Портреты политблогеров: Андрей Мальгин

МАКСИМ АРТЕМЬЕВ подводит итоги эры Живого Журнала в России, портретируя самых популярных его авторов

Имена:  Андрей Мальгин

 

Живой Журнал умирает?

Эра Живого Журнала в России заканчивается, ему на смену приходит более демократичный Фейсбук. И это не результат DDoS-атак, а вполне закономерный процесс. Впрочем, для людей попроще еще раньше появились «Вконтакте» и «Одноклассники», и им стало не нужно ломать голову, что бы такое написать сегодня.

Вспоминаю 2004 год. Моя коллега — молодая девчонка, вчерашняя студентка — завела свою страничку в LiveJournal и, как бы жалеючи меня, неразумного, разъясняла, для чего он нужен, как это классно и актуально. Конечно же, первым делом

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

она заполнила раздел «Интересы» — написала всякую чушь типа «стряхивать снежинки с ресниц», «пить горячий кофе с рогаликом», «целоваться с любимым под ночным небом». Сегодня на дворе 2012 год, и она уже не ведет свой ЖЖ лет пять. Вышла замуж, родила, не до глупостей. А пока вела, писала (с каждым месяцем все реже и все более вымученно) стандартный девичий вздор, про воскресное катание на коньках, смешные случаи на работе и т.п. Для таких, как она, Фейсбук спасение.

Сразу оговорюсь: победа ФБ в планетарных масштабах не означает полной отмены полюбившегося гражданам России Живого Журнала. Так же как приход телевидения не отменил кино и радио, а те в свое время не отменили театр. Для русского ЖЖ-блогерства ниша, безусловно, есть. Тут работают и сила привычки, и сложившиеся имена и репутации, которые в Фейсбуке придется завоевывать по-новому (когда Андрей Мальгин, о котором речь пойдет далее, перешел в Фейсбук, количество комментариев на новой площадке упало в десятки раз, и он сохранил параллельно старый верный ЖЖ-аккаунт). Кроме того, важным преимуществом ЖЖ является возможность анонимного писательства и критики. Короче говоря, мой прогноз следующий: блогерство в форме онлайн-дневников исчезнет еще не скоро. Но как бы то ни было, новая эпоха наступает. Поэтому стоит оглянуться на сделанное, посмотреть на заслуженные имена рунета.

Герои моих очерков-портретов — блогеры, пишущие на политические темы. Факт существования такого блогерства и популярность авторов (каждого — в своем кругу читателей) вполне понятны: цензура в СМИ выдавливает все живое и интересное именно в неподконтрольный интернет.

Но прежде чем перейти к персоналиям, необходимо сделать несколько замечаний вводного характера. Интернет-критика у нас еще только создается, поэтому чувствуешь себя в известном смысле первопроходцем. Что же такое блогерство — феномен, «ранее не известный науке»? Старая истина о том, что нет ничего нового под небесами, верна и в этом случае. Дневники, записные книжки велись всегда. Другое дело, что прежде подобные тексты становились широко известными уже после кончины автора или по крайней мере с наступлением его старости. В любом случае, дневники не были обращены к современникам. Главное отличие блогов — именно в ориентации на сиюминутную аудиторию.

Второе отличие заключается в возможности двусторонней связи. Классический дневник — это разговор автора с самим собой. Онлайн-дневник, как правило, открыт для общения, его ведущий приглашает читателей к разговору самим форматом блога.

В чем еще особенность нынешних дневников? Сегодня практически все обучены грамоте и в значительной мере включены в глобальный поток обмена информацией. Раньше пишущие и их персонажи проживали как бы на разных планетах. Приведу такой пример. В своем ЖЖ Евгений Ройзман, упоминая о том, как он зашел в какое-то придорожное кафе на Северном Урале, попутно называет тамошнюю продавщицу «девушкой с титьками». Во времена, например, Бунина и Максима Горького подобных дев из народа писатель мог описывать сколько угодно (пусть и не такой лексикой), и никогда им не стало бы о том известно. Газет и книг крестьянки, как известно, не читали. Сегодня же ройзмановская продавщица может уже на следующий день узнать (от такого же путешественника, например), какой характеристики она была публично удостоена. И не всякой понравится стать предметом натуралистического описания. Другими словами, на смену безликости и безъязыкости толпы приходит опасная узнаваемость. Ты уже задумываешься: а стоит ли писать про того или иного встречного? Стоит ли, как прежде, разносить в пух и прах дурака-клиента — а вдруг он читает твой Фейсбук? В Америке уже многих погнали с работы за такие неаккуратности и некорректности. Да и вообще высказывание своего мнения по какой бы то ни было проблеме чревато всевозможными и не всегда позитивными последствиями. Таким образом, трансляция своего мнения онлайн имеет ограничения, и немалые.

