дел».

Сейчас это сильнее, чем тогда. Представим себе сегодняшнего большого начальника, скажем, главу телеканала, поскольку должности председателя всея телеотрасли, занимаемой некогда Кравченко, давно не существует. И вот его с должности снимают. Он дает интервью. У себя дома. Растерянный — это видно. Расстроенный — и этого не скрывает.

Как хотите, я этого вообразить не могу. В прайм во всероссийском эфире? На своей территории? Чтоб растерян — и не скрывал? Чтобы с должности сняли? То есть снять, конечно, могут, не проблема. Но чтоб это было заметно? Нет, теперь обыкновенно бывает плавное перемещение. А если уж фатально проштрафился — почетное повышение (переход на другую должность с красивым названием и невнятными функциями). В промежутке же долгожданный отдых, которого все не мог себе позволить. Пару месяцев спустя экс-начальник ответит на пару вопросов — на ходу, у двери нового кабинета или, если еще отдыхает, в фойе кинотеатра, но обязательно излучая оптимизм и довольство своим новым положением.

С дремучей детской наивностью покончили. По обе стороны экрана.

Урмас Отт задержался на телевидении немногим дольше шефа — в 93-м передачу «Телезнакомство», выходившую семь сезонов подряд, закрыли. К этому времени из «Останкино» выдуло почти все порождения перестроечного ТВ, промежуточного — не советского вроде уже, но непонятно какого. Начались радикальные 90-е. «Время изменилось. Страна стала другая», — говорит Анатолий Лысенко, тоже крупный некогда теленачальник.

Бывают времена, когда ветер меняется очень резко.

Фильм завершили обязательной для такого сюжета песней «Show Must Go On». Шоу продолжалось — следом шла передача «Познер», в гости к ее ведущему пришел Тед Тернер.

Телемагнат, кинопродюсер, ресторатор, филантроп, делающий пятую за свою жизнь карьеру, создававший и терявший солидные деньги и компании, яхтсмен в молодости, а сейчас среди прочего борец с глобальным изменением климата — вот у кого есть опыт по части ветра.

Хотя Тернер и делится своим опытом в автобиографии, которую приехал представлять, и в ней, и в жизни он, похоже, меньше всего моралист и учитель — он человек действия, авантюрист, герой. И разговаривает, как положено герою, — прямо, лапидарно, без подтекстов и лишних придаточных, иногда просто детскими дремучими фразами («Война — это плохо для бизнеса», «Мы должны стараться сделать общество лучше»). Но все равно его не всегда легко понять.

Про успех телепроектов: он наблюдал за конкурентами, отмечая, чего они не делают, какую аудиторию не удовлетворяют, и строил телевидение для нее. Ну да, делов-то. Правда, бывало, изменял этой стратегии. Отвоевав место на поле новостного вещания, которое в США традиционно держало нейтралитет и стремилось к объективности, Тернер понял, что можно выделиться и преуспеть, сделав как раз другие, тенденциозные новости. Можно было настроить так один из собственных каналов — он не стал. Вскоре возник откровенно тенденциозный, консервативный Fox News, отобрал у тернеровского CNN неплохую часть публики и стал получать неплохую прибыль. А Тернер терпел убытки ради непонятного принципа: считал, что новости должны оставаться объективными.

Вообще, сейчас нам сложно представить страну, где новости, за малым исключением, держат нейтралитет и стремятся к объективности.

«Какую новость вы бы никогда не дали в эфир?» Тернер не представляет, как можно не дать то, что случилось на самом деле. То есть ему нас тоже не всегда легко понимать, несмотря на давнее знакомство и давнее участие в создании телеканала ТВ-6.

Что такое журналист? Определение Тернера: «Человек, занимающийся новостями». Познер: «И всего-то?» Тернер: «В общем, да».

Канал CNN, свое любимое чадо, он поминает через слово. Считает главным достижением; жалеет, что отдал; признается, что решение было продиктовано накопившейся усталостью. О своих победах говорит тоже без обиняков — да, можно побеждать в бизнесе, оставаясь социально ответственным, у него же получилось.

Свернув на эту самую ответственность, Тернер заметно оживляется. Слова о запрете ядерного оружия, внедрении альтернативного топлива, экологическом образовании — в общем, о светлом будущем — звучат красноречивее и вдохновеннее воспоминаний о былых свершениях.

Представим, значит, себе какого-нибудь крупного нашего теледеятеля, который произносит что-то такое всерьез. Вкладывая в это не только пыл, но и серьезные суммы. Который вдобавок всегда селится максимально близко от офиса, чтоб не тратить время на дорогу; носит мокасины, чтоб не тратить время на шнурки, и бодро сообщает, что писание автобиографии много времени от полезной работы тоже не отняло — был же соавтор.

Ну да, и в Америке все крутили пальцем у виска, когда он начинал инвестировать в спутниковую связь, создавал глобальный новостной телеканал, придумывал Игры доброй воли или жертвовал треть своего состояния в пользу ООН. Только потом безумные начинания Тернера оказывались перспективными и успешными.

Успеха нынешних ему, похоже, не увидеть. Тернеру — 71, и начинания на сей раз прямо гомерические. Он и сам гомерическая фигура, уникум, такого калибра массовое производство не выпускает. Его биография — с голодным детством, суровым отцом, великими авантюрами, женами-кинозвездами, пятерыми детьми, двенадцатью внуками, яхтами, миллиардами, азартом и филантропией — чистый фикшн, американский роман. Или кино. Вроде его любимых «Унесенных ветром», только еще прямее, проще и с однозначным хеппи-эндом.

И почему-то этот невероятный телегерой, с этими детскими идеями и лапидарными слоганами, выглядит убедительнее телегероев взрослых, разумных, мыслящих реалистично и трезво. Их, кажется, унесет ветром гораздо легче — и уже очень скоро.

Бывают же времена, когда ветер резко меняется.

Автор — руководитель Службы развития телеканала «Россия»