Nick Cave. The Death of Bunny Munro

Долгий роман с коммивояжером, или Не лги, Кролик, не лги

Имена:  Ник Кейв

Предлагаемые отрывки из романа Ника Кейва о Кролике Монро перевел для OPENSPACE.RU Валерий Нугатов. Роман вскоре выйдет (в другом переводе и под названием «Смерть Банни Манро») в издательстве Corpus.

Ник Кейв, как многие уже знают, написал роман. Это с ним и прежде случалось, см. And the ass saw the angel (в русском переводе Ильи Кормильцева — «И узре ослица Ангела Божия»). Изначально Кролик Монро, впрочем, родился не романом, а сценарием для Джона Хиллкоута — режиссера, снявшего The Proposition. «Хиллкоут хотел сценарий про коммивояжеров, — говорит Кейв в интервью, — и я стал интервьюировать этих ребят. А они стали мне рассказывать про то, как на самом деле живут: алкоголь, наркотики, женщины». Получился роман. «Когда пишешь песню, — продолжает автор, — у тебя всего четыре строфы, чтобы рассказать историю. И ты обращаешься к архетипам: Стаггер Ли  ^*, Орфей… А в романе можно вывести настоящее чудовище». Кейв — это всегда немного Фолкнер (в основном — «Шум и ярость»), немного Ветхий Завет вообще и американский Юг в частности (см. песню «Tupelo» с альбома «The firstborn is dead»).

Про «Кролика Монро», впрочем, Кейв объясняет, что главными источниками вдохновения были певицы Аврил Лавинь и Кайли Миноуг. Ими Кролик одержим, — с их именами на устах он путешествует, продавая косметику и приставая к своим покупательницам. Вместе с Кроликом путешествует его девятилетний сын, потому что Кролик постоянными изменами довел его мать, свою жену, до самоубийства. Он, Кролик, постоянно обдолбан, дерется, думает только о сексе — в общем, он обычный персонаж Кейва. И Кейв встает по отношению к нему в свою обычную позицию: заставляет нас испытать к Кролику сочувствие — для того чтобы потом мы могли ужаснуться по-настоящему (см. «Догвилль» фон Триера). Кейва вообще интересуют только крайности, и он в отличие от многих (см. например, Паланика) умеет с ними обращаться.

Западное издание «Кролика» — мультимедийное; одновременно с книгой вышло специальное приложение для iPhone, позволяющее ознакомиться не просто с текстом, но и с аудиокнигой и саундтреком, написанным и исполненным автором романа и гитаристом The Bad Seeds Уорреном Эллисом.



The Death of Bunny Munro Chapter 17 from Enhanced Editions on Vimeo.



Книга Апдайка, о которой все вспомнили при виде «кролика», тут ни при чем. У Апдайка про совсем другое животное, которое не bunny, a rabbit.


Глава первая

«Мне кранты», — подумал Кролик Монро в миг внезапного просветления, как бывает с теми, кто уже одной ногой в могиле. Было такое чувство, что где-то по ходу он серьезно облажался, сердце ушло в пятки, но, правда, сразу вернулось на место: он сидел в номере отеля «Гренвилл», в одних трусах, наедине с самим собой и своими страстями. Закрыв глаза, он представил первую попавшуюся вагину, затем уселся на край гостиничной кровати и медленно откинулся на валик в изголовье. Прижав мобильник подбородком к груди, зубами вскрыл мини-бутылку бренди, вылил его себе в глотку, зашвырнул пустую тару через всю комнату, а затем, поежившись и поперхнувшись, сказал в трубку:

— Не переживай, зая, все будет путем.
— Мне страшно, Кролик, — ответила Либби.
— Чего это тебе страшно? Тебе нечего бояться.
— Я боюсь всего на свете.

Кролик понял, что в голосе жены что-то поменялось: нежные виолончели отыграли свою партию, и резко вступила скрежещущая скрипка, на которой пилила обезьяна, сбежавшая из зоопарка, или типа того. Он это просек, но пока еще не смекнул, что это означает.

