Питер Акройд. Шекспир: Биография

Известный романист собирает жизнь Шекспира как головоломку из точно прилегающих деталей елизаветинской Англии

Имена:  Питер Акройд · Уильям Шекспир

Семисотстраничная биография Шекспира, написанная известным британским романистом Питером Акройдом, обязана своим весом не каким-то новым архивным находкам. Британские критики находят в книге Акройда фактические ошибки, да и сам писатель признается, что выступает здесь скорее как энтузиаст, чем как ученый-исследователь. Тем не менее книга представляет несомненный интерес с исторической точки зрения: Питер Акройд, написавший, помимо чисто художественных произведений (которыми до сих пор и был известен в России), биографии Чосера, Диккенса, Элиота, Блейка и Томаса Мора, предлагает свой собственный, исключительно любопытный биографический метод. Говоря о родословной своего героя, Акройд пишет, что в этом вопросе «предположения важнее доказательств». Такая формулировка довольно точно характеризует подход Акройда к реконструкции шекспировской биографии вообще.

Предположения, о которых идет речь, небезосновательны. Писатель собирает жизнь Шекспира как головоломку, встраивая ее в контекст елизаветинской эпохи, которую изучил досконально, – и дотошно следит за тем, чтобы все детали плотно прилегали друг к другу. Скажем, определенные особенности шекспировской драматургии Акройд выводит из существовавшей в то время системы школьного образования, а анализируя словарный запас Шекспира (в частности, его пейзажные образы и богатые в сравнении с коллегами познания в ботанике, орнитологии, ремеслах и сельском хозяйстве), очень подробно описывает топографию, экономику, экологию и социальную жизнь Стрэтфорда-на-Эйвоне в XVI веке. Отдельную, почти детективную сюжетную линию составляет предполагаемая тайная принадлежность Шекспиров к гонимой Римско-католической церкви. Эту теорию Акройд последовательно и убедительно доказывает на протяжении всей книги по множеству косвенных признаков; она становится тем инструментом, благодаря которому части биографической и текстологической головоломки встают на место.

Биографий Шекспира написано множество. Некоторые исследователи считают Шекспира литературной маской, под которой скрывались Роджер Мэннерс (пятый граф Рэтленда) и его жена Елизавета Сидни-Рэтленд (дочь английского поэта Филипа Сидни). Согласно другой теории соавтором того же Мэннерса был Фрэнсис Бэкон. «Нестрэтфордианская» линия шекспироведения приписывала лавры драматурга и Кристоферу Марло, и даже королеве Елизавете. Питер Акройд в своей книге не подвергает сомнению тождество реально жившего человека и автора классических пьес, но это не так уж важно. В каком-то смысле Шекспир служит здесь предлогом для того, чтобы узнать множество любопытных сведений о социальных отношениях, политических интригах или, скажем, театральном бизнесе елизаветинской Англии, который, оказывается, до появления Шекспира сильно походил на сегодняшнее производство телесериалов: то же серийное производство и анонимность сценаристов. Будь даже Шекспир Акройда полностью вымышленным литературным персонажем, книга не утратила бы своего интереса и значения как энциклопедия эпохи.

О католическом диссидентстве семьи Шекспиров

В духовном завещании, найденном на Хенли-стрит, говорилось о принадлежности Джона Шекспира «Католической, Римской и Апостольской церкви» и содержались мольбы к Деве Марии и «моему ангелу-хранителю», а также обращение о помощи к «святой жертве за всех». Трудно было бы найти документ более ортодоксального и набожного содержания. Он представляет собой готовый текст с пустыми местами, оставленными для уточнения подробностей. Здесь появляется значок, изображающий подпись Джона Шекспира, наряду с сообщением, что его небесной покровительницей была святая Уинифред. Гробница этой святой находилась в Холиуэлле, графство Флинтшир, месте паломничества богатых католических семей Уорикшира. Если бумага поддельная, то только очень хорошо осведомленный фальсификатор мог знать подробности о местной святой. Эта фраза в тексте породила еще больше сомнений. Если Джон Шекспир не умел писать, кто же добавил запись об Уинифред? Был ли это кто-нибудь из членов семьи, в 1581 году умевший писать и читать? Есть один ключ к разгадке. В этом католическом завещании есть слова об опасности быть «срезанным в цвету грехов». В «Гамлете» призрак, помня католическую доктрину о чистилище, сокрушается: «Я скошен был в цвету моих грехов, / Врасплох, непричащен и непомазан». Тот, чьей рукой написан текст, остается, тем не менее, предметом для изучения. Но если верить, что Джон Шекспир, подписав завещание, спрятал его на чердаке своего дома, приходится предположить, что он был или стал тайно практикующим католиком. В пользу этого говорят и другие факты. В роду Шекспиров встречаются набожные предки, среди них леди Изабелла и леди Джейн из женского монастыря в Уороксолле.

<…>

В следующие четыре года Джона Шекспира ждали новые трудности и дела. В 1578 году он отказался платить дополнительный налог на вооружение еще шести солдат, проводившееся за счет города. В тот же год он не посетил собрание в день выборов. Но с него не взыскали положенных в таких случаях штрафов. Кроме того, он участвовал в сложной земельной сделке, касавшейся некой собственности Арденов, завещанной его жене. Двенадцатого ноября он продал 70 акров земли Арденов вместе с родовым домом Томасу Уэббу и его наследникам при условии, что по прошествии двадцати одного года земля вернется к семье Шекспиров. Томас Уэбб был дальним родственником Арденов, Роберт Уэбб приходился Мэри Арден племянником. Всего двумя днями позже Джон Шекспир продал в рассрочку дом и 56 акров земли в Уилмкоте Эдмунду Ламберту, мужу сестры Мэри Арден. Ламберт выплатил задаток в 40 фунтов. Долг должен был быть выплачен через два года, в 1580 году, иначе по договору собственность возвращалась к Шекспирам. Как оказалось, Эдмунд Ламберт не выплатил соответствующую сумму, ссылаясь на другие долги, но не собирался возвращать дом и землю, и Джон Шекспир подал на него в суд. Такой порядок выглядит странно, но ход дела ясен: Шекспиры продавали землю родственникам, с тем чтобы потом вернуть ее себе. В следующем году они продали племяннику часть бывшего владения Роберта Ардена в Сниттерфилде.

Самое правдоподобное объяснение этим сложным действиям состоит в том, что Джон Шекспир находился в трудном положении из-за своего известного статуса инакомыслящего. Уитгифт наезжал в Стратфорд, и бывший олдермен был назван в числе тех, кто отказывался посещать церковные службы. Одним из наказаний за диссидентство была конфискация земли. Официальный рапорт, составленный немного позднее, отмечает, как диссиденты «принимают меры... с целью совершить обман». Одна из таких уловок, или «мер», описывалась так: «Инакомыслящие передают свои земли и товары друзьям, облегчая с их помощью свое положение». Другие «сдают земли нанимателям». Стратегия ясна. Диссидент вроде Джона Шекспира мог передать собственность в надежные руки, скорее родственникам, чем «друзьям», и таким образом избежать конфискации. По окончании указанного в договоре срока земли возвращались. Поведение Эдмунда Ламберта, тем не менее, свидетельствует о том, что события не всегда разворачивались столь же удачно, как было задумано. Быть может, отказ Ламберта возвратить собственность в Уилмкоте и стоит за короткой фразой Горацио в «Гамлете»: «Цель предприятья этого ясна: / Вернуть отцом потерянные земли».