«Мы делаем жесткую желтуху»

ПОЛИНА БЫХОВСКАЯ попробовала устроиться на работу к авторам «Анатомии протеста» – в Дирекцию правового вещания НТВ

Имена:  Евгений Чубаров · Юрий Шалимов

​Программу «ЧП. Расследование», под маркой которой вышла скандальная «Анатомия протеста» и другие пропагандистские фильмы о врагах народа, снимает подразделение, именуемое «Дирекция правового вещания НТВ». Также «дирекция» выпускает программы «Чрезвычайное происшествие», «Чистосердечное признание», «Утро на НТВ» и «Говорим и показываем». «ЧП. Расследование» выходит с конца 1990-х годов. За 2011–2012 годы под маркой программы вышло 23 фильма, в том числе нашумевшие «Дело в кепке», «Крестный батька» и «Заграница им поможет».

«Чумной полк»: так называют людей из «дирекции» другие работники НТВ. С ними мало кто общается, про них почти ничего не известно. Коллеги рассказали, что бессменный руководитель «дирекции» Юрий Шалимов – опытный дайвер и постоянный участник экспедиции «Поклон кораблям Великой Победы» на Черном море. А Алексей Малков, возглавляющий «ЧП. Расследование» с 2007 года, еще будучи корреспондентом, получил орден «За заслуги перед отечеством».

Как рассказали источники на телеканале, «Анатомию протеста» и другие пропагандистские фильмы про врагов народа делают «гастарбайтеры под руководством орков». Бывший сотрудник «ЧП» рассказал, что в редакцию легко устроиться с улицы. Тем, кто приезжает из регионов и мечтает работать в новостной редакции НТВ, часто предлагают попробовать свои силы в «ЧП» и других программах «дирекции». «Минимум треть состава новостей – выходцы из “криминала”. Амбициозные провинциалы косяками идут в “ЧП”: под бренд НТВ, в надежде проявить себя и перейти в новости», – рассказал он.

Сотрудники «дирекции» не разговаривают с журналистами. Чтобы взглянуть на их работу изнутри, примерно месяц назад я попробовала устроиться туда на работу. Я позвонила редактору программы «Чистосердечное признание» Евгению Чубарову. Программа все время ищет людей. Последнее сообщение о вакансиях было опубликовано в жж-сообществе paparazzi за неделю до звонка. На него я и сослалась при разговоре.

Договариваемся о собеседовании: «А у вас регистрация есть?», – спрашивает Чубаров. Чтобы попасть в телецентр, одного паспорта недостаточно, и я распечатываю электронный билет из Питера двухнедельной давности. «У нас режимный объект», – говорит охранник на проходной, сверяя фото на паспорте с оригиналом. На ремне через плечо у него висит автомат, дуло смотрит мне в живот.

На проходной меня встречает некто Сергей и проводит по длинным серым коридорам. Мелькают черно-белые портреты известных людей, таблички: «Кинокомпания ФУ-24», «Тайский массаж», «храм св. Порфирия». Проходим мимо двух кафе, не отделенных стеной. Очень накурено. Вокруг много хорошо одетых и загримированных людей. Навстречу из лифта, улыбаясь двухметровой блондинке, выходит Андрей Малахов. Поднимаемся на седьмой этаж и снова проходим лабиринтами. В холле перед офисом «дирекции» четверо немолодых людей играют в настольный теннис.

Неприметная серая дверь, без табличек и опознавательных знаков. В комнате – четыре стола, заваленых бумагами, на стенах – портреты Ирины Аллегровой и Филиппа Киркорова. За соседним столом мужчина и женщина обсуждают, куда поехать в отпуск: в Таиланд или на Бали.

Отдаю Чубарову резюме и рассказываю душещипательную историю о том, что я восемь лет писала скучные статьи в газеты и мечтала работать на телевидении. Евгений смотрит с недоверием: «А вы вообще смотрели нашу передачу?» Киваю. «И как вам?» Отвечаю: «Ничего так, весело, близко к народу». (На самом деле меня хватило на две минуты ролика про половую жизнь Максима Галкина.) «Вам приходилось заниматься чем-то подобным?» – Евгений вчитывается в резюме. Рассказываю про опыт в ИД «Ньюс Медиа-Рус»: кто у Габрелянова работал, тому никакое НТВ не страшно. «“Маркер” – это очень цивилизованно по сравнению с нами, – говорит Евгений и добавляет, – Мы делаем жесткую желтуху».

