Портреты политблогеров: Андрей Мальгин

МАКСИМ АРТЕМЬЕВ подводит итоги эры Живого Журнала в России, портретируя самых популярных его авторов

Имена:  Андрей Мальгин

 

Живой Журнал умирает?

Эра Живого Журнала в России заканчивается, ему на смену приходит более демократичный Фейсбук. И это не результат DDoS-атак, а вполне закономерный процесс. Впрочем, для людей попроще еще раньше появились «Вконтакте» и «Одноклассники», и им стало не нужно ломать голову, что бы такое написать сегодня.

Вспоминаю 2004 год. Моя коллега — молодая девчонка, вчерашняя студентка — завела свою страничку в LiveJournal и, как бы жалеючи меня, неразумного, разъясняла, для чего он нужен, как это классно и актуально. Конечно же, первым делом

Читать!

• 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best
• Юровский об опере «Мастер и Маргарита»
• Заветные желания наших авторов и коллег
• Сергей Жадан. Ворошиловград
• Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно»

она заполнила раздел «Интересы» — написала всякую чушь типа «стряхивать снежинки с ресниц», «пить горячий кофе с рогаликом», «целоваться с любимым под ночным небом». Сегодня на дворе 2012 год, и она уже не ведет свой ЖЖ лет пять. Вышла замуж, родила, не до глупостей. А пока вела, писала (с каждым месяцем все реже и все более вымученно) стандартный девичий вздор, про воскресное катание на коньках, смешные случаи на работе и т.п. Для таких, как она, Фейсбук спасение.

Сразу оговорюсь: победа ФБ в планетарных масштабах не означает полной отмены полюбившегося гражданам России Живого Журнала. Так же как приход телевидения не отменил кино и радио, а те в свое время не отменили театр. Для русского ЖЖ-блогерства ниша, безусловно, есть. Тут работают и сила привычки, и сложившиеся имена и репутации, которые в Фейсбуке придется завоевывать по-новому (когда Андрей Мальгин, о котором речь пойдет далее, перешел в Фейсбук, количество комментариев на новой площадке упало в десятки раз, и он сохранил параллельно старый верный ЖЖ-аккаунт). Кроме того, важным преимуществом ЖЖ является возможность анонимного писательства и критики. Короче говоря, мой прогноз следующий: блогерство в форме онлайн-дневников исчезнет еще не скоро. Но как бы то ни было, новая эпоха наступает. Поэтому стоит оглянуться на сделанное, посмотреть на заслуженные имена рунета.

Герои моих очерков-портретов — блогеры, пишущие на политические темы. Факт существования такого блогерства и популярность авторов (каждого — в своем кругу читателей) вполне понятны: цензура в СМИ выдавливает все живое и интересное именно в неподконтрольный интернет.

Но прежде чем перейти к персоналиям, необходимо сделать несколько замечаний вводного характера. Интернет-критика у нас еще только создается, поэтому чувствуешь себя в известном смысле первопроходцем. Что же такое блогерство — феномен, «ранее не известный науке»? Старая истина о том, что нет ничего нового под небесами, верна и в этом случае. Дневники, записные книжки велись всегда. Другое дело, что прежде подобные тексты становились широко известными уже после кончины автора или по крайней мере с наступлением его старости. В любом случае, дневники не были обращены к современникам. Главное отличие блогов — именно в ориентации на сиюминутную аудиторию.

Второе отличие заключается в возможности двусторонней связи. Классический дневник — это разговор автора с самим собой. Онлайн-дневник, как правило, открыт для общения, его ведущий приглашает читателей к разговору самим форматом блога.

В чем еще особенность нынешних дневников? Сегодня практически все обучены грамоте и в значительной мере включены в глобальный поток обмена информацией. Раньше пишущие и их персонажи проживали как бы на разных планетах. Приведу такой пример. В своем ЖЖ Евгений Ройзман, упоминая о том, как он зашел в какое-то придорожное кафе на Северном Урале, попутно называет тамошнюю продавщицу «девушкой с титьками». Во времена, например, Бунина и Максима Горького подобных дев из народа писатель мог описывать сколько угодно (пусть и не такой лексикой), и никогда им не стало бы о том известно. Газет и книг крестьянки, как известно, не читали. Сегодня же ройзмановская продавщица может уже на следующий день узнать (от такого же путешественника, например), какой характеристики она была публично удостоена. И не всякой понравится стать предметом натуралистического описания. Другими словами, на смену безликости и безъязыкости толпы приходит опасная узнаваемость. Ты уже задумываешься: а стоит ли писать про того или иного встречного? Стоит ли, как прежде, разносить в пух и прах дурака-клиента — а вдруг он читает твой Фейсбук? В Америке уже многих погнали с работы за такие неаккуратности и некорректности. Да и вообще высказывание своего мнения по какой бы то ни было проблеме чревато всевозможными и не всегда позитивными последствиями. Таким образом, трансляция своего мнения онлайн имеет ограничения, и немалые.

Еще одно соображение. Нередко мы можем видеть, как известный журналист заводит блог. Но это никоим образом не блогерство — чаще всего таким образом он популяризует свои статьи, напечатанные в традиционных СМИ: дает на них ссылки, приглашает на предстоящий круглый стол, семинар, анонсирует выступление по радио или ТВ. Вообще, ожидать от «настоящего» журналиста интересного онлайн-дневника вряд ли стоит: слишком силен в этом случае конфликт интересов. Можно быть успешным журналистом и никудышным блогером — явление весьма частое. Напротив, популярный автор блога, когда его приглашают для регулярного сотрудничества в СМИ, часто оказывается весьма скучным и невыразительным (случай жежиста Пионера).

