«Россию способны удержать над бездной две силы. Первая называется – Бог. Вторая – Сталин»

Сегодня возобновляет выход газета «Культура». Ее главный редактор Елена Ямпольская отказала в интервью OPENSPACE.RU, но мы решили вспомнить сказанное ею ранее

Имена:  Елена Ямпольская

Выход газеты «Культура», издающейся с 1929 года (до 1991 года — «Советская культура»), был приостановлен в октябре 2011 года из-за недостатка финансирования. В декабре было объявлено о возобновлении издания под руководством нового главного редактора — бывшего заместителя главреда «Известий» Елены Ямпольской. Цитаты из некоторых ее статей и интервью — ниже.


«Я не могу себя назвать по-настоящему воцерковленным человеком, но верующей была всегда. Вопрос Христианство или не Христианство для меня никогда не стоял, это, слава Богу, было просто дано. Отношения с Церковью были напрямую связаны с отношениями с собственной страной. Был период, как мне кажется, когда не только империя распалась, но и внутри России начались центробежные явления. Но и народ распался на отдельных независимых и не интересующихся друг другом людей. А когда нация состоит из людей, объединенных только общей территорией, то у многих возникает соблазн поменять эту территорию на какую-то другую. Пока народ состоит из отдельных личностей, каждому из них приятна и выгодна прозападная позиция: получать гранты, ездить учиться и работать, оставаться там совсем… Но как только началась центростремительная, обратная тенденция, мы стали потихоньку собираться в народ. Не стоит питать иллюзий, что, если мы упадем, нас поднимут, помогут нам в наших трудностях… Каждый заботится сам о себе, и мы, Россия, должны думать о себе, о собственных интересах.

…Последние 10—15 лет. Эти годы я могу назвать самым страшным периодом в новейшей истории России. Со мной многие согласятся, а многие скажут, как можно так кощунствовать, ведь эти годы — не война с многомиллионными потерями, не Гулаг. Да, человеческих жертв не было, но это были единственные годы, когда на территории России прекратилось воспроизводство добра. Потому что в самые страшные годы XX столетия писались прекрасные песни, снимались фильмы. До сих пор, в эту новую бездуховную эпоху, мы пробавляемся теми фильмами и песнями: “старыми о главном” и “главными о старом”… Нового ничего не появилось. Эта ситуация прекращения воспроизводства добра на территории России привела к тому, что многие люди перестали отличать добро от зла, хорошее от плохого, перестали мыслить нравственными категориями. Это тупиковая ветка. Можно развивать экономику, нанотехнологии, но пока у нации нет нравственного стержня, страна вперед двигаться не будет» (интервью ТВЦ, 10 марта 2008).


«Интеллигентские заморочки — опасная вещь. И для их носителя <…>, и в масштабах целой страны. По причине подобных заморочек — сомнений, рефлексий, бледной немочи — в России однажды рухнуло государство. Теперь мы рискуем просто исчезнуть с лица земли. Самоистребиться. Перерезать, передушить друг друга за бутылку водки и мобильный телефон. Нация потеряла нравственные ограничители. Люди не только не различают “хорошо” и “плохо”, они вообще не мыслят этическими категориями.

Россию способны удержать над бездной две силы. Первая называется — Бог. Вторая — Сталин. Пока не поздно, давайте прибегнем к первой. Что для нас более ценно — принципы или жизнь? Что нам осталось, кроме отчаянного призыва Николая II: “Господи... спаси и усмири Россию!”? (Некоторые, впрочем, настаивают на редакции “умири” — тоже годится.) Если человек не имеет иного страха, пусть с детства приобретет страх Божий. Если не хочет соблюдать гражданские законы, пусть учит Закон Божий» («Известия», 15 февраля 2007).


«Не надо преувеличивать степень русской кровожадности. Никто у нас не радуется страданиям японцев, [пострадавших от землетрясения]. Тут не восторг, тут эмоциональная лихорадка, вызванная близостью чуда, явного и грозного.