______________________

^* Фольклорный бандит, персонаж песни Н. Кейва




{-page-}

— Ну перестань. Ты же знаешь, куда все это ведет, — сказал Кролик и глубоко, смачно затянулся «ламберт-энд-батлером», будто не курил, а трахался. В ту же секунду его осенило: «Бабуин на скрипке — да она вошла в безнадежный штопор!» — Бля-а-адь, — выругался он и в бешенстве выпустил из обеих ноздрей по целому бивню дыма. — Ты что, перестала принимать тегретол? Либби, признайся, ты принимаешь тегретол?

На другом конце провода повисла тишина, затем послышались глухие, судорожные всхлипы.

— Твой отец снова звонил… Я не знаю, что ему говорить… Непонятно, чего он хочет… Он орет на меня… Бредит…
— Ради бога, Либби, ты же знаешь, что доктор сказал. Если ты не будешь принимать тегретол, у тебя начнется депрессия. А ты ведь прекрасно знаешь, что депрессия — это очень опасно. До каких пор мы будем наступать на те же грабли?

Рыдания не смолкали, а только усиливались, пока не сменились тихим, горестным плачем. И Кролик вспомнил их первую ночь в том убогом гостиничном номере в Истборне: Либби лежала в его объятьях и вдруг ни с того ни с сего разревелась: «Прости, я очень впечатлительная» — ну или что-то в этом духе. Кролик засунул пятерню в промежность и сдавил ее так, что низ позвоночника завибрировал от удовольствия.

— Да прими же этот блядский тегретол, — сказал он уже спокойнее.
— Я боюсь, Крол. И еще тот человек бегает повсюду и нападает на женщин.
— Это кто еще?
— Ну, он мажет лицо красным и надевает пластмассовые чертячьи рога.
— Чего-чего?
— Там, на севере. По телеку показывали.


Глава шестая

Войдя в гостиную, Кролик-младший сощурился в лучах света, бившего в окно. Заспанное лицо венчала копна слежавшихся волос, пижама измялась, а к руке был пристегнут веб-бластер Человека-Паука. Кролик-младший сморщил нос от тошнотворного запаха и помахал рукой у себя перед лицом.

Внезапно он разинул рот, а по всему телу пробежал энерджайзер-вихрь: отец неподвижно валялся на диване, серый, словно кухонная перчатка, в придачу покрытая коркой застывшего жира. Громадный металлический пульт от телевизора торчал из руки мертвеца вопиющим анахронизмом. Устройство казалось древним, устаревшим и почему-то виновным в смерти Монро, поскольку не справилось с единственной своей задачей — поддерживать в нем жизнь.

— Папа? — тихо позвал мальчик и повторил громче: — Папа?

Он начал переминаться с ноги на ногу в своих банных тапочках, полученных в подарок от фирмы. Кролик не откликался и даже если дышал, то очень неглубоко и так незаметно, что почти не шевелился.
Кролик-младший вдруг запрыгал и завопил что было мочи:

— Па-па!!!

Тогда отец испуганно подскочил, замахав руками во все стороны:

— Что? Что такое?
— Ты не шевелился!
— Чего?
— Лежал как мертвый.
— Да? Закемарил просто, — ответил Кролик, с трудом узнавая собственного сына.

Кролик-младший повернулся и сердито ткнул пальцем в сторону коридора и главной спальни, все так же угловато переминаясь.

— Что, нельзя было пойти лечь там? — громко сказал он, почесывая ладонью лоб. — Нельзя было там, что ли, спать лечь пойти?!

Кролик сел на диване и вытер каплю слюны с небритой щеки.

— Нет… Чего? Да нет, заснул я. Сколько время? — спросил он.

Мальчик не придвинулся к отцу ни на миллиметр, но когда Кролик глянул на сына, тот резко увеличился в масштабах, — и отец непроизвольно отшатнулся от этого сверхъестественного наезда камеры.

— Надо было на ключ запереть, — с тревогой сказал Кролик-младший.

