Конец уроков

Конечно, проект Олега Зоберна и Ольги Морозовой был обречен на провал. И, что самое удивительное, провала не произошло

14 сентября в «Билингве» прошла презентация нового сборника Анатолия Гаврилова «Вопль впередсмотрящего», вышедшего в серии «Уроки русского», о которой OPENSPACE.RU не раз писал. Примерно год назад там же состоялась презентация гавриловской «Берлинской флейты», книжек Дмитрия Данилова и Олега Зоберна. Тогда началась история «Уроков русского». Сейчас, через год, она закончилась. Зоберн, идеолог и составитель серии, и Ольга Морозова, главный редактор издательства «КоЛибри», объявили, что «Уроки» выходить больше не будут.

Конец получился очень красивым. В этом смысле счастье, сопутствовавшее серии во всей ее недолгой жизни, в печальных обстоятельствах ей не изменило. Оказалось, что за год вышло ровно 12 книжек. К тому же получился цикл — от Гаврилова к Гаврилову.

Самая очевидная заслуга «Уроков русского» именно в этом — за год Гаврилов из маргинального писателя превратился в очевидного классика. Упоминая его, больше не надо писать, что это важнейшая фигура, о которой почти никто не слышал. И «Вопль впередсмотрящего» вышел уже на новом фоне — признания без оговорок.

Достижения этим не ограничиваются. Напомню: в «Уроках русского» вышло собрание Александра Шарыпова, забытого владимирского гения, писавшего так, будто между культурой позднего застоя и русским модернизмом не было никакого разрыва; первый доступный сборник прозы Николая Байтова (о важности последнего события я писал совсем недавно); прекрасная книга Дениса Осокина.

Конечно, «Уроки русского» не приносили прибыли. Но иначе и быть не могло. То, что бестселлеров не будет, было очевидно с самого начала всем, включая издателей. Когда серия только затевалась, Зоберн, по его словам, представлял ее в «Азбуке-Аттикус» («КоЛибри» входит в состав издательского дома) как «имиджевый, благотворительный проект». В имиджевом смысле серия удалась, вне всяких сомнений.

У «Уроков русского» — в основном положительно-восторженная пресса: книги хвалят практически все от Григория Дашевского до Виктора Топорова. Есть резонанс и в виде премий — Гаврилов получает Андрея Белого и «Чеховский дар». Я и мои знакомые встречаем в метро симпатичных девочек с книгами Осокина и Данилова — это тоже показатель. Всё это, однако, не сработало.

Весной долю «Азбуки-Аттикус» купил огромный издательский холдинг Lagardère Publishing. По словам Зоберна, сейчас французская компания стала вмешиваться в политику и, особо не разбираясь, потребовала закрыть несколько не приносящих прибыли серий — включая, разумеется, и «Уроки русского».

Эта версия — про капиталистического колосса, раздавившего красивое дерево, — конечно, очень привлекательна. Но, кажется, она не совсем верна.

Аркадий Витрук, генеральный директор и совладелец «Азбуки-Аттикус», утверждает, что решающей роли недовольство Lagardère не играло. Серия не только была провальной в финансовом смысле, но и не соответствовала ожиданиям издательства: авторов, отобранных составителями, невозможно было раскручивать. Они в основном малопишущие, часто уже пожилые, некоторые — даже покойные. По словам Витрука, там не было потенции нового Пелевина или Акунина.

С этим, конечно, не поспоришь. Похоже, когда вначале составитель и издатель говорили о «серии современной русскоязычной литературы по гамбургскому счету», они имели в виду совершенно разные вещи. В начале истории «Уроков русского» лежит счастливое для нас, читателей, недопонимание. И причина последовавшего конфликта, кажется, даже не в малой востребованности качественной литературы, не в ее экономической ненадежности, а в некоторой корневой разнице в сознании занимающихся ею людей, с одной стороны, и представителей больших издательств — с другой.

Собственно «Уроки русского» проходят этот путь не первыми. Есть много довольно похожих историй про попытки создания культурной линии внутри большого издательства. Обычно они заканчиваются поражением. Репутация и пресса не влияют на отношение издательства к таким проектам. Отделы сбыта, привыкшие к тому или иному роду массовой литературы, не умеют и не хотят работать со «сложными» книгами: они в нагрузку к другим продуктам издательства попадают в магазины, где никто не понимает, что это такое, и напротив — не попадают в места, где их ждут. Или попадают, но на общую картину это не влияет.

Витрук говорит, что магазины отказывались брать новые книги, потому что знали: «Уроки» не покупают. Но в тех местах, куда, в первую очередь, ходят потребители такой литературы, картина была совсем другая. В «Фаланстере», по словам Бориса Куприянова, книги серии были среди лидеров продаж, многие становились хитами. Данил Файзов говорит, что в «Билингве» Гаврилова и Осокина докупают каждую неделю. Понятно, что речь тут не идет о громадных цифрах, но серия явно была активно востребована определенным слоем читателей — не очень большим, но все же ощутимым (тем более что тираж «Уроков» с начальных внушительных пяти тысяч постепенно сократился до вполне обыкновенных полутора). То есть возникающее у издательства ощущение ненужности серии — результат скорее отсутствия какой-либо сегментной аналитики.

