Ант Скаландис. Братья Стругацкие

Братья Стругацкие оказываются современниками Тарковского и Высоцкого, но не Искандера и Горенштейна, не Лема и Шекли, даже не Брежнева и Сахарова

Братья Стругацкие оказываются современниками Тарковского и Высоцкого, но не Искандера и Горенштейна, не Лема и Шекли, даже не Брежнева и Сахарова

На первой странице книги Анта Скаландиса приводится письмо к автору одного из героев — Бориса Натановича Стругацкого: «Я не хотел бы (совсем) предавать какой-либо огласке личные материалы — АНа или БНа — безразлично... Творчество АБС лишь в ничтожной степени зависело от лично-биографических мотивов из жизни авторов. Социально-политическая обстановка — вот фактор, определявший нашу творческую судьбу на 95 или даже 99 процентов». Биограф сетует, что ему трудно было следовать этому требованию, ведь большинство тех, кого он называет «фигурантами» (видимо, речь идет об информаторах, о свидетелях), делились с ним преимущественно житейскими подробностями, а не рассказывали о творческих поисках и проблемах писателей-соавторов. Да и сам Борис Стругацкий вопреки своему заявленному намерению предоставил биографу вполне личные письма старшего брата.

Как вышел из этого затруднения Ант Скаландис? В его книге можно прочесть, к примеру, такое: «АН был человеком влюбчивым. При этом он допускал и для себя и для других (не впадая в морализаторство) простые интимные отношения — без всякой любви». Или: «АН рано пристрастился к алкоголю и всю жизнь не отказывал себе в этой радости». Не уверен, что подобное — именно в таких выражениях! — уместно писать про не так давно умершего человека, особенно противопоставляя его ныне здравствующему брату и соавтору — трезвеннику и примерному семьянину. Еще менее уместен задушевный рассказ о личных читательских впечатлениях от книг Стругацких и о «параллелях» между судьбой автора и героев книги: «Родился я, как АН, в четыре часа утра под знаком Девы... Моя мама работала в школе учительницей русского языка и литературы, как Александра Ивановна Стругацкая». Закон биографического жанра: автор должен уйти в тень и не делать попыток самовыражения за счет героя или героев, да еще так банально.

Что касается стилистических неловкостей, порой также ведущих к человеческой бестактности, то трудно пройти, скажем, мимо такого пассажа: «Неприкосновенный запас нашей культуры — юрист, искусствовед и красный комиссар Стругацкий в условиях военного времени был, конечно, истрачен пусть и не со стопроцентной эффективностью, но обоснованно и, главное, вовремя». Не думаю, что Борису Стругацкому приятно читать это про своего отца, погибшего в 1942 году при эвакуации по «Дороге жизни». Это трагический момент. Есть и комические: сын Бориса Натановича Андрей, оказывается, «родил пятерых внуков». Позор тому, кто плохо об этом подумает: автор хочет сказать, что дети Андрея Борисовича приходятся внуками его отцу!

В сравнении с такими ляпсусами фактические ошибки смотрятся скромно. Разумеется, нельзя сказать: «село Дубовичи было местечком, то есть местом компактного проживания евреев». Местечко по-польски, а также по-украински и по-белорусски — маленький город, отличающийся от села занятиями своего населения (ремесло, а не земледелие), вне зависимости от национальности и вероисповедания этого населения (хотя в силу исторических причин в украинских и белорусских местечках в большом количестве жили евреи). Далее. Автор пиратской песни из фильма «Остров сокровищ» — не одиозный Лебедев-Кумач, а талантливый поэт Николай Давиденков, человек с противоречивой и трагической судьбой (он оказался в рядах РОА и позднее погиб в лагере).

Но перейдем собственно к содержанию книги Скаландиса. И вот тут-то мы оказываемся в затруднительном положении: нам придется говорить не о том, что есть в книге, а о том, чего в ней нет. Есть (если откинуть личные детали и восторженную риторику бывших и нынешних учеников), в сущности, только история взаимоотношений писателей с издателями, цензорами и экранизаторами. Нет литературного контекста. Нет мировой фантастики. Маловато даже той «социально-политической обстановки», которой придавал такое значение Борис Стругацкий... Братья Стругацкие оказываются современниками Тарковского, Высоцкого, но не Искандера и Горенштейна, не Лема и Шекли, даже не Брежнева и Сахарова. Подлинная биография писателей Стругацких — это история идеологического самосознания, а потом идейного и житейского краха советской итээровской интеллигенции. Зять Аркадия Стругацкого Егор Гайдар в 1985 году предсказывал тестю, что через пять лет все написанное им «в стол» будет издано. Но мог ли он предвидеть масштабы поворота жизни — и собственную роль в этом повороте?

Однако при всей скудости первой биографии Стругацких и из нее можно почерпнуть кое-что важное. Например, потрясающий разговор двадцатитрехлетнего Аркадия Стругацкого с родителями жены в 1948 году. Будущий фантаст предлагает «отнимать детей у родителей и помещать в закрытые санатории в Крыму», где способных будут всячески развивать, создавая подлинную элиту... а из неспособных получатся «рабы» (сын красного комиссара употребил именно это слово). Скаландис связывает этот проект с «высокой теорией воспитания», описанной в романах Стругацких. Разумеется, между 1948-м и 1960-ми годами идеи несколько усложнились и гуманизировались. Но, несомненно, сохранили некий отсвет изначальной тоталитарной природы — как и весь позднесоветский прогрессизм, идеологами и певцами которого Стругацким суждено было стать.


Ант Скаландис. Братья Стругацкие. М.: АСТ, 2008 (Серия «ЖЗЛ»)