Life как чудо

3 февраля сайт LifeNews.ru первым опубликовал имя смертника в Домодедово. О феномене самого оперативного российского медиа рассказывает бывший сотрудник газеты «Твой день» АНТОН ПЕТРОВ

Имена:  Арам Габрелянов · Ашот Габрелянов

О дьявольской оперативности корреспондентов LifeNews ходят чуть ли не легенды. Я не удивлюсь, если существует версия, будто основатель LN Арам Габрелянов продал душу дьяволу в обмен на то, чтобы его работники оказывались первыми на месте происшествия. Точно знаю, что еще существуют люди, которые до сих пор не понимают, как репортерам из LN это удается.

Предложу свои версии. 1) Адское везение — сделка с дьяволом работает, и корреспондент LN всегда случайно (даже для него самого) оказывается на месте происшествия в первые же секунды. Мимо проходил, шел вообще на работу, а тут — на тебе. Нет уж, это только корреспонденту «Ъ» удается случайно встретиться с президентом в метро, у других такого везения нет. 2) Интуиция — тут тоже не обходится без потусторонних сил. Репортер видит во сне, или ему в редакции случается видение, или он слышит голоса — тут не важен формат передачи, но важна сама информация: четвертого мая одна тысяча девятьсот двадцать пятого года Земля налетит на небесную ось. И журналист LN уже тут как тут. 3) Информаторы — сотрудники экстренных служб за вознаграждение сообщают своим кураторам из редакции LN информацию о событии: пожар, теракт, убийство, госпитализация известного человека.

Как ни очевидна истинность последней версии, всё еще находятся те, кто и подумать не может, что тайные знания элементарно сдают люди, имеющие к ним доступ в силу своей работы и не имеющие принципов в силу алчности, недостатка воспитания или отсутствия представления о порядочности. Здесь, скорее, верен последний вариант, потому что с непорядочными людьми проще работать журналистам LN, у которых знания о порядочности только теоретические, да и те подзабыты.

Совесть

Если бы корреспонденты LN отрабатывали сюжеты по сообщениям новостных агентств, никогда бы LN не стал «первым по срочным новостям» (это их слоган). Почти у каждого корреспондента есть свой набор информаторов (в редакции их по-шпионски называют агентами). Проще пояснить это на примере отдела происшествий. Один человек отвечает за криминал (агенты среди милиционеров, в том числе и гаишников), другому достались катастрофы (вознаграждение отрабатывают сотрудники МЧС), третий следит за крупными пожарами (ему звонят пожарные), а четвертый ждет, когда в больницу попадет кто-нибудь из известных людей (об этом спешат сообщить врачи «скорой», дежурные в Склифе или где там еще). Как только у кого-нибудь из них что-то «выстреливает», журналист берет ноги в руки, фотографа в охапку и несется туда, куда вскоре будет приковано внимание всех остальных. Так, и только так корреспонденты LN узнают обо всем первыми и рассказывают вам. Ничего секретного в этом нет, вон даже Кашин раскрыл одного такого информатора из врачей во время своего ноябрьского стационара.

Не раз я удивлялся, что мешает Габрелянову собрать по-настоящему профессиональную редакцию, эдакий спецназ, головорезов. Ведь технически все просто: главное — первыми прибыть на вызов (бывали случаи, когда репортеры из LN оказывались на месте быстрее милиции). При этом найти людей, профессиональных журналистов, которые умеют связать два слова, а не абы кого, — и заметки на сайте LN будут без омерзения читать постоянные посетители сайта «Коммерсанта»! Наконец понял: в задачу корреспондентов LN входит еще и без мыла влезть в любую жопу, а вот на это уже способны далеко не все. Кому-то приходится представляться безутешным родственником, чтобы в больнице пустили в палату, кто-то должен пробраться через милицейское оцепление, а кому-то и вовсе надо врать потерпевшим по телефону, что он следователь прокуратуры, чтобы выудить закрытую информацию. Вот это уже сможет не каждый, а пронырливые приезжие, зубами цепляющиеся за койку в засранной квартирке в Бирюлеве, выполнят это с полпинка.