Еще одно соображение. Нередко мы можем видеть, как известный журналист заводит блог. Но это никоим образом не блогерство — чаще всего таким образом он популяризует свои статьи, напечатанные в традиционных СМИ: дает на них ссылки, приглашает на предстоящий круглый стол, семинар, анонсирует выступление по радио или ТВ. Вообще, ожидать от «настоящего» журналиста интересного онлайн-дневника вряд ли стоит: слишком силен в этом случае конфликт интересов. Можно быть успешным журналистом и никудышным блогером — явление весьма частое. Напротив, популярный автор блога, когда его приглашают для регулярного сотрудничества в СМИ, часто оказывается весьма скучным и невыразительным (случай жежиста Пионера).

Бэкграунд у блогеров самый разный, нередко он совсем не связан с написанием текстов. Мне кажется, что журналистика или писательство мешают в большинстве случаев онлайновому автору. Это, повторюсь, разные жанры. Блогер свободен от ограничений, налагаемых традиционными СМИ, а журналист, напротив, будет постоянно держать их в уме. Для ведущего блог главное — либо оригинальность взгляда, либо соответствие ожиданиям толпы. У блогеров-«политиков» успех обеспечивается первым качеством.

Конечно, среди популярных блогеров много откровенных графоманов, шарлатанов, виртуальных проходимцев, непризнанных гениев, показных юродов и тому подобной публики. Их олицетворением является отец русского псевдоинтеллектуального блогерства Дмитрий Галковский, от которого и происходят многие герои моих портретов. Именно под его влиянием, в результате чтения galkovsky, они и «появились на свет», пришли к мысли завести свой блог. Но не стоит взирать свысока на дискуссии в рунете. Повторимся, в условиях цензуры основных СМИ, потери к ним доверия резко возрастает интеллектуальная составляющая онлайн-дискуссий. У нас политическое блогерство на порядок интереснее и значительнее западного, где основные дискуссии протекают там, где им и положено быть, — в СМИ, в парламентах, на демонстрациях и митингах. Так что российское блогерство — уникальный феномен, порожденный уникальной ситуацией «недоцензуры», когда власть оставляет отдушину в виде интернета. Кроме того, не стоит забывать, что, например, важный прорыв в исторической науке (а историко-политические споры в рунете — важная составляющая его контента) за последние двадцать лет совершили, например, Виктор Суворов и Марк Солонин — именно «любители», а не представители академической науки. В силу российской специфики (косность мышления, табуирование важнейших событий, мифологизация общественного сознания) они сильнее и глубже ученых проникли в понимание Второй мировой войны, поскольку могли действовать и писать свободнее. Как бы к ним поначалу высокомерно ни относились профессиональные историки, именно они сформулировали и сформировали повестку дня в изучении белых страниц ВОВ. Также и блогеры — пример navalny особенно впечатляющ. Скромный автор ЖЖ «сделал» всех этих известных традиционных политиков, которые до сих пор ему завидуют и стараются не принимать его всерьез, с видимой неохотой уступая место «на трибуне».



Третья жизнь Андрея Мальгина

Андрей Мальгин к своим пятидесяти трем годам прожил много жизней. Кем он только не был — и студентом-практикантом в Польше во времена «Солидарности», и быстрорастущим советским литературным критиком, и депутатом Моссовета. Но мы выделим три этапа его карьеры, когда он смог самореализоваться с особой полнотой и яркостью.

В 1990 году тридцатидвухлетний литературный критик Андрей Мальгин, за плечами которого был труд в «Литературке» (газете по-советски плохой, но влиятельной, работа в которой давала знакомства и «выходы»), начал издавать «Столицу», быстро ставшую ведущим журнальным изданием Москвы. Я хорошо помню 1992—1993 годы, когда с нетерпением ожидал в журнальных киосках Тулы мальгинское издание, живя от номера до номера. В провинциальной глуши и одинокости «Столица» была глотком свежего воздуха — с ее веселым цинизмом, беспощадностью критики, отличным подбором авторов по любой теме от политики до литературы. Не могу не вспомнить, что мое имя первый раз появилось в печати именно в ней. Снедаемый тоской, я послал туда письмо, которое и появилось в соответствующей рубрике переписки с читателями.

