Кирилл Кобрин: «Журналист “Свободы” – не робот»

Главный редактор Русской службы «Радио Свобода» рассказал ГЛЕБУ МОРЕВУ о том, из чего состоит «политическое», об эволюции радиостанции и о сухарях и каше

Имена:  Кирилл Кобрин

Историк, писатель и журналист Кирилл Кобрин сменил на посту главного редактора Русской службы «Свободы» тяжело заболевшего Петра Вайля осенью 2009 года. Несмотря на то что в статусе Кобрина вот уже полтора года остается обозначение «и.о.», OPENSPACE.RU решил поинтересоваться результатами работы нового главреда и его видением места «Свободы» среди российских медиа.


– Кирилл, есть, как известно, медиа и не-просто-медиа. «Радио Свобода» совершенно очевидно относится к последним. Есть легендарные советские медиа, такие как «Правда» или «Известия», а есть столь же легендарные антисоветские, и прежде всего «Радио Свобода». Этапы истории «Свободы» прямо соотносятся с историей политической свободы в России: подпольная эпоха до начала 1990-х; постоянные разговоры о ненужности радиостанции и ее скором закрытии в ельцинское время; путинский период, едва ли не начавшийся с громкой истории похищения корреспондента «Свободы» Андрея Бабицкого, – и, наконец, второе десятилетие XXI века. «Свобода» продолжает активно функционировать в России. Как менялась радиостанция за то время, что вы здесь работаете?

– Если попытаться ответить одной фразой, то, пожалуй, такой: «Она становилась современнее». Дело, конечно, не только в технической стороне дела... но я не стал бы и преуменьшать ее. Вы же понимаете, medium is a message, и так далее, мы все это проходили, и, думаю, не зря. Да, с точки зрения технической середина девяностых, когда я в качестве фрилансера стал работать на «Свободу», было временем, как бы вам это сказать... «хвостатым», что ли. То есть в нем еще можно было узреть «хвосты» прошлой технологической эпохи: диктофоны с кассетами, заказы звонков за границу и в другие города, и все такое. Это была переходная эпоха, ведь уже давно существовали компьютеры, делал первые шаги массовый интернет. И вот прошло чуть больше пятнадцати лет. Мы живем совершенно в иной эпохе – технологически, конечно (я не буду перечислять все новейшие штуковины, изменившие эту сферу, их читатели знают гораздо лучше меня). Но вот что интересно – мир-то не сильно поменялся; он во многом живет старыми проблемами, конфликтами и даже идеологиями. Национализм, бедность, диктатуры разной степени разболтанности – все это составляет важнейшую часть нашей жизни при всей ее, жизни, новых игрушках, айпэдах и твиттерах. Я уже не говорю о такой ключевой – и для того мира, и для этого – вещи, как нефть... Как была она, наряду с водой, самой важной для землян жидкостью, так и осталась... Итак, «Свобода» менялась, и резко менялась, и сейчас меняется, но суть того, о чем мы рассказываем слушателю, читателю, зрителю (теперь ведь это так: нас слушают, читают и даже смотрят), та же самая: положение человека в современном мире; его права – политические, экономические, социальные, религиозные; то, как эти права и интересы представлены в политической сфере, в каком культурном, научном, ином социально значимом контексте он живет – и, конечно же, что происходит со средой его обитания... И вот здесь еще одно очень важное направление того, как менялась «Свобода». Мы расширяем наш тематический подход, пытаемся создать свою собственную повестку и предложить ее аудитории, которая, кстати говоря, тоже довольно серьезно обновилась. Причем обновилась и за счет расширения тематики, и за счет нашей перманентной свободовской технологической революции. Наша аудитория молодеет, при том что мы стараемся, и, как мне кажется, небезуспешно, сохранить и старого свободовского слушателя. Оттого наша персональная технологическая революция носит довольно сдержанный характер, как бы это сказать... не хочется использовать понятие «консервативной революции», которое, как известно, имеет совсем иной, чуждый нам политический смысл... но – в ином значении – что-то близко к этому.

Читать текст полностью

©  Евгений Гурко / OPENSPACE.RU

Кирилл Кобрин

– В медийном ряду у «Свободы» особое место и потому, что, насколько я понимаю, перед радиостанцией не стоят коммерческие задачи – она финансируется Конгрессом США. Но очевидно, что какие-то другие – политические? гуманитарные? – задачи у радио есть. Кем и как они сегодня формулируются?

