Эдипова схема и семейная история

В России не переведены или не прочитаны действительно классические труды по теории национализма

Имена:  Александр Верховский · Галина Кожевникова · Лия Гринфельд

Сегодня мы публикуем вторую часть обзора Ильи Кукулина, посвященного книгам о национализме. Первая часть обзора, в которой рассматривается книга Т. и В. Соловей, «Несостоявшаяся революция: Исторические смыслы русского национализма», – здесь.

Почему книга, подобная «Несостоявшейся революции», могла иметь столь шумный успех? Возможно, потому, что в России не переведены или не прочитаны действительно классические труды по теории национализма. Именно из-за того, что такие книги проходят совершенно незамеченными, дальше речь пойдет о работе, вышедшей аж год назад, — прошлым летом. Это русский перевод едва ли не самой известной англоязычной книги на соответствующую тему: «Национализм: Пять путей к современности» профессора Бостонского университета Лии Гринфельд (Liah Greenfeld). По-английски книга опубликована в 1992 году, ее концепция обсуждалась в десятках статей, а на русское издание рецензия была, кажется, всего одна, да и та маленькая. Вероятно, самой шумной реакцией на «русскую Гринфельд» оказался баннер с репродукцией обложки, долгое время висевший в Бостонском университете возле кафедры, где автор преподает.

Гринфельд считает национализм главной движущей силой в создании государств Нового времени. Национализм, по ее определению, — ксенофобски окрашенный патриотизм, но рождается он не из ксенофобии, а из уникальной ситуации исторического кризиса, когда элиты переживают свое единство с управляемыми ими массами. В этот момент элиты и образованные круги вне элит начинают чувствовать себя нацией, то есть осознают, что их общность важнее сословных перегородок.

По мысли Гринфельд, впервые такая общность возникла в Англии XVI века в результате религиозной реформации Генриха VIII (которая вырвала Англию из католической ойкумены), резкого усиления социальной мобильности и формирования новых групп мелкоземельного дворянства. В результате в Англии возникло первое в мире общество, основанное на идее личного достоинства и признающее, что каждый его член наделен разумом, а главное, может сам читать и понимать Библию. В дальнейшем английский пример нации был — с необходимыми поправками — использован при национальном строительстве в других обществах.

Под «пятью путями к современности» Гринфельд имеет в виду пять стран, в которых зародились разные версии национализма и которые, по мнению исследовательницы, определяют лицо современного мира: кроме Англии, это Франция, Россия, Германия и США. Франция XVIII века стала во многом антианглийским и в этом смысле первым в мире «антизападным» обществом, а другие три страны так или иначе «полемизировали» в своем развитии с английской и французской версиями национализма.

Эта «эдипова» схема — наиболее масштабная в современной науке общая концепция развития национализма в Европе XVI—ХIХ веков. Она важна потому, что объясняет рождение европейской демократии из «духа» раннего национализма и связь национализма с идеей антимонархической революции (ведь и в Англии революция Кромвеля стала следствием формирования англичан как нации). Кроме того, Гринфельд показывает, как развитие национализма приводит к подспудным изменениям языка: ведь даже собственно словом natio в Средние века обозначали студенческие землячества в университетах или аристократические круги, противостоящие «черни».

Однако раздел «Пяти путей...», посвященный России, вероятно, окажется весьма дискомфортным для российских читателей. С одной стороны, Гринфельд судит очень предвзято и односторонне, доказывая, что русская культура — единственная из пяти, рассматриваемых в книге, — основана исключительно на чувстве рессентимента, национальной неполноценности и стремлении морально «переплюнуть» Запад. Гринфельд настаивает на том, что эта культура в принципе не предусматривает идеи равенства людей перед законами, что она элитарна и антирациональна. Там, где нам видятся уважение к закону и разуму — в письме Белинского к Гоголю или в работах Герцена, — это иллюзия, потому что такого не может быть, и все тут. Эта логика сильно напоминает рассуждения американских правых историков и политологов самых острых периодов «холодной войны».