Но в эпоху перемен изданиям, как правило, суждена короткая жизнь. Нет устоявшихся социальных групп — первого условия долговечности массмедиа, ибо без стабильной читательской аудитории газета или журнал обречены. «Столица» не выдержала ударов судьбы и утонула. Андрей Мальгин, который до сих пор не может простить основателю «Коммерсанта» Владимиру Яковлеву уничтожения своего журнала, почти на десять лет исчез из поля зрения публики.

Началась вторая его яркая карьера — карьера бизнесмена. Он выступил соучредителем и издателем газеты бесплатных объявлений «Центр Plus», ставшей одним из наиболее успешных коммерческих проектов в данном сегменте. Десять лет он работал совершенно вне творчества, если не считать таковым ежедневное выстраивание бизнес-стратегии, попыток запустить параллельные проекты — вроде туристического журнала «Вояж». Финансы, маркетинг, безопасность занимали все его время. Последняя была немаловажным делом: именно тогда Мальгин столкнулся с запредельной продажностью милиции и госбезопасности, к которым он вынужден был обратиться за помощью в корпоративном конфликте, закончившемся недружественным поглощением и утратой активов (об этом он много, с особой болью и яростью писал в ЖЖ). Правда, по его собственному признанию, главное, что он сохранил жизнь. В итоге Мальгин получил денежную компенсацию, благодаря которой приобрел дом в Тоскане, где преимущественно и проживает, ведя жизнь рантье.

На исходе своей бизнес-карьеры он вдруг решил обратиться к писательству. (Еще в советское время у Мальгина вышло несколько небольших книжек и брошюр о советских поэтах — ничего примечательного; его карьера литературного критика была стремительна и успешна, но настоящего вкуса и понимания литературы, по его собственному признанию, у него нет, Евтушенко ему интереснее Бродского; его сильная сторона — окололитературное.) Мальгин написал роман «Советник президента», на который возлагал немалые надежды и который раскручивал по всем правилам маркетинговой стратегии. Сегодня этот роман интересен только тем, что благодаря ему Мальгин пришел в ЖЖ. По совету своего издателя Дмитрия Волчека он завел онлайн-дневник — для популяризации книги. Месяц за месяцем, год за годом его журнал превращался в одно из самых интересных явлений в российском рунете.

{-page-}

 

Попав достаточно случайно в блогосферу, Мальгин обнаружил неожиданную грань своего таланта. Возможно, в будущем именно блогерство будет признано самым значительным свершением всей его жизни. Впрочем, Мальгин не стар, и кто знает, каков окажется его очередной поворот?

Сегодня avmalgin — в числе топовых блогов рунета. Интересное свидетельство его влиятельности: как показал недавний взлом почты нашистов, они числили его в тройке самых опасных своих врагов. В чем же причины успеха Мальгина? (Сразу заметим, что все эти распространенные советы в инете, «как раскрутить свой блог», — для слабоумных. Я рассматриваю уникальные случаи, без поиска универсального алгоритма удачи, которого не существует.)

Начнем с того, что Мальгину есть что сказать: в силу своей общительности он со многими дружил и дружит, причем в самых разных сферах, в том числе высоких; знает множество легенд и былей про знаменитых людей, особенно в области искусства. avmalgin — хранитель столичных сплетен и слухов, но сплетен и слухов качественных.

Он органично вписан в определенный социальный слой. Его мысли и чувства близки москвичу из высших страт среднего класса плюс широкой русской эмиграции. Мальгин умеет выстроить с ними доверительный и понятный им разговор. Он советуется с читателями по финансовым и бытовым вопросам — как лучше сдать квартиру, какое ТВ провести, как воспользоваться компьютерной программой и т.п., создавая непринужденную обстановку, где каждый может высказать, что хочет — от мыслей о Путине до пояснений по наладке ноутбука.

Ненавязчиво в его блог вплетаются картинки повседневной жизни русского в Италии — смешные сценки итальянской неповоротливости, милые зарисовки патриархальных нравов тосканской глубинки, которые подаются так, что интересны всем, а не только экспатам. У него есть способность подавать бытовые мелочи (не только итальянские) не пошло, не банально, а извлекая какой-то урок или побуждая размышлять и удивляться. Постоянно сравнивая жизнь «там» и «тут», Мальгин до последнего был склонен к паникерским заявлениям: что, мол, завтра все рухнет, жизнь в России меняется только к худшему и он всех звал в эмиграцию — надо-де любой ценой вырываться из совка за бугор.

