Битва Поста и Масленицы

Говорят, что Путин захочет отомстить площади за унижение последних месяцев. Это может случиться, если действительно между Постом и Масленицей идет битва

Митинги за Путина выглядят мрачно. Митинги против Путина повеселее и поярче. На них немало улыбающихся лиц и людей со смешными лозунгами. Такая же разница между телевидением и интернетом. Телевидение унылое, неадекватное и совсем не смешное. Зато в интернете с вменяемостью гораздо лучше.

Вот и получается битва Поста и Масленицы. Многие в последнее время говорят — кто с восторгом, кто с тревогой — о карнавальности нового политического процесса в России. См. статьи Антона Олейника, статью Игоря Бунина, пост Маши Гессен. Может быть, и правда это признак политической незрелости (мне кажется, скорее наоборот), но без возвращения карнавала было не обойтись. Ведь помимо свободы политического выбора все минувшие двенадцать лет под давлением была и свобода смеха.

Личность в истории точно играет роль — не очень большую, но заметную. Владимир Путин и его ближний круг довольно быстро сумели добиться того, что всем стало не смешно. На много лет в стране воцарилась атмосфера недоверия, обиды на всех на свете, на Запад и на Восток, началась гонка цинизма и личного обогащения — большими и маленькими порциями. Если при Сталине и Хрущеве догонять Запад должна была отдельно взятая страна, то при Путине этим занялись отдельно взятые граждане. И то, что не удалось в свое время стране, вполне удалось индивидуальностям. Доказательства тому — экспортные достижения Геннадия Тимченко, строительные подвиги братьев Ротенберг, тайные состояния чиновников, включая, возможно, и главного героя эпохи. Государственный проект нулевых оказался, таким образом, менее утопическим, чем сталинский. Путин создал свою антиутопию не на бумаге, а в жизни.

Жизнь ему и ответила. Обличать государственных миллиардеров и кагэбэшников, стоящих со свечками в церкви, скучно. Лучше уж превратить Путина в «Крабе». Лучше сотни аналитических статей о поддельной модернизации — твиттер KermlinRussia. Язык абсурда и остранения появился гораздо раньше митингов. Он их отчасти и породил. Главное, что пока произошло в общественной жизни, — это выход карнавального «языка упячки», языка блогов и социальных сетей из подполья. Этот язык стал языком политики. Даже борьба с коррупцией ведется Алексеем Навальным на этом языке.

Для политической ситуации это мало что значит, а вот для психического здоровья общества — много. Карнавал — это непочтение, нарушение Поста, но это и противоположность всему «постному», то есть «постным» лицам, мрачному лицемерию. Масленица помогает вернуть вменяемость и умение увидеть в благочестивом монахе Тартюфа. Но Масленица ведь кончается?

Вопрос «Что дальше?» (после 4 марта и вообще) пугает именно потому, что кажется, что вслед за Масленицей наступит большой длинный Пост. Не календарный, который уже наступил, а какой-то реванш Поста, инквизиция над интернетом и улицей. Проще говоря, Путин захочет отомстить рыночной площади за унижение последних месяцев. Это, конечно, может случиться, если действительно между Постом и Масленицей идет битва.

В Средневековье были такие уличные представления, где главными героями были ряженые — Пост и Масленица. Пост изображал добродетель — воздержание и благочестие, а Масленица — веселье, распущенность и чревоугодие. Но посмотрим на знаменитую картину старого мастера. Считается, что Брейгель в «Битве Поста и Масленицы» имел в виду противостояние католической и лютеранской церкви. Между тем битвы там нет: у Брейгеля два главных персонажа друг друга не уничтожают. Они противоположны, но одинаково безумны. Вот Пост, существо неопределенного пола с невменяемым выражением лица, с впалыми щеками и высокой корзиной на голове (это на самом деле улей, изображающий прилежание и верность Церкви). Как копье наперевес, существо держит две рыбы на длинной лопатке. А вот Масленица с мясным пирогом на голове восседает на гигантской бочке и держит поджаренного поросенка на вертеле. Рыба против мяса.

Что тут может произойти? Кто из них опаснее? Конечно, плохо будет, если Пост начнет всех казнить за богохульство, но условиями площадного представления это не предполагается. Защита от кровопролития в том, что карнавал и Пост друг другу на самом деле не враги. Заметим, что в нашем случае карнавал живет не только на площадях, но и в Кремле. Выборы ведь тоже не настоящие. Президент, победивший на карнавальных выборах, не сможет чувствовать себя настоящим президентом. Морально он уже проиграл.

Вероятнее даже, что от карнавальности начнет уходить сам карнавал. Немало сказано в последнее время о том, что карнавальная политика долго не продлится, что на ней далеко не уедешь, нужно из нее выходить в режим партийного строительства. Может быть, и нужно, но только очень уж не хочется с этим спешить. Нет ничего смешного в обезумевших тартюфах, уничтожающих все вокруг из страха потерять деньги. Но не будет весело и если Масленица соскочит со своей бочки, сорвет пирог с головы, наденет серый костюм, Навальный перейдет с языка упячки на язык манифестов, а интернет-политики наденут революционные кожаные куртки.

Это, пожалуй, неизбежно. Пост зашел слишком далеко в лицемерии и воровстве при благочестивой мине. Но в жизни всегда есть карнавал, должен быть, и это как раз гарантия чистоты Поста. Никто ведь не спорит с тем, что государство должно быть чистым. Пост должен соблюдаться, но не должен победить Масленицу.

В конце концов, невозможно создать чистую партию Поста и чистую партию Масленицы. Обе будут смесью того и другого. Многие политические движения рождались на площади в карнавальном безумии, а потом перерождались в респектабельные постные партии: немецкая Партия зеленых — классический пример. Точно так же в Германии сейчас формируется Пиратская партия. И у нас примерно так будет с партией, например, антикоррупционной. Тема посерьезнее пиратства, но и фигура Поста у нас поужаснее, чем на Западе.

Автор — редактор отдела «Комментарии» газеты «Ведомости»