Проводы Лосева, или Довлатов на кухне

А также труды и дни постфутуриста

Имена:  Евгений Степанов · Сергей Довлатов

Инакомыслящий

На днях блогер avvas, известный также как главный редактор журнала «Новый мир» Андрей Василевский, обратил внимание на любопытный человеческий, я бы сказал, документ — дневник бизнесмена и литератора Евгения Степанова. Для тех, кто не знает, кто такой г-н Степанов и чем он занимается, я напомню: г-н Степанов издает, в частности, журнал «Дети Ра», напечатавший недавно разгромную псевдонимную рецензию на книгу Сергея Гандлевского. Рецензия, между прочим, начиналась словами: «Ходасевича в России если и помнят, то вряд ли как поэта». Возможно, г-н Степанов и впрямь прежде всего помнит Ходасевича — автора «Декольтированной лошади», но такая верность футуристической эстетике и, главное, актуализация эстетических контроверз столетней давности чрезвычайно трогательны. Что, впрочем, не лишает приведенное утверждение привкуса кружковой аберрации. Дневник г-на Степанова позволяет понять ее, так сказать, истоки и смысл.

Это тоже своего рода трогательное чтение. Трудно выбрать цитату — хочется цитировать многое, если не все.

Мои публикации выходят почти еженедельно. Иногда просто день за днем. «Литературная газета», «Дети Ра», «Знамя», «Литературные известия», американский журнал «LIPS», «Литературная учеба», журнал славистов в Румынии, сайты Татьяны Кайсаровой… Я не успеваю даже фиксировать.
Моя истерическая графомания вышла из берегов и затопляет окрестные литературные берега и лужки. Ничего, до Димы Быкова мне еще далеко.

Запрет на поэтическое инакомыслие сохраняется. Еще сильнее, чем на политическое. Целые направления в поэзии исключены из нормального литературного процесса.
Неужели так думаю только я один?

Многие поэты стараются поспеть за модой. И пишут то как Бродский, то как Айги, то подражая Всеволоду Некрасову. Они стараются стать знаменитыми.
Чудаки! Можно писать как у годно. И совершенно неважно — что. Знаменитыми поэта делают не стихи, а имиджмейкеры, pr-специалисты, литературные критики и т.д. Кого они захотят сделать знаменитыми, те и будут. Им достаточно любого крепкого профессионала. А то и просто обаятельного и небедного графомана.

Я родился в 1964 году, через 19 лет после окончания войны.
Всего-то через 19 лет.
Возможно, я тоже послевоенное поколение.

Нынешние разговоры о современной поэзии ничего не значат.
Через пятьдесят лет от нынешних поэтических поколений — есть такая вероятность — не остается ничего.
Будет совсем другой язык. А мы будем вроде реликтовых и смешных экспонатов.
…Останется актуальным Крученых.

Когда в редакцию «Детей Ра» (или других моих изданий) присылают письма неизвестные мне авторы и называют меня по имени (а не по имени-отчеству), я рукописи просто не читаю.
А почему я должен читать невежливых и невоспитанных людей? Если они не знают, что к незнакомому человеку принято обращаться по имени-отчеству, что они могут знать о жизни в целом? Что они могут сказать читателям? По-моему, ничего.

Как трудно сказать новое слово в филологии! Все уже сказано.
Мой конек — это осмысление поэзии российских регионов. Я собрал богатую эмпирическую базу. Вот ею и надо заниматься.

Читал одну из своих любимейших книг — Владимир Даль, «Пословицы русского народа. Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и проч.».
М., Гослитиздат, 1957.
Делал выписки.

Сергей Гандлевский получил главный приз премии «Московский счет». Это результат голосования 200 уважаемых мною поэтов.
Выбран одаренный, но вовсе не выдающийся (на мой субъективный взгляд) стихотворец, каких немало. Выбран не критиками, выбран поэтическим цехом.
Одно из двух: либо ошибаются все, либо я.

И т.д.

Автор, кстати, называет свой дневник литературным:

Дневник, который я веду и публикую, не совсем честный. Это литературный Дневник. Дневник, который рассчитан на публику.
Я не говорю всего, что думаю.
В своих романах я более откровенен.