В любом случае, такие книги не нужны, в первую очередь, самим издательствам. Они не знают, как с ними работать — ни в финансовом, ни в концептуальном плане.

Если говорить о параллелях, то больше всего история «Уроков русского» напоминает то, что случилось с курировавшейся Борисом Кузьминским в издательстве «ОЛМА-Пресс» серией «Оригинал». Это история кратко описана в давнем тексте Льва Пирогова, и совпадения удивительны, особенно учитывая то, что между событиями прошло почти десять лет. Интересно вот что: по словам Кузьминского, последними книжками, которые он пытался выпустить в серии, были «Орфография» Дмитрия Быкова и «Сердце Пармы» Алексея Иванова. «ОЛМА» яростно противилась. То есть писатели, теперь составляющие центр прозаического мейнстрима, некоторое время назад казались издательствам столь же сомнительным вложением, как сейчас — какой-нибудь смутный Байтов.

Одно из главных различий между этими двумя историями — в финальном настроении. В статье Пирогова явственно читается: это конец, дальше распространять хорошую литературу надо по-другому. Сейчас из всех высказываний Зоберна и Морозовой, из вопросов публики к ним следует, что проигран еще один раунд, будем ждать следующего. Налицо некоторый новый вариант отношений теленка и дуба. Ориентированное на несегментированный рынок книгоиздание не кажется непобедимым. К тому же оно не выглядит уже ни врагом, ни союзником, скорее — некоторой неизбежной реальностью, которую надо обвести вокруг пальца.

Есть еще одна серия, которую тут нельзя не упомянуть. Это созданная Сергеем Соколовским и Ильей Кукулиным Soft Wave издательства «НЛО», выходившая в 2003—2005 годах; она представляла собой попытку систематического издания «другой» — не вписывающейся и не стремящейся в мейнстрим — современной прозы. Soft Wave и «Уроки» представляют разные взгляды на литературу (хотя между ними есть общее, а именно Денис Осокин), но тут интереснее сравнить их политику. Серия «НЛО» была, безусловно, более выдержанной. Там не было отклонений, лишних книг — вроде вездесущего Романа Сенчина. Не было сбоев вкуса — вроде бредового сборника женской прозы «Наследницы Белкина». Но она в гораздо большей степени предназначалась «для своих». Это был ряд замечательных книжек — тех, которых очень не хватало читателям, воспитанным «НЛО», «Критической массой», «Митиным журналом» или в той или иной степени близким к этому кругу и — тем самым — лояльным по отношению к негромкой литературе. Соколовский говорит, что хотел сделать серию книг «максимально аутичных», не ищущих читателя, кроме тех которые у них уже есть.

Задача «Уроков русского» была совсем другой.

Это был просветительский проект: попытка издать то, что практически никому не нужно, и преподнести эти книги так, будто их вовсю ждут — вырастить читателя прямо здесь и сейчас. На это же стремление «Уроков» несколько свысока намекает прохладно относящийся к серии Андрей Левкин.

Можно, наверное, сказать, что это стремление продавать «другую прозу» там же и так же, как продается мейнстрим, не только предопределило участь «Уроков», но и стало их сильной стороной, придав начинанию необходимую степень отчаянности. Такой самонадеянный проект можно было делать только в большом издательстве, с его темпами и возможностями, включая и возможности бессистемного сбыта. И, конечно, он был обречен на провал. И, что самое удивительное, кажется, провала не произошло.

Практически в каждом своем выступлении Зоберн говорил о том, что хочет «направить русскую словесность в интеллектуальное русло», «донести до широкого читателя лучшие образцы современной прозы». Это всегда звучало довольно смешно. Но вокруг, и правда, что-то изменилось.

За этот год в издательстве «АРГО-РИСК» появилась серия «Воздух: малая проза», в Петербурге вышел пилотный номер журнала «Русская проза». Тут нет прямого влияния — уж в случае серии Дмитрия Кузьмина точно. Однако Денис Ларионов, один из создателей «Русской прозы», говорил о важности контекста «Уроков». Есть ощущение, что именно самозабвенная, не «адекватная рынку» деятельность Зоберна и Морозовой создала тот контекст, в котором эти начинания выглядят уже не келейной активностью, а свидетельствами — может быть, очень неуверенного — возрождения.

«Уроки русского» были странной вещью — бунтом тихих, демонстрацией нетребующих. Кажется, это парадоксальное действие удалось. Для меня и некоторых моих ровесников эти книжки изменили представление о том, что такое современная проза. И — закончу на такой личной ноте — тем, что я что-то пишу о литературе, я в большой степени обязан им.​