Ким Фупс Окесон, Эва Эриксон. Как дедушка стал привидением

Взрослые считают, что если кто-то вышел на улицу, с ним случился инфаркт и он умер, то этого человека «не стало»

Взрослые считают, что если кто-то вышел на улицу, с ним случился инфаркт и он умер, то этого человека «не стало»

«У Эсбена был дедушка, а потом его не стало». Взрослые, безусловно, сказали бы именно так, — взрослые вообще считают, что если кто-то вышел на улицу, с ним случился инфаркт и он умер (а именно это и произошло с дедушкой Эсбена), то этого человека «не стало». Но Эсбен, слава Богу, не взрослый, поэтому дедушка Эсбена совершенно никуда не делся. Он стал привидением. Взрослым этого не понять. Когда Эсбен пытался объяснить про дедушку папе и маме, они только говорили: «Малыш наш любимый. Мы тоже очень по нему скучаем. Может, не пойдешь сегодня в сад?»

Конечно, как положено приличному привидению, дедушка Эсбена умел ходить сквозь стены, и страшно ухать, и еще что-то такое. Но важно было совсем не это — важно было вспомнить, что именно дедушка забыл сделать. Потому что дедушке, если честно, не очень нравилось быть привидением. И Эсбен, как ни печалила его мысль об окончательной разлуке, помог дедушке во всем разобраться. И читатель, которому тоже очень не хочется разлучаться с дедушкой насовсем, вынужден признать, что ради такого важного дела можно и побыть некоторое время привидением...

Детские книжки последних лет нередко говорят, или пытаются говорить, с ребенком о смерти как таковой и о смерти близких в частности. Это очень трудно, и получается обычно не слишком хорошо. Главная трудность, наверное, в том, что человек, говорящий с ребенком о смерти дедушки, похож на врача, пытающегося справиться одновременно с двумя очень серьезными ранами: раной грядущего окончательного расставания и раной осознания ребенком собственной смертности. Авторам книги «Как дедушка стал привидением» удалось, по крайней мере, найти прекрасный язык для этого разговора. Не пафосно-похоронный и не неестественно-игривый, а ровно тот человеческий язык, на котором ребенку обычно рассказывают, как прошел день или во что ты любил играть, когда был маленьким (российский читатель должен поблагодарить переводчика за прекрасную передачу этого языка). В результате Окесону и Эриксон удается рассказать ребенку простым языком, во всех смыслах этого выражения, о том, как дедушки и бабушки, умирая, никуда не деваются.

«Как дедушка стал привидением» — книга о том, как помнить тех, кого мы потеряли, особенно если мы еще маленькие и провели с ушедшим куда меньше времени, чем нам бы хотелось. Она о том, что о дедушке надо помнить и то, как он всегда держал для тебя конфеты в верхнем ящике комода, и то, как вы вырыли яму, чтобы посадить дерево, но так ничего и не посадили, и то, как он пел неприличную песню про женские попки. О том, что самому дедушке хочется помнить не только первый бабушкин поцелуй, и поездку в Париж, и вкус клубники, но и утро, когда новорожденный папа Эсбена пописал на дедушкин летний пиджак. И о том, что все эти вещи остаются с нами, даже когда наступает время совсем окончательно попрощаться. И тогда дедушка перестает быть привидением и становится человеком.

Ким Фупс Окесон, Эва Эриксон. Как дедушка стал привидением. М.: Открытый мир, 2008. Пер. с датского М. Людковской.