Честь

Условия работы при этом очень хороши. Это я могу утверждать как человек, повидавший на своем веку много редакций по ту и эту сторону Днепра. Просторный офис-оупен-спейс (обожаю большие открытые пространства), компьютеры «Макинтош» (сам мак-юзер). Зарплата — в среднем уж точно не меньше рыночной, а у многих так и больше. Выплачивается два раза в месяц, на моей памяти — без единой задержки. Здесь заканчивается то, чем можно привлечь на работу обычного московского лентяя и планктона.

График — как у Бессарабского рынка в центре Киева. Круглые сутки и без выходных. Санитарный день — Новый год, но и на эту ночь выбирается жертва, которая мечется между оливье и оперативными сводками. Ну нет выходных, не-ту. Удалось договориться с коллегой по отделу о чередовании графиков? Отлично, тогда в субботу, может, и получится напиться. Но человек ведь внезапно смертен, так что если именно в эту выходную субботу Борис Моисеев падет с инсультом, то плакали и текила рекой, и водка бутылками, и танцы на столах.

«Что, блядь, за хуйня, еб вашу мать! — негодовал как-то в воскресенье на планерке Арам Габрелянов. — Ночь субботы, а кому ни позвоню — один, блядь, бухает, вторая — ебется! Кто работать будет, ебаный свет!»

В редакции есть своя, ни на что не похожая, удивительная атмосфера. То ли это само по себе витает в воздухе, то ли исходит от руководства, сидящего за так называемым круглым столом (главный редактор LN и его заместители, которые мониторят всю картину дня, читают все заметки и выставляют их на сайт). Суть уникальной атмосферы в том, что даже без лишнего напоминания работник чувствует себя полным говном, если, например, позволил себе не выйти на работу в официальный выходной день (в газете позволяется и такое) или провалялся дома со сломанной ногой и разбитым черепом больше суток. Ему, может, и слова-то никто не скажет, но он входит в оупен-спейс и проходит к своему месту, как сквозь строй. Ни в одном месте у меня не возникало такого ощущения.

Ум

За время моей недолгой (восемь месяцев) работы в LN я познакомился с удивительными людьми. Они настолько были не похожи на тех, с кем я общался до этого, что в какой-то момент у меня возникло ощущение параллельной реальности. Тут как нельзя кстати пришелся тэг из ЖЖ Антона Носика — «перевернутый мир». В редакции LN все логические связи и всё, что касалось умственной деятельности, было перевернуто с ног на голову. При единственном, правда, допущении: если я нормальный человек. Однако чем больше я проникался атмосферой издательского дома, тем увереннее становился в том, что я-то как раз человек ненормальный, а передо мной — та самая единая, многонациональная, бессмысленная и беспощадная Россия. И раз эти люди делают самое популярное чтиво для всей страны, то они не только понимают свою аудиторию, как никто другой, — они-то и есть сама Россия. И от этого становилось безысходно, тоскливо и немного страшно.

Издательский дом начал завоевывать страну из Ульяновска, где и родилась газета «Жизнь». Затем старая гвардия перебралась в Москву, тут из репортеров превратилась в топ-менеджмент и начала набирать себе в журналисты молодежь. То есть вы понимаете: абсолютно вся верхушка издательского дома — провинциалы со своим сельским менталитетом и отношением к жизни. Леонид Парфенов и Андрей Колесников тоже вырвались из своего захолустья и приехали покорять Москву, однако при этом они захотели и стали москвичами по духу. Эти же и не собирались становиться. Для того чтобы заработать на москвичах, нужно было выпускать продукт их уровня. Газета «Жизнь» понимала, что это будет местечковый продукт. Срубить нормально бабла можно только на всей стране. Для этого нельзя было растерять того провинциального журналистского убожества, которым в совершенстве владела вся редакция. Его-то и любит Россия, этот язык понимает, эти истории интересны, над этими трагедиями рыдает в голос. Как бабка на завалинке пересказывает, что произошло в соседнем селе, — всё свое, родное.

Поэтому и люди в Москве приходили к ним на работу именно такие — видели друг друга издалека и не брезговали оплачивать себе комнату деньгами, заработанными на фотографиях трупаков, задранных юбок и детей-уродцев.