Романов Степанова мне читать не пришлось; интересно, в них тоже есть про Гандлевского? {-page-}


Футуристический размах чувствуется и на сайте руководимой Евгением Степановым компании «Вест-Консалтинг»:

«Это широко известный в России и за рубежом вертикально интегрированный медиа-издательский холдинг. Он состоит из ООО "Вест-Консалтинг", издательского комплекса, типографии, PR и WEB-подразделений, Агентства по распространению книг, четырех литературно-художественных журналов "Футурум АРТ" (выходит с 2000 года), "Дети Ра" (выходит с 2004 года), "Зинзивер" (выходит с 2005 года) и "Другие" (выходит с 2006 года), а также Интернет-журнала "Персона ПЛЮС"».

Хорош там раздел «Новости»:

ВСЕМИРНОЕ ПРИЗНАНИЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ВЕСТ-КОНСАЛТИНГ»

Генеральный директор издательства «Вест-Консалтинг», писатель Евгений Степанов стал лауреатом престижного международного фестиваля неоавангарда FEED BACK (Румыния). Столь высокого звания г-н Степанов удостоен за многолетнюю издательскую деятельность и пропаганду авангардного искусства.
Фестиваль FEED BACK проходит с 2006 года.

ЕВГЕНИЙ СТЕПАНОВ — ЧЛЕН ЖЮРИ ПРЕМИИ «МОСКОВСКИЙ СЧЕТ»

Издатель и писатель Евгений Степанов стал членом жюри премии «Московский счет».
(Напомню, что у премии «Московский счет» нет жюри; премия присуждается по результатам голосования около двухсот московских поэтов.)

ЗУРАБ ЦЕРЕТЕЛИ ВОШЕЛ В ПОПЕЧИТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ «ДЕТЕЙ РА»

26 ноября 2008 года народный художник России, Президент Академии художеств Зураб Константинович Церетели вошел в Попечительский Совет журнала "Дети Ра".
Теперь в Совет входят два человека: Сергей Александрович Филатов и Зураб Константинович Церетели.

Я думаю, они найдут и третьего.

«Это Довлатов! Не обращай внимания»

Замечательный документ опубликовала в блоге журнала «Прочтение» Юлия Беломлинская. Это фотография проводов в эмиграцию Льва Лосева, тогда, в 1975 году — Алексея Владимировича (Леши) Лившица.

Там же обаятельный мемуар публикатора о проводах и о ее единственной встрече с Сергеем Довлатовым.

«Мне было пятнадцать, Мите Лившицу — тринадцать. Мы в тот вечер сидели у него в комнате и разглядывали картинки, которые он срисовал из «Медицинской энциклопедии». Он их называл «актики». Там были такие чертежи насчет того, откуда дети берутся. И мы их потрясенно и вдохновенно изучали. На полу у нас стояла тарелка с бутербродами.

И все эти люди, толпящиеся в квартире, нас совсем не интересовали. Они были почти все родные, часто виденные нами, и, в общем, не эксклюзив, потому до сих пор и осталась привычка называть их, как в детстве — Лешами, Сашами и Наташами.

А нам с Митей предстояла разлука — он уезжал, а я оставалась. И мы оба считали, что у нас первая любовь. Он еще меня пытался потрогать как-нибудь. А потом я на минутку вышла — принести еще еды. Пришла на кухню, а там какой-то огромный черный усатый дядька загораживает проход. Я как-то протиснулась мимо — очень аккуратненько. И тут он говорит:

— Девушка, вы меня толкнули. И не извинились.

Но я его не толкала! И я так вежливо в ответ:

— Я вас не толкала.

— Повторяю. Вы меня грубо толкнули и не извинились.

И тут я решила, что происходит что-то ненормальное. Так со мной взрослые никогда не разговаривали. Я почему-то расплакалась и побежала в комнату, где были родители:

— Мама, там какой-то человек... огромный, с черными усами, он говорит, что я его толкнула и не извинилась. Но я его не толкала, честное слово. Он врет! Ведь это нечестно! Почему он так говорит? Я боюсь его, мам! — И плачу по-настоящему.

А мама смеется и говорит:

— Да это Довлатов! Не обращай внимания. Наверное, решил, что ты взрослая девушка. Это он так кадрится.

— Но я боюсь его! Я не пойду больше на кухню. А у нас еда кончилась! И лимонад тоже!»

P.S. Советую обратить внимание на новый номер «Иностранки» , выложенный на днях в «Журнальном зале». Книжка редкой по нынешним временам концептуальной стройности составлена Т. Казавчинской и посвящена словесности как социальному механизму. Тот случай, когда хочется купить журнал и почитать, что называется, не глядя в монитор.