Бэкграунд у блогеров самый разный, нередко он совсем не связан с написанием текстов. Мне кажется, что журналистика или писательство мешают в большинстве случаев онлайновому автору. Это, повторюсь, разные жанры. Блогер свободен от ограничений, налагаемых традиционными СМИ, а журналист, напротив, будет постоянно держать их в уме. Для ведущего блог главное — либо оригинальность взгляда, либо соответствие ожиданиям толпы. У блогеров-«политиков» успех обеспечивается первым качеством.

Конечно, среди популярных блогеров много откровенных графоманов, шарлатанов, виртуальных проходимцев, непризнанных гениев, показных юродов и тому подобной публики. Их олицетворением является отец русского псевдоинтеллектуального блогерства Дмитрий Галковский, от которого и происходят многие герои моих портретов. Именно под его влиянием, в результате чтения galkovsky, они и «появились на свет», пришли к мысли завести свой блог. Но не стоит взирать свысока на дискуссии в рунете. Повторимся, в условиях цензуры основных СМИ, потери к ним доверия резко возрастает интеллектуальная составляющая онлайн-дискуссий. У нас политическое блогерство на порядок интереснее и значительнее западного, где основные дискуссии протекают там, где им и положено быть, — в СМИ, в парламентах, на демонстрациях и митингах. Так что российское блогерство — уникальный феномен, порожденный уникальной ситуацией «недоцензуры», когда власть оставляет отдушину в виде интернета. Кроме того, не стоит забывать, что, например, важный прорыв в исторической науке (а историко-политические споры в рунете — важная составляющая его контента) за последние двадцать лет совершили, например, Виктор Суворов и Марк Солонин — именно «любители», а не представители академической науки. В силу российской специфики (косность мышления, табуирование важнейших событий, мифологизация общественного сознания) они сильнее и глубже ученых проникли в понимание Второй мировой войны, поскольку могли действовать и писать свободнее. Как бы к ним поначалу высокомерно ни относились профессиональные историки, именно они сформулировали и сформировали повестку дня в изучении белых страниц ВОВ. Также и блогеры — пример navalny особенно впечатляющ. Скромный автор ЖЖ «сделал» всех этих известных традиционных политиков, которые до сих пор ему завидуют и стараются не принимать его всерьез, с видимой неохотой уступая место «на трибуне».



Третья жизнь Андрея Мальгина

Андрей Мальгин к своим пятидесяти трем годам прожил много жизней. Кем он только не был — и студентом-практикантом в Польше во времена «Солидарности», и быстрорастущим советским литературным критиком, и депутатом Моссовета. Но мы выделим три этапа его карьеры, когда он смог самореализоваться с особой полнотой и яркостью.

В 1990 году тридцатидвухлетний литературный критик Андрей Мальгин, за плечами которого был труд в «Литературке» (газете по-советски плохой, но влиятельной, работа в которой давала знакомства и «выходы»), начал издавать «Столицу», быстро ставшую ведущим журнальным изданием Москвы. Я хорошо помню 1992—1993 годы, когда с нетерпением ожидал в журнальных киосках Тулы мальгинское издание, живя от номера до номера. В провинциальной глуши и одинокости «Столица» была глотком свежего воздуха — с ее веселым цинизмом, беспощадностью критики, отличным подбором авторов по любой теме от политики до литературы. Не могу не вспомнить, что мое имя первый раз появилось в печати именно в ней. Снедаемый тоской, я послал туда письмо, которое и появилось в соответствующей рубрике переписки с читателями.

Но в эпоху перемен изданиям, как правило, суждена короткая жизнь. Нет устоявшихся социальных групп — первого условия долговечности массмедиа, ибо без стабильной читательской аудитории газета или журнал обречены. «Столица» не выдержала ударов судьбы и утонула. Андрей Мальгин, который до сих пор не может простить основателю «Коммерсанта» Владимиру Яковлеву уничтожения своего журнала, почти на десять лет исчез из поля зрения публики.

Началась вторая его яркая карьера — карьера бизнесмена. Он выступил соучредителем и издателем газеты бесплатных объявлений «Центр Plus», ставшей одним из наиболее успешных коммерческих проектов в данном сегменте. Десять лет он работал совершенно вне творчества, если не считать таковым ежедневное выстраивание бизнес-стратегии, попыток запустить параллельные проекты — вроде туристического журнала «Вояж». Финансы, маркетинг, безопасность занимали все его время. Последняя была немаловажным делом: именно тогда Мальгин столкнулся с запредельной продажностью милиции и госбезопасности, к которым он вынужден был обратиться за помощью в корпоративном конфликте, закончившемся недружественным поглощением и утратой активов (об этом он много, с особой болью и яростью писал в ЖЖ). Правда, по его собственному признанию, главное, что он сохранил жизнь. В итоге Мальгин получил денежную компенсацию, благодаря которой приобрел дом в Тоскане, где преимущественно и проживает, ведя жизнь рантье.

На исходе своей бизнес-карьеры он вдруг решил обратиться к писательству. (Еще в советское время у Мальгина вышло несколько небольших книжек и брошюр о советских поэтах — ничего примечательного; его карьера литературного критика была стремительна и успешна, но настоящего вкуса и понимания литературы, по его собственному признанию, у него нет, Евтушенко ему интереснее Бродского; его сильная сторона — окололитературное.) Мальгин написал роман «Советник президента», на который возлагал немалые надежды и который раскручивал по всем правилам маркетинговой стратегии. Сегодня этот роман интересен только тем, что благодаря ему Мальгин пришел в ЖЖ. По совету своего издателя Дмитрия Волчека он завел онлайн-дневник — для популяризации книги. Месяц за месяцем, год за годом его журнал превращался в одно из самых интересных явлений в российском рунете.