Зависть

ЭДУАРД ДОРОЖКИН по-своему раскрывает извечную литературную тему

Имена:  Екатерина Истомина

Мне и моей приятельнице, обозревателю журнала «Коммерсантъ-Weekend» Екатерине Михайловне Истоминой, случилось этим летом побывать в пресс-туре. Такие случаи представляются настолько часто, что перестали быть новостью даже для нас самих, не говоря уж о читателях и отельерах. И, однако, произошло кое-что, заставившее меня вспомнить об этой поездке.

Небольшое пояснение.

Неоднократно бывав в петербургской «Европейской» гостинице (ныне «Grand Hotel Европа»), мы с Е. М. Истоминой пришли к выводу, что больше в ней бывать не будем. Удивительно хамское обслуживание («А где мои деньги?» — спросила официантка, когда мы подписали счет за номер), непредоставление консьержем телефона такси («Воспользуйтесь нашим трансфером»), «Советское» шампанское в качестве welcome-дринка — все говорило о том, что, если исходить из интересов аудиторий наших изданий, бывать в этом отеле мы не должны. И писать о нем — тоже. Однако по результатам предыдущих поездок нами уже было написано столько горькой правды, что в отеле, как говорится, зашевелились. И нам предъявили принципиально иной уровень обслуживания, совершенно другое отношение к клиенту, новые исторические номера, отреставрированные с большим, я бы сказал, тактом.

То есть это была приятная поездка, даже выдающаяся. С катанием по Неве. Со «Спящей красавицей». С большим количеством свободного времени: мы с Е. М., например, осматривали дачные достопримечательности Комарово и Токсово и до сих пор храним в сердце восхищение пристанционной комаровской забегаловкой, где в розлив отпускается 27 (!) видов водки. Хочу заметить, что, имея возможность использовать транспорт отеля, добирались мы на электричке: 72 рубля с человека.

В первый же вечер один из членов нашей группы напился, едва не заблевав фольклорный Caviar Bar. Это был новоиспеченный главный редактор журнала о дорогих мужских удовольствиях, проверявший, должно быть, их действенность на себе. Мы с Е. М. спокойно относимся к таким происшествиям: сами не без греха. В анналы истории уже вошел вечер на Мальдивских островах, когда Е. М., раздраженная моим преклонением перед недюжинными способностями танцовщика Ивана Васильева (вместо двадцати туров делающего, условно говоря, восемьдесят) и доливая остатки Louis Roederer, пронзала тишайшую экваториальную ночь криками: «Я не позволю всяким Ванькам (с ударением на последний слог) топтать классику!» Уверен, со стороны наша беседа смотрелась комично.

Ну так вот. Напился и напился. Потом была «Спящая». Со «Спящей» главный редактор бежал — ну что ж, не всем же, в конце концов, «знать наизусть всех балетных старух», как кто-то удачно выразился обо мне в комменте на OPENSPACE.RU. Возвращаясь после спектакля в отель, я обнаружил главного редактора бодро вышагивающим по Невскому проспекту. «Странно, — подумал я, — ведь у нас назначен ужин с генеральным директором». Жанр ужина со старшей кастеляншей (спасибо Игорю Шеину, подарившему миру эту остроту) не очень любим трэвел-журналистами, и однако он обязателен, неотменяем, как три гвоздики в советском президиуме. Два часа ада — и, во-первых, все понимают, что ты здесь все-таки по делу, а во-вторых, в процессе ужина менеджеры, вдохновленные вином, рассказывают значительно больше занимательных подробностей, чем можно предположить, глядя на их сухие офисные лица.

В ходе ужина мы с удивлением узнали, что главный редактор, который вот только что бодряк бодрячком направлялся в сторону Казанского собора, сказался при смерти, и место его так и пустовало. «Не могу понять, — говорила девушка — организатор поездки, — отчего такие известные журналисты, как Истомина и Дорожкин, считают нужным соблюдать формальные приличия, а человек, только начинающий карьеру, нет». Мы успокаивали девушку: не страшно, огонь разговора с гендиректором возьмем на себя.