– Прежде всего, у нас есть «миссия»; она сформулирована в официальном документе, который является основой нашей деятельности. В разделе «Стратегия» на нашем сайте svobodanews.ru можно прочесть следующее: «Служба (Русская служба «РС». – OS) предоставляет слушателям взвешенную достоверную информацию, направленную на поощрение развития демократических институтов и рыночной экономики в странах, которые пытаются преодолеть авторитарное правление, нарушения прав человека, вражду на этнической и религиозной почве и региональные конфликты, перестроить централизованно управляемую экономику и обеспечить свободу средств массовой информации». Как определить эти задачи? Безусловно, они политические, так как имеют прямое отношение к сфере «политического». Но на выходе – если пройти, так сказать, «сквозь» эту сферу – мы получим безусловно гуманитарную, в широком смысле этого слова, цель. Речь идет ведь о том, чтобы человек, каждый отдельный человек, мог располагать всей полнотой прав – и полноценно реализовывать их. Права эти относятся к разным сферам – от политической и экономической до социальной, – но фокусируются они в политике. С этой точки зрения наша повестка дня преобладающе политическая. Но, как говаривал Александр Моисеевич Пятигорский, политикой является все то, что вы считаете политикой. Так что если по-иному взглянуть на то, что называется «политическим», то мы увидим, что оно состоит из «социального», «культурного», «экологического» и так далее. Думаю, возвращаясь к вашему первому вопросу, что серьезные изменения нашего содержания (именно содержания!) за последние лет 15–20 коснулись как раз вот этого взгляда. Мы не видим, скажем, Россию или мир тотально политически (или тотально социально, экономически, как угодно). Мы понимаем необходимость баланса разных представлений о том, что формирует настоящее содержание жизни людей. Люди не живут одной политикой – это факт. Но люди отчасти живут политикой – и политикой часто становятся почти все остальные вещи, которыми люди живут. То же происходит и с экономикой, и с религией, и с культурой. Вот мы и пытаемся сформулировать из различных взглядов некую «новую повестку» для разговора с аудиторией – повестку, которая отвечала бы настоящим ее интересам.

©  Евгений Гурко / OPENSPACE.RU

Кирилл Кобрин

– Не секрет, что за последние годы достоянием публичности стали конфликты внутри радиостанции, связанные с попытками привлечь новый менеджмент «со стороны» (в частности, с «Эха Москвы»). Считаете ли вы эти попытки неудачными и если да, то чем, на ваш взгляд, эти неудачи объясняются?

– Я не буду комментировать конкретную административную ситуацию, но этот сюжет – хороший повод вспомнить еще одну важную черту «Радио Свобода», прежде всего журналистов «Свободы». Ведь большинство наших сотрудников работают на «Радио» довольно долго. И причина вовсе не в том, что «Свобода», мол, эдакий неповоротливый монстр или что перед нами показательный пример «медийной номенклатуры». Нет. Журналист «Свободы» должен... нет, просто обязан найти тонкую линию, своего рода идеальный баланс между вовлеченностью и дистанцией в отношении того, о чем он доносит информацию. Это дьявольски сложно. Каждый из нас обладает собственными политическими, эстетическими взглядами, имеет определенное отношение к вопросам веры и морали. И это, безусловно, фундамент его деятельности; журналист «Свободы» не робот. Но мы американское радио, мы не можем быть вовлечены в, скажем, российские политические дела. Наша задача – рассказывать, анализировать и предоставлять возможность высказывать взгляды участникам политической борьбы, экспертам и публицистам. Вот Сцилла и Харибда. Без определенного отношения к событию получаются сухари, без дистанции – каша. Умение выработать такую позицию – важнейшее дело журналиста «Свободы». И, возвращаясь к вашему вопросу, не все журналисты и медийные менеджеры, даже самые профессиональные, обладают таким умением.

– В последнее время серьезные изменения, на мой взгляд, претерпел сайт радиостанции. Отслеживаете ли вы размер вашей интернет-аудитории и сопоставим ли он с традиционной аудиторией «Свободы»?

– Не хочется хвастаться и заниматься саморекламой, оттого скажу просто: наша интернет-аудитория растет очень быстро. Конечно, отчасти это связано с ростом русского интернета вообще – но только отчасти. В связи с тем, что у нас остается все меньше и меньше возможности вещать в эфире (количество наших партнеров в российских городах резко упало, новые волны получить в России для нас практически невозможно, и так далее), единственный путь не только создать новую аудиторию, но и удержать старую, привыкшую к радиоволнам, – это развитие нашего сайта, в частности интернет-вещания. Тут есть сложности, конечно, связанные с развитием интернета в России вообще, с техническими проблемами, но иного пути пока нет. Замечу, что аудитория нашего интернет-вещания тоже растет, и немалыми темпами.

©  Евгений Гурко / OPENSPACE.RU

Кирилл Кобрин

– В нескольких странах постсоветского пространства, например в Белоруссии, вещание «Свободы» запрещено. Как обстоят дела с режимом работы в России, насколько он сейчас далек от того режима наибольшего благоприятствования, который существовал при Ельцине, в начале 1990-х?

– Формально ситуация не особенно изменилась, но по существу… Мы потеряли почти всех партнеров в российских регионах – и, соответственно, возможность вещать там на FM. Это произошло довольно быстро и примерно по одной схеме. То ли сама нынешняя атмосфера в стране так подействовала, то ли что-то поматериальнее… Есть кое-какие сложности иного свойства… но не это главное. Мы, как медийная организация, действующая на российской территории и вещающая для российской аудитории, ощущаем общее отношение власти к независимым изданиям, радио- и телестанциям, а тот факт, что «Свобода» – американское радио, как вы понимаете, не делает ситуацию проще.

{-tsr-}– Вы занимаете пост главного редактора довольно давно, но до сих пор обозначению вашей должности сопутствует приставка «и. о.». С чем связана эта длящаяся неопределенность вашего статуса?

– О, это не ко мне вопрос. Не хочу показаться кокетливым, но, честно говоря, мне просто все равно. Какая разница? А потом, согласитесь, в этом «исполняющий обязанности» есть много поэзии: первое слово шипит, а второе звенит. Предземшара Хлебникову бы понравилось…