О празднике 23 Февраля и его преломлении в современном литературном контексте

Месяц, который славяне именовали лютый (лютень) или сечень, уже по названию наиболее соответствует расхожим представлениям о мужественности

Месяц, который славяне именовали лютый (лютень) или сечень, уже по названию наиболее соответствует расхожим представлениям о мужественности

Скептический взгляд на состояние современной российской словесности, кажется, сменился другим, прямо противоположным. Модно стало не ругать, а хвалить. В отзывах критиков звучит порой безудержный восторг. Причем восторг абсолютно чистый, не разбавленный иронией. Долой уныние и усталость, да здравствуют сила и бодрость! Вот, например, делится своими литературными впечатлениями прошлого года Захар Прилепин, лепит один восхищенный эпитет к другому. «Наконец-то вышла книга Льва Данилкина «Человек с яйцом» об Александре Проханове... Лева в своей публицистике, я заметил, очень любит слова «тестостерон» и «адреналин». Если он пишет о ком-нибудь энергичном, непременно упоминает, что в тексте прет тестостерон и адреналин. Ну так вот, давно я не видел столько живой, трепетной, бушующей в кровотоках энергетики — сколько есть ее в данилкинском труде. «Адреналин Прох» — надо такую сыворотку придумать и поить ею молодых и вялых литераторов. Видно, что и самого Данилкина, что называется, прет от темы, от эпохи, которую он, посредством описания бурного, громокипящего Проханова, взрезал, распилил, разгрыз».

Здесь все замечательно: и «тестостерон», и «адреналин», и слова «взрезал, распилил, разгрыз» по соседству с тютчевским «громокипящий», и «бушующая в кровотоках энергетика». У самого Прилепина ее в избытке, и на экспрессивные оценки он не скупится. «Другой мощный труд года — «Блуда и МУДО» Алексея Иванова, сочинение во всех смыслах замечательное, остроумное, легкое. Это лучший, на мой вкус, роман Иванова, я нисколько не стесняюсь назвать его шедевром... «Чужая» Владимира Нестеренко поразила меня точностью и мертвой хваткой. Герман Садулаев, автор нашумевшей книги «Я — чеченец!», пишет самую европейскую в современной России прозу, совершенно неожиданную; всегда удивляюсь ему... Алексей Варламов выдал замечательную книгу об Алексее Толстом и получил по праву «Большую книгу», хоть и вторую премию (я бы первую дал)». И так далее.

Откуда это опьянение похвалой, эта захлебывающаяся интонация, эстетика? Невольно возникает подозрение, что бурный хвалебный поток Прилепина выполняет магическую функцию, имеет ритуальный характер. Это торжествующий миф, несколько искусственный в своей торжественности, нуждающийся в разного рода инъекциях и сыворотках. Но такова уж особенность нашего времени. Идеология преодолена, а миф еще не осознал себя. Тем не менее он настойчиво пробивает себе дорогу и все отчетливей проступает в нашей реальности. Возьмем, скажем, если уж речь зашла об адреналине, 23 Февраля.

В череде идиотских советских праздников этот занимает почетное первое место. Его ублюдочность вопиюща, его недоношенность просто-таки бьет в глаза. Ну действительно, праздником этот день был давно, а вот выходным стал совсем недавно. 23 Февраля явно недоставало мифологизма (в отличие, скажем, от 7 Ноября). Победа Красной Армии над немецкими войсками в 1918 году знаковым событием не стала, а потому и день не стал красным днем календаря. Гражданская война, Белая Армия — всему этому нужно было себя как-то противопоставить, а затем еще доказать, что именно армия, созданная большевиками, наследница славных традиций и побед русского оружия. Худо ли бедно, противоречия эти как будто разрешились лишь с переименованием 23 Февраля в День защитника Отечества.

И день стал выходным. Но милитаристский дух, и так постепенно убывавший на протяжении советской эпохи, выветрился из этого праздника окончательно. 23 Февраля — мужское 8 Марта, точнее — Недовосьмое Марта (поскольку долгое время был рабочим днем, днем ущемленной мужской гендерности). А здесь уже мифологии хоть отбавляй, правда, не советской.

Вообще, идея что-то праздновать в феврале, месяце, который славяне именовали лютый (лютень) или сечень, довольно странная. Другое дело, что месяц как будто и по названию наиболее соответствует расхожим представлениям о мужественности. И вот что забавно: слова «лютый» и «сечень» неожиданно связываются с римскими праздничными ритуалами, вполне соответствующими гендерной природе 23 Февраля. Речь идет о так называемых луперкалиях (от lupo — волчица, но также и блудница). Как известно, Ромула и Рема вскормила волчица. Место, где она этим занималась, в Риме считалось святым. Каждый год 15 февраля здесь проводился праздник, приносились в жертву животные. Из их шкур изготавливались бичи, и после пира молодые люди разоблачались, брали эти бичи и выходили в город пороть женщин. Они бежали вдоль вереницы женщин и били их, а женщины охотно подставляли себя под удары, считая, что ритуальная порка способствует плодовитости и легким родам. Избиения воспринимались не как унижение, а как похвала, благословение, доведенные до абсолюта в своей экспрессивности.

Это я к чему. Да к тому, что если уж тестостерон и адреналин в современном литературном дискурсе заняли столь почетные места, то почему бы этот ряд не дополнить не менее выразительным словом «луперкалии».