Дневник Мальгина переполнен воспоминаниями: из разных постов мы постепенно узнаем о том, как у него отбирали бизнес, как он бился за него; о том, что в этой борьбе без правил скупаются с потрохами чекисты и менты, продаются секретные базы данных. Часто он обращается к своей работе в «Столице» — пишет, как закрывали журнал новые собственники, как его обманывали и шантажировали. Все, что касается прошлого и России, в дневнике Мальгина переполнено горечью. Неслучайно его ЖЖ называется «Записки мизантропа». И это весьма репрезентативно — вроде бы состоявшийся богатый человек, живет в идиллической обстановке — а счастья нет. Так открывается оборотная сторона успеха в беззаконной и жестокой стране.

Четыре года назад его постигла семейная трагедия — погибла в результате самоубийства единственная дочь. Но спустя полгода, придя в себя, Мальгин смог с поразительной откровенностью и на холодную голову рассказать, реконструируя ход событий почти поминутно, как жизнь его ребенка приближалась к концу. Эти страницы дневника — одни из самых впечатляющих и тяжелых. Но и за ними стоит типичное — судьба золотой молодежи в Москве нулевых, со всеми соблазнами и пороками времени.

В ЖЖ Мальгина есть еще несколько расследований, вынесенных отдельно, например о «писательнице» и блогерше Марине Юденич, об одиозном деятеле рунета Константине Рыкове. Это своего рода мастер-классы расследовательской журналистики (как известно, жанра у нас весьма непривечаемого). Но поскольку Мальгин ныне — «не в строю», смешения ипостасей не происходит. Он как тот мастер, что время от времени берет в руки перо, чтобы показать юнцам, как надо писать.

От мальгинской дотошности, любви к факту, умения найти первоисточник идет и такое направление в его журнале, немало сделавшее для его популярности, как подборка эстрадных хитов по годам, охватывающая добрую часть XX века. Ссылки снабжаются обстоятельными комментариями, порой целыми расследованиями о происхождении той или иной песни, ее первом исполнителе и т.п.

Освоив интернет уже на пятом десятке лет, Мальгин демонстрирует его возможности с юношеской неистощимостью и находчивостью. Он умеет найти редкие фотографии, скомпоновать их в неожиданной подборке, представляя свежий взгляд на, казалось бы, привычные или неинтересные персонажи. Правда, то обстоятельство, что YouTube постоянно сносит те или иные ролики из-за конфликта с авторскими правами, а LiveJournal блокирует порой посты с музыкой по просьбам правообладателей, служит поводом для конфликтов Мальгина с интернет-гигантами, которые он, конечно, подробно освещает для своих читателей. Увы, но именно рыночные законы, за которые Мальгин выступает, и удушают всякую работу активистов по размещению клипов в сети. Другая интернет-проблема, его волнующая, — это рейтинги популярности блогеров, которые он ревностно отслеживает, уличая их публикаторов во лжи, пытаясь добиться ясности и гласности в их составлении.

Хоть Мальгин и либерал, но он ведет свой блог, не сильно заморачиваясь насчет идеологем, прямо признаваясь в нелюбви к Политковской (знал ее со студенческих лет), неприязни к заполонению Москвы таджиками, категорически отказываясь писать «в Украине» (за подобное написание он даже банит), а афроамериканцев называет неграми. Именно ему принадлежат чеканные формулировки относительно судьбы НТВ, в котором он видит орудие шантажа и клеветы в руках Гусинского, механизм растления и проституирования журналистов, дискредитации профессии. Юзерпиком он избрал фото Пиночета — еще один удар под дых «классическим» либералам.

Может, это и покажется удивительным, но Путина поначалу Мальгин принял одобрительно. Измученный криминальным беспределом, он посчитал, что твердая рука — это то, что надо России после ельцинского хаоса. Прозрение относительно неизбывной чекистской сущности режима пришло сравнительно поздно, году так в 2005-м. Но, ясно осознав, что Кремль все такой же продажный и коррумпированный, но только более опасный, Мальгин открыто выступил против власти и, кстати, опубликовал тогда же сборник антипутинских пьес.

