Дипак Лал. Возвращение «невидимой руки»: актуальность классического либерализма в XXI веке

Либеральный экономист Дипак Лал — о России, о предательстве современным Западом идей либерализма и об опасностях «демократии участия»

Имена:  Дипак Лал

Дипак Лал, экономист, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, бывший кадровый дипломат и советник в различных международных организациях (в т.ч. во Всемирном банке и ОЭСР), уже известен российскому читателю. В издательстве ИРИСЭН выходил его фундаментальный и наиболее известный труд «Непреднамеренные последствия: влияние обеспеченности факторами производства, культуры и политики на долгосрочные экономические результаты». За этим академичным названием, едва ли способным привлечь кого-нибудь помимо аудитории узких специалистов, маскировалась книга, предназначенная если не для «самого широкого», то уж для широкого читателя во всяком случае. В «Непреднамеренных последствиях», представляющих собой курс лекций, прочитанных в Стокгольмской школе экономики (SSE), Лал предпринял очень компактное и вместе с тем масштабное кросскультурное (и междисциплинарное) исследование вопроса о том, каким образом и по каким причинам в течение тысячи лет происходило возвышение Запада в сравнении с остальными цивилизациями Евразии. В книге подробно рассмотрена роль индивидуализма в интенсивном экономическом развитии и показано, как обеспеченность факторами производства, культуры и политики влияет на типы экономического развития в различных цивилизациях.

«Возвращение “невидимой руки”» в некотором смысле представляет собой продолжение «Непреднамеренных последствий». Это не значит, что для понимания этой книги непременно нужно прочесть предыдущую. Однако позиция Дипака Лала по вновь дискутируемому после мирового финансового кризиса будущему экономического либерализма вытекает в значительной степени из той системы взглядов, которая была изложена им студентам SSE. В первой части «Невидимой руки», собственно, и содержится конспект «Непреднамеренных последствий». Остальной текст представляет собой выстраивание глубоко эшелонированной обороны классического либерализма и свободного рынка с его принципами laissez-faire и свободной торговли, а также связанной с этим глобализации. Это, однако, по Лалу, не то же самое, что защита нынешних экономических и политических подходов Запада к мировой экономике и политике. В значительной степени книга посвящена как раз критике отхода западной цивилизации от тех концепций, которые обеспечили ей главенствующее положение в мире.

Лал полагает, что антиглобализм распадается, по сути, на два несвязанных течения. Первое — культурный национализм — представляет собой противодействие не глобализации как таковой, а вестернизации. Между тем, полагает Лал, следование принципам классического либерализма в экономике никак не связано с сохранением культурных особенностей — и даже с природой политического режима. Иначе говоря, плодами либеральной экономической политики могут пользоваться (и пользуются) режимы, чей политический статус весьма далек от демократии. Второе течение в антиглобализме Лал полагает действительно опасным и называет его сторонников «новыми дирижистами». Эта часть антиглобалистов выступает против капитализма как такового. Лал ведет полемику и с теми и с другими. Читать это необыкновенно интересно — в первую очередь потому, что Лал энциклопедически образован и кругозор его чрезвычайно широк: когда речь идет, к примеру, о подтасовке Всемирным банком статистики по бедности, он превращается в скрупулезного экономиста, чуть не бухгалтера. А рассуждения о применимости базовых принципов либерализма к различным культурам он сопровождает в равной мере подробными и занимательными экскурсами в историю повседневности, религиоведение и культурологию. При этом чрезвычайно подкупает почти полное отсутствие натяжек: там, где Лал не знает ответа на вопрос, он почти сразу признается в этом со всей прямотой.

«Возвращение “невидимой руки”» подразумевает, конечно, в определенной степени подготовленного читателя — ну, или желающего разобраться. Чтение книги Лала — не развлечение, необходима некоторая работа, но тот, кто согласится ее совершить, будет вознагражден вполне захватывающим интеллектуальным приключением.




О России

«Нынешняя задача России — стать страной с изобилием человеческого капитала, находящейся на переднем крае технического прогресса. Ее будущий рост зависит от повышения производительности труда, подпитываемого новыми изобретениями и предпринимательскими талантами. Именно в этом контексте тезисы моей книги весьма актуальны для России. Ведь в этой работе я показываю, что дирижистская модель капитализма, вариантом которой является нынешний авторитарный российский капитализм, иллюзорна. России необходимо полностью взять на вооружение англосаксонскую модель капитализма. Для этого необходимо создание правовой инфраструктуры, обеспечивающей верховенство транспарентного и беспристрастного закона. На Западе она создавалась со времен правовой революции папы Григория VII в XI веке, но в России эта революция не состоялась из-за раскола христианства на католическую и православную церкви.

