Просмотров: 13023
Александр Альперович: «Детская книга должна разрисовываться, рваться и грызться»
Мария Скаф ·
09/02/2011
Директор нового издательства, специализирующегося на детской литературе, беседует с МАРИЕЙ СКАФ о том, как формируется классика, устарел ли «Мойдодыр» и стоит ли бояться айпэда
© PhotoXPress
Александр Альперович
В 2010 году на рынке детской литературы появилось новое издательство c говорящим названием Clever, чьи первые книги тут же попали в топ-лист non/fiction. Глава издательства — Александр Альперович
(ранее исполнительный директор «АСТ») с группой экспертов из самых разных областей психологии и педагогики обещает родителям, что в ассортименте издательства «нет случайных книг». В беседе с нашим корреспондентом Альперович рассказал о том, почему книга должна быть функциональной и как этого добиться.
— Когда люди из очень крупного книжного бизнеса, такие как вы, идут в детскую литературу, сразу кажется, что детская литература — это и есть наша главная свободная рыночная ниша.— Совершенно верно. За последние полтора года это единственный сегмент рынка, который показывает устойчивый рост, где есть определенное понимание того, каким образом он будет развиваться, каким образом поддерживаться. Современные темпы развития новых технологий так или иначе влияют на интерес к книге как к носителю информации, и лишь детские книги не только не в упадке, но и, напротив, пользуются повышенным спросом. К тому же в детском сегменте на сегодняшний день сконцентрировано все самое креативное: это острие и дизайнерской мысли, и оформительской, и полиграфической. И конечно, меня невероятно радует возможность совместить активный творческий процесс с бизнесом на стабильном (во всяком случае, в ближайшие пять
— десять лет) рынке.
— Clever планируется как крупное издательство? — С оговорками. Сейчас существует две большие тенденции. С одной стороны — это массовый рынок больших длинных тиражей и недорогих книг. Он имеет право на существование, и хорошо, что есть издательства, которые выбрали для себя такую стратегию, и эти книги приходят к детям. Потому что есть огромная часть населения, для которой разница между книгой в пятьдесят рублей и книгой в двести пятьдесят рублей более чем существенна.
И есть то, что делает, например,
Вадим Мещеряков (а вслед за ним и многие другие): некие взрослые сувениры, эдакий
Cirque du Soleil, когда взрослых цепляют и отволакивают в детство. Это может нравиться или не нравиться детям, но от этого абсолютно точно сходят с ума взрослые. Отлично работающий прием.
Читать текст полностью
Но оба варианта мне не подходят. С одной стороны, я не в состоянии выпускать книги ценой по пятьдесят рублей в рознице. Для низкомаржинального продукта нужна совсем другого порядка дистрибуция. С другой — я не хочу выпускать некий арт-объект для взрослых, которому место на парадной полке. Детская книга, в моем понимании, должна иметь прикладное значение, она должна разрисовываться, рваться, грызться — только так можно обеспечить психологически комфортное взаимодействие книг и ребенка.
Поэтому наш ценовой сегмент — это двести — двести пятьдесят рублей. То есть да, мы не хотим быть узкоэлитарным издательством, направленным на небольшой закрытый сегмент. Наша задача — найти определенный компромисс, при котором качественная хорошая красивая книжка, оцененная в «Пяти разворотах» или Kidpix, попадает к максимальному числу детей.
— Что это за книга? ИДМ (Издательский дом Мещерякова. — OS) занимается в основном классикой детской литературы — от Мюнхгаузена до Руслана и Людмилы. У них есть определенное лицо, особенно благодаря серии «Книга с историей». Какое лицо хотите вы?
— В самом начале мы пошли по пути покупки лицензий. Это отличный способ быстро набрать ассортимент и заявить о себе, параллельно занимаясь разработкой собственных проектов. И вот мы наконец-то выходим на рынок со своим продуктом. Во-первых, это серия книг Оскара Бренифье — французского философа и преподавателя. Он выпустил ряд философских книг для детей разных возрастов, посвященных вопросам смысла жизни, любви, добра и зла, противоречий; религиозным вопросам etc. Принцип общения Оскара с ребенком заключается в том, что автор не дает однозначного ответа на поставленные вопросы, он всегда предоставляет ребенку возможность выбора, который тот делает либо сам, либо в общении с родителями. Мы очень рассчитываем на этот проект и хотим, чтобы он стал символом нашего рынка, потому что подобные книги в таком виде в России издаются впервые. Плюс это та разновидность книг, которая необходима ребенку для гармоничного и полноценного взросления, а мы позиционируем себя именно как эксперты на книжном рынке, предоставляющие родителям исключительно неслучайную литературу.
— Как вы формируете ассортимент? Кто определяет «случайность» или «неслучайность» книг?