Главная задача продюсера – узнать подробности из личной жизни звезд. Понятно, что известные люди рассказывать о себе не хотят (кроме, пожалуй, Джигурды). Поэтому сотрудникам НТВ приходится представляться родственниками, знакомыми знакомых, сотрудниками органов и т.п. «Вам придется врать, вы готовы к этому?» – спрашивает Евгений. Я киваю так, будто уже кровью подписала пустой чек. Дешево продавать душу не хочется, заявляю себе цену в 60 тысяч. «Столько мы вам точно не сможем предложить. Максимум – 36», – разводит руками Евгений. Минуту взвешиваю за и против и соглашаюсь, объясняя, что всю жизнь мечтала работать на телевидении. Но все не так просто: опыта на ТВ у меня почти нет, а значит, вначале редакции придется меня учить — разумеется, бесплатно. Сколько мне предстоит работать без оплаты и оформления, неизвестно: от двух недель до трех месяцев.

Расходимся на том, что Евгений обещает уточнить у бухгалтерии, есть ли у них свободная ставка. На прощание он просит меня еще раз подумать, хочу ли я у них работать. «Но вы же здесь работаете, почему меня отговариваете», – спрашиваю я. «Я отдаю себе отчет в том, чем занимаюсь», – отвечает он.

У моего коллеги другой опыт – он проработал в «дирекции» несколько месяцев. Вот его рассказ: «На сайте НТВ всегда висит объявление о вакансии корреспондента в "ЧП". Заполняешь форму, отправляешь и ждешь ответа. Мне позвонили где-то через неделю–полторы, чему я, конечно, обрадовался. Хотелось работать на НТВ, в новостях, на точно такое же резюме ничего внятного не ответили, а тут – звонок. "Приезжайте. Договор после двухнедельного испытательного срока". Я был уверен в себе, уволился из провинциальной редакции, где в тот момент достиг пика формы, и сорвался в Москву. Странности начались почти сразу. Когда я пришел в редакцию "ЧП", на шестом, по-моему, этаже Останкино, тот человек, что позвонил мне – Павел Романов – куда-то уехал, а его коллеги обо мне ничего не знали. Я объяснил, кто я и откуда, показал свои сюжеты, и мне, по стандартной схеме, предложили написать то, что называется "регион" – сюжет на основе исходника и сопровождающих его пояснений. Ничего подобного я раньше не делал и, конечно, засыпался. Писал долго, сформулировал неубедительно. На самом деле, ничего хитрого в таких историях нет, это вопрос практики, механики, сейчас я бы не потратил на тот конкретный сюжет и часа, но тогда случилась катастрофа. Руководитель программы Андрей Куницын одобрил только фабулу, остальное забраковал, и для меня, как потом выяснилось, это обозначало одно – переход в разряд так называемых "бойцов" Романова, стрингеров, единственная ценность которых заключается в том, что они расходный материал. Меня заставили доказывать свою нужность: пробиваться, проникать, подкарауливать, подсматривать и главное – испытывать при этом наслаждение. От тебя не требуется понимание процесса, видение ситуации, профессиональный рост. Требуется – урвать здесь и сейчас, требуется исполнение любого приказа и готовность исполнять вновь и вновь. Ни о чем таком мы с Романовым по телефону не договаривались, но я начал работать. Искал темы, уклонялся от настойчивых предложений снимать рейды по проституткам, подменял штатников на ночных дежурствах в надежде на происшествия, из которых выйдет сюжет, выпрашивал у выпускающих редакторов "регионы", конфликтовал с Романовым, не давая собой помыкать. Все это продолжалось около двух месяцев и в результате закончилось расставанием с "ЧП". За все это время, за все те сюжеты и задания, что я сделал, мне не заплатили ни копейки. Я, конечно, был наивен, когда бросил все, повышение, отличные отношения с руководством, под телефонный разговор, под обещание зарплаты после короткого испытательного срока. Я не думал, что федеральный канал может вытаскивать людей с мест в Москву без всяких обязательств со своей стороны, без гарантий и,  более того, заведомо зная, что гарантий не будет, что конкретно ты "ЧП", на самом деле, не нужен. Смысл приглашения туда только в том, чтобы набрать как можно больше народу без денег и жилья. Такими обескураженными, дезориентированными, задавленными обстоятельствами людьми удобно манипулировать. Не первый – так второй, не второй – так пятый пойдет в офис "Голоса" за эпизодом для дискредитирующего фильма. Мне повезло, я умею делать выводы. История с НТВ не задалась, но я вынес оттуда понимание федеральной новости и применил полученные навыки, опыт на другом телеканале. А вот коллеги, что попали тогда же в те же силки, оказались менее удачливыми. Большинство из них, несмотря на исполнительность, были, в конце концов, уволены за первую же провинность, а те немногие, что ухитрились остаться, теперь нерукопожатны».