Однако не менее важно, чтобы российские предприниматели, изобретатели и ученые получили в свое распоряжение “частное пространство”, которого было бы достаточно для “созидательного разрушения”, лежащего в основе капиталистических процессов. Один из наиболее убедительных практических аргументов в пользу либеральной демократии заключается в том, что за счет институциональной защиты свободы слова и предпринимательства она способствует динамичной эффективности капитализма. Однако, как показывает пример бывшей британской колонии Гонконг, подобные гражданские и экономические свободы возможны и в отсутствие политической демократии. Если из-за своих космологических представлений Россия предрасположена к той или иной форме “царизма”, остается лишь надеяться, что вскоре ее возглавит “добрый царь”, который воплотит в жизнь то, за что я выступаю в этой книге, — принципы классического экономического либерализма».


О периоде между двумя мировыми войнами

«К концу столетия экономическая гегемония Британии, как и дополняющая ее военная мощь, ослабла из-за возвышения США и Германии. Если бы Соединенные Штаты объединили усилия с Великобританией для создания совместной англо-американской империи, целого ряда международных конфликтов, как и появления двух антилиберальных идеологий — фашизма и коммунизма, — возможно, удалось бы избежать. Однако после Первой мировой войны администрация Вудро Вильсона, движимая идеалистическими побуждениями, попыталась создать «нравственный» миропорядок, где основой должны были служить суверенные национальные государства, а «полицейские» задачи возлагались на санкции Лиги Наций. Полный провал этого плана продемонстрировал, что такими методами мир обеспечить нельзя.

Недочеты Версальского мира, как и предсказывал Кейнс в своих «Экономических последствиях Версальского мирного договора», привели к усилению политического и экономического хаоса в Европе. Британия была слишком слаба, чтобы это предотвратить. Америка, после того как Вильсон не добился одобрения Сенатом столь дорогой ему идеи о Лиге Наций, не желала брать на себя бремя поддержания мирового порядка, хотя это и было ей по силам. Соединенные Штаты вернулись к политике изоляционизма. Более того, в период Великой депрессии, которая отчасти была вызвана ошибочной монетарной политикой Вашингтона и его возвратом к протекционизму, США не сыграли той роли, что взяла на себя Британия во время депрессии 1870-х годов, поддерживая открытость рынков для торговли и инвестиций. Принятые в межвоенный период тариф Смута — Хаули и «законы о голубом небе», запрещавшие американским банкам кредитовать правительства других стран, забили последний гвоздь в гроб либерального экономического миропорядка».


O laissez-faire

«Доктрина laissez-faire часто преподносится в карикатурном виде — как концепция “государства — ночного сторожа”, исходящая из посылки о “гармонии интересов” рационально действующих игроков, стремящихся к “максимальной пользе”. Но ничего подобного в трудах основоположников классического либерализма — Смита и Юма — вы не обнаружите. Они не рассматривают человека как рационально действующего игрока, стремящегося к максимальной пользе и обладающего идеальным знанием. Юм говорит о “несовершенствах и узких пределах человеческого познания” и о том, что “разум есть и должен быть лишь рабом аффектов и не может претендовать на какую-либо другую должность, кроме служения и послушания им”. Главный постулат классиков либерализма заключается в том, что рыночная экономика, способствующая разделению труда и координирующая разделение знаний (которое по необходимости существует в любом обществе) за счет ценового механизма, может побудить индивидов к более рациональному поведению. Возникающая в результате специализация обеспечивает более эффективное распределение ресурсов общества и ведет к увеличению национального богатства. Однако они не утверждают, что в условиях свободного рынка возникает «идеальная» конкуренция, о которой говорят современные экономисты».