— Мы проанализировали с помощью педагогов и психологов круг тем, с которыми ребенок сталкивается в каждый период взросления. Условно мы их объединили в семь-восемь тематических групп. Это вопросы семьи, вопросы взаимоотношений со сверстниками, вопросы окружающего мира, вопросы этики, вопросы традиций и так далее. Затем мы создали ассортиментную сетку, в которой по горизонтали — эти темы, а по вертикали — возраст ребенка (от нуля до года, от года до трех, от трех до пяти etc.). Заполнение этой сетки и есть набор неслучайной литературы, необходимой ребенку на каждом этапе его развития, а из предложенных нами как экспертами вариантов родители уже смогут выбрать то, что им больше подходит: с учетом характера ребенка, бюджета; с учетом семейных традиций, в конце концов.
— О трендах: существуют ли какие-то представления о том, куда движется рынок детской книги? Что пользуется большим спросом: классика, актуальные зарубежные авторы, отечественные авторы и художники?
— Самый продаваемый детский писатель 2010 года — Корней Иванович Чуковский. Это факт: никто даже не приблизился к этим продажам. С одной стороны, это хорошо: детей воспитывают на классике. С другой стороны, это совершенно удивительно, что современным детям, погруженным в новые технологии, особенности окружающего мира объясняют на примере «Мойдодыра». Понятно, что глобальные человеческие ценности фактически не меняются, но контекст меняется очень быстро, и ребенку нужно видеть отражение современного мира в книге, тогда она становится ему интересна. Возможно, поэтому многие издательства разворачиваются в сторону осовременивания книжного рынка. К тому же появляется много новых издательств, направленных на поиск актуальных авторов, актуального оформления, актуальных полиграфических решений. Однако угадать, как именно пойдет этот разворот, невозможно. У книжного рынка вообще есть интересная особенность: в этом бизнесе нельзя предсказать бестселлер. Единственное, что остается издателю, это полагаться на собственные вкусовые предпочтения. Беря на себя ответственность и инвестируя в ту или иную книгу, издатель опирается исключительно на собственный вкус и на свои представления о потребностях потребителя, которые могут быть и неверными. А соотношение бестселлера к небестселлеру один к восьми. Так что говорить о том, что отечественная литература будет пользоваться большим спросом или что основной спрос придется на зарубежных авторов, нельзя.
— Что касается новых технологий, есть ли какая-то угроза книжному рынку со стороны электронных книг или, например, айпэда?
— Мне кажется, мы сильно преувеличиваем влияние электронных книг и прочих технологий на книжный рынок. Например, вышло совершенно удивительное приложение для айпэда «Алиса в Стране чудес». Но ведь это не книга — это игра, мультимедийный проект, который к книгам имеет такое же отношение, как мультфильм, кино и прочие визуальные искусства. Приложение для айпэда — это продолжение книги, самой книге не угрожающее. Понятно, что дальше стоит вопрос конкуренции за время — на что ребенок потратит его: на чтение или на игру; но это совсем другая конкуренция. Плюс надо понимать, что айпэд стоит тридцать четыре тысячи рублей — это больше, чем средняя зарплата в России. Что касается электронных книг: да, читалки стоят меньше, но и эти деньги внушительны для среднего кошелька. И даже если убрать с доски вопросы доступности электронных книг и вопросы цены, я не вижу, чтобы электронные носители обладали сейчас потребительскими свойствами, сопоставимыми с обычной книгой. Ведь в книге очень важны ее тактильные свойства, ее «бумажность». Плюс нельзя забывать о такой важной вещи для ребенка, как момент общения с родителями и сверстниками через книгу. Ситуация, когда ребенок приходит с бумажной книгой к родителям и просит почитать ему, невозможна с электронной книгой.
— Считается, что за последние пятьдесят лет ребенок из агента влияния превратился в самостоятельного покупателя — в том, что касается игрушек. Так ли это в отношении книг?
— Применительно к игрушке, наверное, больше работает ребенок. Еще есть пограничные истории, вроде Winx и прочих «длинных» проектов. Здесь родители понимают, откуда берется запрос на книгу, и ребенок может выступать самостоятельным покупателем: у него есть кукла, он смотрел мультик, теперь он хочет книжку. Во всех остальных случаях соотношение запроса «мама, купи мне эту книгу» и запроса «я хочу купить эту книгу своему ребенку», увы, не в пользу первого. Просто потому, что мы привыкли полагаться на собственный опыт в вопросе выбора книг для ребенка, как полагались на него наши родители. Так, собственно, и формируется классика: родитель покупает ребенку те книжки, которые ему покупали в детстве.
— Сейчас каждое уважающее себя издательство занимается множеством дополнительных проектов: выставки иллюстраторов, презентации, лавочки детских книг. Вы хотите чего-то, помимо собственно издательской деятельности?
— Я хочу все. Кое-что уже, кстати, делается. В рамках Non/fiction №12, например, {-tsr-}мы презентовали серию книг Оскара Бренифье (их представляла жена Оскара — преподаватель философии Изабель Мийон) и совершенно замечательную книгу Гленн Рингтвед и Шарлотты Парди «Если папа опоздал» — про то, как воздействовать на занятых непослушных отцов. Конечно, постоянная деятельность такого рода требует совсем других вложений времени, но и здесь мы надеемся активно развиваться.