Со временем политическая составляющая перевесила иное содержание его дневника. В 2008, 2009, 2010 годах трудно было поверить, что перемены возможны, и потому в записях блога порой встречаются тяжелые ноты разочарования, упреки публике за трусость, конформизм, страх самостоятельно думать, боязнь действовать. Мальгин страшится того, что на языке социологии называется path dependency — неизбежности российского пути, когда любые перемены заканчиваются тем, с чего все начиналось. Порой кажется, эпиграфом к его блогу могут быть пушкинские слова «Черт догадал меня родиться в России с душой и талантом!».

Принципиальная политическая позиция далась Мальгину не дешево. Он пережил вскрытие почты, хакерский захват ЖЖ-аккаунта, публикацию своей интимной переписки с шокирующими подробностями личной жизни. Мальгин долго воевал с сетевыми жуликами и хакерами, работавшими, видимо, по наводке Кремля, равно как и с неповоротливой бюрократией владельцев Живого Журнала. В конце концов он узнал имя хакера (пришлось давать объявление о премии во много тысяч долларов за полезную информацию и обращаться к тем же ненавистным продажным ментам из Управления «К»). Но как всегда бывает в таких случаях, когда тайное наконец-то стало явным, запал уже перегорел, и Мальгин утратил интерес к хакерской «бригаде Хелла».

Но, несмотря на пессимизм, Мальгин никогда не успокаивался и, раз начав дело, его не бросал. Он стал одним из лидеров движения «Синих ведерок», созданного в качестве протеста против хамского поведения чиновников на дорогах (вообще к автомобилям он неравнодушен и часто про них пишет). Мальгин координировал в интернете распространение информации и привлекал внимание к фиксировавшимся на камеру случаям наглой езды с мигалками. И он с единомышленниками добился того, что злоупотреблений стало на порядок меньше. То, что при Ельцине считалось само собой разумеющимся — барская вседозволенность мигалочников на дорогах, — при Медведеве становилось делом все менее терпимым общественностью.

Начав с малого, Мальгин не мог не перейти к более крупным обобщениям. В последнюю кампанию он особенно беспощадно бичевал и Путина, и «Единую Россию», скрупулезно выискивая всякие мелочи, упускавшиеся из внимания широкой публикой. Возьмем, например, последний скандал с почтой Потупчик (об этом мы еще поговорим) и Якеменко. Он отработал полученную информацию на все сто процентов, детально проанализировал переписку, попутно выдвинул гипотезу о том, как и в чьих интересах произошел взлом. Ненавидя «ЕР», Мальгин весьма критичен и к оппозиции, хорошо зная ее изнанку еще по депутатским годам в Моссовете. В разгар декабрьских митингов он, поддерживая их всей душой, предлагал у себя в дневнике немало разумных вещей по оптимизации их проведения, дабы людей не оттолкнул захват микрофона одиозными личностями.

Сила Мальгина в оригинальном сплаве информированности, любознательности и остроты восприятия. Он идеально соответствует ожиданиям читателя блогов, тянущегося к чему-то «умному» (но «понятному») и актуальному. Политическое у него гармонично переплетается с массовой культурой, прошлое — с настоящим. В нем нет высоколобой зауми, одновременно он не опускается до уровня среднего читателя. Он не партизан какой-либо идеологии, как герои следующих очерков, — он естественен. Нещадно баня путинистов и коммунистов, он тем не менее дает простор для высказываний самого разного толка, сводя на своей площадке самый широкий круг людей с самыми разными интересами. Кому-то хочется поругать власть, кому-то обсудить свежий скандал с эстрадной звездой.

Любопытно, что, читая avmalgin, представляешь себе эдакого ядовитого, саркастичного типа, всегда готового критически поддеть, скорее несколько раздраженного, чем мудро умиротворенного. Образ же его на ТВ от интернетовского радикально отличается — милый доброжелательный человек с мягким вкрадчивым голосом.

***

Но на каждого мудреца довольно простоты. Мальгин, вдохновленный успехом своего ЖЖ, начал было издавать его в виде книг (каждый год — отдельный том) и продавать, подойдя к творчеству как к бизнесу. Но коммерческие приемы не очень уместны в такой деликатной сфере, как блогерство. Одно дело чтение онлайн, другое — спустя годы в бумажном виде. Это нечто вроде того, как когда после сериалов выпускают по ним книжки: кое-кто, конечно, их читает, но в целом никакого сравнения. Блог может восприниматься во всей полноте именно в онлайновом режиме, на экране, с комментариями, с возможностью оставить реплику. Напечатанные на бумаге спустя три года буквы оставляют нас равнодушными.