Слезы сочувствия к пострадавшим не способны застить нам глаза и сознание настолько, чтобы мы перестали замечать очевидные вещи: Бог хранит Россию от внешних “наездов”. Защищает от притязаний, которые выплескиваются через край — из области разумного в сферу чистого нахальства. Унижать Россию не рекомендуется. Доказательства этого настолько впечатляющи, что оторопь берет» («Известия», 14 марта 2011).


«Мне вообще всегда казалось, что желтизна — это вопрос формы, а не содержания. Ну, за исключением историй <…> уже патологических и связанных с откровенной клеветой. Обо всем можно написать талантливо, и обойти, и написать, и люди прочтут это с удовольствием. Это будет красиво. Это будет любовная история, это будет сексуальная история… Это будет смешная история. Какая угодно история. Я думаю, что у нас проблема, первое, что у нас мало талантливых журналистов просто сейчас стало. То ли их вообще перепроизводство, то ли их учат плохо. Но уже нет такого, как это было даже 10 лет назад, да. Может быть, в этом проблема. А вторая проблема, я думаю, связана с новой генерацией звезд. Эти звезды не предлагают зрителям тот настоящий стопроцентно качественный продукт, который мог бы затмить любые… Что у нас такой злой народ, что он с утра мчится, открывает газеты, что ж там натворила вот эта, вот эта, или вот этот и вот этот.

Пугачева она молодец. Она вообще так грамотно рулит прессой. Все, что надо, все написали, все нормально» («Эхо Москвы», 5 июня 2006).


«Не надо гнаться за западной толерантностью — поймаем красного петуха. Взгляните, что творится вокруг: в Германии горячо, во Франции жарко, Норвегия и Швейцария поставили ксенофобию на медленный огонь. Чем громче так называемый цивилизованный мир кричит о политкорректности, тем ехиднее усмешка реальной жизни.

В квартире моей знакомой сосуществуют кошка и хомяк. Я поинтересовалась, не льстится ли первая на второго, не грозит ли хомяку быть сожранным. Сытость плюс отбитые инстинкты (эквивалент интеллигентности) удерживали Запад в мирном равновесии. Финансовый кризис плюс слишком очевидное превращение исторически кошачьих стран в хомячковые (или хомячковых — в кошачьи) пробудили инстинкты вновь.

Национализм больше экономики, политики, социальной несправедливости. Он есть ответ души и тела на принудительное стирание границ. На глобализацию нашего более чем интимного — генетического — пространства. Отменить пятый пункт в паспорте можно, сказки, которые рассказывала перед сном бабушка, — нет. У чужой бабушки сказки наверняка не хуже, однако я бы предпочла остаться при своих.

Национальность — это не чистота крови и не состав ее в долях и процентах. Это то, что мы читаем, поем, едим, носим, во что играем детьми — и с детьми. Зайдите в любой столичный магазин игрушек — вы не поймете, в какой стране находитесь. Из числа наиболее оптимистичных предположений — в Гонконге. Интересно, что индийские огурцы либо китайские грибочки мы все-таки камуфлируем а-ля рюсс, а транснациональные монстры проникают в детскую без адаптаций и стеснения.

Чем дальше от Москвы, тем доброкачественнее народ. Но чтобы это выяснить, надо ездить по стране лично — такую Россию по ТВ не показывают» («Известия», 21 января 2011).


«Крест никогда не уничтожал звезду целенаправленно и жестоко. Не сводит он с ней счетов и сегодня. Истерики в блогах отдельных священнослужителей относительно “коммунистов — прислужников дьявола”, честно говоря, вызывают у меня жим плечами. Равно как попытки особо рьяных членов КПРФ вернуться к пропаганде атеизма.