Дальше — больше. Из наших разговоров главный редактор понял, что мы живем в исторических номерах. А он — в обычном стометровом люксе. Что тут началось! Главный редактор потребовал немедленного переселения. «Я не позволю оскорблять меня и моих читателей!» — кричал он. Было видно, как под фанерным костюмом, премьера которого состоялась на выпускном в ресторане «Потсдам» еще при Шушкевиче, бьется, клокочет его пламенное сердце. Крошечная ножка главного редактора грозно притопнула.

Главному редактору, очевидно, нравилось в отеле. И он решил остаться (бесплатно, разумеется) еще на несколько дней. Каждый день он переезжал в новый исторический номер, собирая нехитрый свой скарб — носочки, трусевич какой-никакой, бюстье. Дорожкин и Истомина уехали в день окончания пресс-трипа, и девушка с ресепшн поинтересовалась, как главред, недавно перебравшийся в Москву из союзной республики, намерен оплачивать свои extras: комната выцыганена бесплатно, но есть ведь еще и мини-бар, телефонные звонки, еда. «Никак! Я — главный редактор журнала про дорогие мужские вещи, а вы кто?»

В душе главного редактора в тот момент зрела новая драма. Главному редактору организаторы тура выписали билеты (каждый ценой с бизнес-джет) на поезд «Гранд экспресс». Одноместное купе, фрукты, шампань-коблер, крем-бонжур и прочее, как выражается Е. М. Истомина, «фа-фа». Но в купе не было ванны. В течение семи часов, что длится путешествие из Санкт-Петербурга в Москву, главноредакторское тело не имело возможности погрузиться в ванну с солями. Этого, конечно, душа поэта вынести не могла. Рассказывают, что фойе отеля в течение часа оглашалось жуткими воплями, и в конце концов заветный билет был получен.

Но чашу страданий еще только предстояло испить до дна. Оказывается, что в тот момент, когда мы втроем — я, Е. М. Истомина и девушка-PR — выезжали из отеля, главный редактор терпеливо прятался за занавеской. Он видел, как мы, с кучей чемоданов, сели в BMW седьмой серии. Я в машинах совсем не разбираюсь и о том, что это была «семерка», узнал вот только что, от Е. М. Так вот, главный редактор подглядывал.

Еще живы, пусть и еле живы, свидетели выезда главного редактора из отеля. Выйдя на крыльцо, он увидел приветливо распахнутые двери BMW… 5-й серии. Мир рухнул, бездна разверзлась перед главным редактором. Версии того, что случилось дальше, расходятся: одни говорят, что главный редактор расплакался от обиды, другие — что стал снова кричать и затопал 39-м размером. Ему стали объяснять, что от гостиницы до Московского вокзала всего-то пять минут езды и из багажа у него — одна авоська. Но нет, какое тут!.. Он — главный редактор издания для богатых мужчин.

И вся эта занимательная фактура про забавного человечка так и осталась бы на самой дальней полке памяти (все-таки проживание в Переделкино не может не отразиться на стилистике!), если бы не удивительная вещь, выяснившаяся, да-да, буквально вчера. Оказывается, вернувшись в Москву, главный редактор стал повсеместно рассказывать о двух «невыносимых чудовищах», встреченных им в Санкт-Петербурге. Нас обоих обвиняют в развращенности халявой, пристрастии к спиртному и неумении вести себя в обществе. Дальше критика, как дорога из того анекдота, «раз-два-яица»: Е. М. инкриминируются «чудовищно дорогие шмотки» и «купленные со скидкой брюлики» (и это говорит главный редактор журнала про Bentley и Billionaire!), мне — те же «дорогущие шмотки», но «очевидно, приобретенные в стоках», и, смешно сказать, злословие. Ну, драгоценный главный редактор, не я первый начал.

Размышляя над финалом этих сердца горестных замет, я собирался выйти на обобщение. В том смысле, что так называемая глянцевая журналистика — никакая не журналистика вовсе, а аттракцион по извлечению всяческих благ, и люди, недавно обретшие столичную регистрацию, понимают это лучше нас, стариков, промерзших на платформе Комарово до двусторонней ангины. И вдруг понял, что обобщение приберегу для следующего раза: много чести! А здесь оставлю все как есть. В конце концов, зависть, как все сильные человеческие чувства, абсолютно самодостаточна.

Автор — главный редактор газеты «На Рублевке»