Кролик почувствовал, как его обступают события вчерашнего дня, перекрывают ему кислород. В каком-то отвлеченном смысле он был потрясен произошедшими переменами. Теперь его жизнь стала трагичной — и достойной сожаления. Он овдовел и вызывал сострадание. Одновременно Кролик понимал, что виски, которым он накануне запивал рогипнол, все еще гуляет в крови. От этого ему было довольно кайфово, причем в самом прямом смысле.

— Чего?
— На ключ надо было запереть, папа!
— Что? Кого?

Кролик-младший посмотрел на отца, лицо его исказилось от бешенства, выпученные шершавые глазищи быстро завращались во впадинах, кулачки по бокам сжались, и он завопил:

— Просто мне надо было дверь запереть, блин, на ключ!


Глава девятая

Кролик открыл входную дверь. Он уже снял пиджак и оставался в васильковой рубашке с рисунком, выглядевшим как обычный горошек, но, если присмотреться, горошки оказывались в действительности древнеримскими монетками, на которых — если совсем утыкаться носом — были отчеканены многоразличные крошечные виньетки с трахающимися парочками. Каким-то чудом Либби пощадила этот артефакт, когда решила перекроить кроличий гардероб — с помощью кухонного ножа и пузырька туши. Тем не менее жена нанесла непоправимый ущерб прославленной «греческой» рубашке, которую Фудель подарил Кролику на годовщину свадьбы. Фудель надыбал ее в интернете на сайте для современных ловеласов, бабников и блядунов — sovratitel.com. На ней был не такой уж и откровенный узор с греческим богом секса или типа того: додик в оливковом веночке — с прибором таким внушительным, что двум пухлощеким херувимчикам приходилось поддерживать его рогатиной. Обнаружив эту вторую рубашку в кухне, в измельчителе для отбросов, Кролик уселся на пол и разрыдался над расчекрыженными останками.

— Здорово, ебанько, — выпалил Фудель, входя в квартиру с песьим оскалом на лице и наркоманским блеском в глазах.
— Господи, Фу, веди себя прилично, — сказала длинноногая блондинка, повисшая у него на руке, и пнула его в голень.
— Эй! Полегче, герла! — крикнул Фудель и запрыгал на одной вареноджинсовой ноге. Кролик обратил внимание, что багровая родинка над верхней губой блондинки чуть напоминает по форме кролика, и его прошибло электролибидо.

Вокруг Фуделя увивался Рэймонд с ящиком «лагера» под мышкой и с наигранной улыбкой на губах. Сквозь зловонное облако перегара, которое даже немного успокоило Кролика, Рэймонд любезно поинтересовался:

— Все путем, Крол?

Рэймондова девка, которую почти наверняка звали Барбарой, высунула из-за него голову, похожую на пустой овал, в который думают персонажи комиксов, и сказала:

— Привет, Крол.
— Привет… ммм… — ответил Кролик и подумал, что, возможно, ее и впрямь зовут Барбара. А Рэймонд театральным шепотом подтвердил:
— Барбара.
— Ну да, конечно же. Барбара… Извини, Барбара.

С громыханием вломившийся в двери Джеффри заглушил ответ Барбары. Изо всех карманов его необъятного льняного пиджака торчали литровые бутыли скотча. Устрашающе пыхтя после восхождения по лестнице, он помахал своим неизменным носовым платком и заорал:

— Кролик… Кролик… Кроличек…

Последовал целый оползень потной плоти: Джеффри не обнял, а, скорее, переварил Кролика.
— Ты так нам удружил, — произнес Джеффри. Все с ним согласились.

Блондинка с родинкой шагнула вперед и сказала Кролику:
— Это было что-то с чем-то!
Кролик повернулся к Фуделю и спросил:
— Фудель, а твою подружку…

Но Фуделя будто волной смыло. Заглянув в коридор, Кролик успел заметить, как дверь ванной потихоньку закрылась. «Дела идут на лад», — подумал Кролик.
Длинноногая блондинка улыбнулась ему и представилась сама:
— Я — Речка.

Nick Cave. The Death of Bunny Munro. Canongate Books Ltd, 2009

Отрывки из романа в переводе Валерия Нугатова