Я наблюдала общение нынешнего Патриарха — в ту пору митрополита Кирилла — с Геннадием Зюгановым на съемках телепроекта “Имя Россия”. Будущий глава церкви отстаивал национальное первенство Святого Благоверного князя Александра Невского, лидер компартии — Владимира Ульянова-Ленина. А беседовали и чай вместе пили за кулисами спокойно, со взаимной доброжелательностью. Не “как цивилизованные люди” — это комплимент двусмысленный, но как граждане одной страны.

Звезда — наше прошлое. Крест — прошлое, настоящее и будущее. Столкновение звезды и креста однажды породило в России страшную братоубийственную резню, но ведь есть у них и другая общая история. Миллионы защитников Отечества лежат под красными звездами. Однако и над ними, и над их без вести сгинувшими по лесам да болотам братьями сияет крест — один на всех. Не победила бы Красная армия — не выжила бы православная Русь. Не помог бы Господь — не дошли бы до Берлина солдаты, кричавшие: “За Родину, за Сталина!”

Вступаться за крест у нас уже получается. Возьмите жалкую участь Самодурова и Ерофеева. Специалисты по современному искусству не заметили, как переменилось время. Кричать здоровому человеку “Ты болен!” стало небезопасно. Здоровый может ведь развернуться и по уху засветить. Не со зла, а в чисто воспитательных целях. Ради прозрения в мозгах вопящего. Поумнеем — научимся и звезду в обиду не давать. Читайте по губам: ни у кого не чешется идеология, зато у многих зудит целая эпоха, а с эпохой — целая страна. Образа, кресты и звезды составляют сегодня пейзаж, естественный для нашего взгляда, и это хорошо. Крестам со звездами воевать незачем. Другая нам требуется война — с разной мерзостью в собственных душах. Мерзостью, которая и крест чернит, и звезду позорит. Бог нам в помощь, история — в назидание» («Известия», 13 июля 2010).


«…Мертвы ли [сомалийские] пираты или копят силы для новых подвигов, прогрессивная общественность торопится их оплакать. Как могла команда БПК “Маршал Шапошников” бросить живых людей на утлом надувном суденышке, без средств связи, за 500 км от берега?! Не “как могла” с точки зрения морского законодательства, ибо международная правовая база по этому вопросу вообще отсутствует, а из чисто гуманистических соображений. “Это же убийство! Мы же христиане!”

Во-первых, это — не убийство, поскольку с умыслом и насильственно захватчиков жизни не лишали. Могли, но, по-видимому, не захотели пачкаться. Даже причинения смерти по неосторожности тут не пришьешь. А что касается христианства, не надо самодеятельных трактовок. Достаточно вспомнить изречение митрополита Филарета: “Любите своих врагов, уничтожайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими”.

“Все люди одинаковы — бандиты и герои, насильники и жертвы”, — это не христианство, но лицемерие и ханжество. Морпехам следовало, вероятно, спустить в надувное корыто своего лучшего лоцмана, наварить темнокожим друзьям на дорогу кастрюлю борща и прочувствованно исполнить вслед “Прощание славянки”. А еще лучше — лично проводить корсаров до берега, лавируя между их шныряющими туда-сюда коллегами, и выпустить на песочек...

Беспредельщики не могут претендовать на сочувствие. Кто поднимает оружие первым, не имеет морального права просить пощады. На войне как на войне, а в флибустьерском дальнем синем море идет реальная война. “Но мы ведь — цивилизованные люди. Разве мы можем уподобляться пиратам?!” На все найдется встречный аргумент. Аргументов много — дел мало. Гуманизм в позе сидя у монитора — копеечный гуманизм. Кого жаль в этой ситуации — так это команду “Маршала Шапошникова”. Героев, которых по дурной традиции пытаются развенчать на родине.

Мы не можем решать проблемы Сомали. Зато способны — как выяснилось, все еще способны — заступаться за своих, давать отпор, “мочить” бандитов — по хрестоматийному выражению — как в сортире, так и в Индийском океане. Это обнадеживает» («Известия», 13 мая 2010).