Кто не в теме, тот может подумать, что на собеседовании кандидату предлагают написать какой-нибудь текст, и чем глупее, топорнее и безграмотнее он его напишет, тем больше у него шансов устроиться в LN. Это не совсем так — скорее, дело именно в какой-то их подсознательной тяге друг к другу. Как у Шарикова, который бездомных кошек сердцем чуял. Первое время я не мог поверить, что люди сами, без специальных курсов при редакции, пишут такие тексты. Я надеялся, что дело в читателях, от возмущения хотелось считать дураками именно их: мол, они другой текст и не воспринимают, поэтому нашим и приходится под них подстраиваться. Целых восемь месяцев я придерживался своей версии, пока редактором отдела происшествий не назначили девушку, которая выдала в первый же день: «Грабители нападали на людей, выходивших из обменных пунктов и банкоматов». Тут я понял: нет, это не мы подстраиваемся. Всё хуже.

Каждый день моей работы мир на глазах переворачивался. Внезапные кадровые перестановки вызывали недоумение. Я имею в виду не логичное продвижение по карьерной лестнице, а параллельную ротацию без какой-либо видимой цели. Редактор отдела спорта становился редактором отдела происшествий, завотделом политики отправлялся руководить региональной редакцией, корреспондент отдела светской хроники становился помощником шеф-редактора газеты «Твой день», шеф-редактор газеты «Жизнь» пересаживался за круглый стол и пропускал через себя заметки всех отделов на темы, ни в одной из которых он толком не разбирался.

Андрей Васильев, еще будучи главным редактором газеты «Коммерсантъ», говорил, что журналист не обязан писать грамотно: мол, его ошибки поправит редактор отдела, на то он и нужен. В LN васильевское допущение было возведено в ранг основного закона редакции. Журналисты как будто специально старались писать с нарушением всех стилистических правил. Беда заключалась в том, что редакторы ни в чем им не уступали. На выходе получался совершенно зубодробительный текст, который с удовольствием хавала вся страна.

Прошлым летом Арам Габрелянов вдруг решил повысить языковой уровень журналистов. На обязательные семинары должна была приходить вся редакция. Все это напоминало обезумевшую лесную школу. Журналисты учили стихи, читали классику, писали изложения, ходили на драматические спектакли и смотрели кино из золотого мирового фильмофонда. Через некоторое время инициатива заглохла, не принеся никаких результатов.

Свежак: отрывки из репортажа журналистки LN, наблюдающей за беспорядками в Египте:

«По некоторым данным, аресты журналистов пройдут по всему Каиру, тех, кто попал в плен к сторонникам президента придется столкнутся с жестокостью агрессивной толпы».

«Сверху все это походило на сумасшедший дом городского масштаба. Кучки людей, сидящие у костра, раненые, хромые, с перевязанными головами люди бродили по улицам. Плач, рыдания и стон переходили в истерические вопли. Хриплые голоса обезумевших взывали к свержению власти».

Подобные тексты приходили в редакцию даже в те дни, когда во всем Египте был отключен интернет. Журналистка общалась с редакцией по спутниковой связи. За большие деньги освещать восстание послали одну из лучших.

Габрелянов-старший (сейчас проектом руководит его сын Ашот, а Арама, по словам сотрудников его ИД, «забрали в партию»^*) выдавал одну за другой новые идеи, которые должны были улучшить работу редакции. Редактор отдела регионов стал главным редактором сайта LN, корреспондент премьерского пула, писавший вымученные живенькие заметки про анекдоты от Путина, стал редактором отдела политики. Вместо попавших в немилость и уволенных журналисток отдела происшествий писать про убийства и ограбления божьих одуванчиков отправились секретарши. Но и тут ничего не изменилось. Тогда редактора отдела политики поставили главным редактором «Маркера» вместо ушедшего в Forbes Александра Малютина. Изменилось лишь то, что «Маркер» стал писать о какой-то ерунде. Тогда журналистов «Маркера» физически поменяли местами с газетой «Твой день» — пересадили за другие столы. Бывшая коллега прислала смс: «Похоже, басню Крылова на семинарах у Арама еще не проходили».

Я не зря сравнивал LN с Россией: что у страны, что у сайта есть какой-то титановый, неубиваемый запас прочности, благодаря которому что страна, что сайт с невероятной концентрацией идиотизма не только не прекращают свое существование, но и вполне сносно живут и процветают. Дай им Бог здоровья, что ли. И дураков поменьше.

Автор — и.о. главного редактора журнала EGO, Киев

____________________________

^* Имеется в виду «Единая Россия». — OS.​