О детском труде в странах третьего мира

«Доказано, что детский труд напрямую связан с объемом ВВП на душу населения. Как только он достигает 5000 долларов, использование детского труда прекращается. Более того, в большинстве развитых стран в прошлом также применялся детский труд. В США он был запрещен только в 1938 году, когда среднедушевой доход уже намного превышал 5000 долларов. <…> Единственный способ сократить масштабы использования детского труда — это сокращение бедности, что <…> весьма эффективно достигается за счет капиталистической глобализации. Повышение объема ВВП на душу населения также улучшает ситуацию в сфере образования. А поскольку лишь 5% работающих детей заняты в экспортном секторе, а более 80% — в сельском хозяйстве, либерализация торговли сельхозпродукцией приведет к увеличению доходов крестьян и сокращению масштабов детского труда. Так, во Вьетнаме, после того как правительство разрешило экспортировать рис, что привело к повышению его внутренней цены, а следовательно, и доходов крестьян, последние стали реже использовать труд детей. Более того, запрет на детский труд в экспортных отраслях не обязательно приводит к желаемому результату. Зачастую из-за этого дети оказываются в еще худшей ситуации. Так, в результате исследования, проведенного гуманитарной организацией Oxfam, выяснилось: когда американские торговые фирмы начали вводить ярлыки “детский труд не применялся” для импортных товаров, в Бангладеш это привело к тому, что “в 1993—1994 годах примерно 30 000 из 50 000 детей (в основном девочек), занятых в текстильной промышленности… были выброшены с фабрик, поскольку предприниматели опасались потерять свой экспортный бизнес, оставив детей на работе. Однако большинство этих детей нищета вынудила заняться проституцией или устроиться на другие, более опасные производства, например сварочные работы».


О политической системе современного Китая

«Китайская цивилизация возникла в относительно компактной долине Хуанхэ, и ей постоянно угрожали варвары-кочевники из северных степей. В ее рамках сформировался авторитарный политический строй, основанный на жестком бюрократическом контроле, просуществовавший не одно тысячелетие и сохранившийся до наших дней. Победу коммунистов в 1949 году уместнее всего расценивать как приход к власти очередной “династии”, которая, в рамках реформ Дэн Сяопина, воссоздала институт “мандаринов”-технократов, первоначально обучавшихся за рубежом — а теперь все больше и на родине — всем материальным представлениям и технологиям современности. Сегодня Коммунистическая партия Китая принимает в свои ряды и капиталистов. Некоторые считают, что с появлением в партии “красных капиталистов” она “обуржуазится” и это со временем приведет к утверждению в стране демократии. Однако в работе, основанной на социологических исследованиях убеждений этих «красных капиталистов», Брюс Диксон (как и другие ученые, изучавшие этот вопрос) приходит к выводу, что “в Китае частные предприниматели без энтузиазма относятся к идее демократизации… Китайских предпринимателей волнуют прежде всего их деловые интересы, а не вопросы откровенно политического характера. Они считают, что чиновники на местах не только создают проблемы, но и помогают их решать. Это вполне сочетается с идеей о том, что “развитие рыночной экономики ведет к формированию некритически настроенной сферы гражданского общества, не угрожающей государству, а выгодной ему”. Таким образом, тех, кто полагает, что рост благосостояния приведет к утверждению демократии в Китае, на мой взгляд, ждет разочарование».


О природе неправительственных организаций

«Концепцией, лежащей в основе притязаний НПО, и источником их популярности является абсолютно антилиберальная теория демократии участия. Западное понятие либеральной демократии основано на принципе представительства. Основоположники либерализма — от “отцов-основателей” американской республики до либеральных мыслителей вроде Иммануила Канта — расценивали прямую демократию, или “демократию непосредственного участия граждан в управлении государством”, по образцу греческих полисов, как глубоко антилиберальное явление. Такая демократия, подверженная влиянию популизма и изменчивости настроений большинства, может обернуться угнетением меньшинств. Более активное участие народа в управлении государством не всегда служит интересам свободы. Поэтому великие мыслители-либералы отдавали предпочтение опосредованной представительной демократии, снабженной различными сдержками и противовесами, не позволяющими большинству тиранить меньшинство. Джеймс Мэдисон и Иммануил Кант предпочитали называть политическую систему, основанную на представительстве, «республикой», а не «демократией»; последнюю они рассматривали именно как ее непосредственный вариант, подверженный антилиберальному «диктату толпы». <…> Однако в обеих цитаделях представительной демократии — Соединенных Штатах и Великобритании — происходит постепенный переход к прямой «демократии участия». <…> Это якобы повышает открытость и подотчетность законодательной деятельности, но, как это ни парадоксально, на деле такая практика (вынесение большинства важных вопросов на референдум. — OS) привела к росту влияния групп давления на законодательный процесс.


О перспективах

«В начале 1990-х я написал небольшую книгу о том, какую позитивную роль могут сыграть концепции классического либерализма в искоренении вековечной нищеты третьего мира. По целому ряду причин развивающиеся страны начали прислушиваться к этому призыву. Я и представить себе не мог, что сегодня возникнет необходимость донести ту же идею до стран Севера. Однако этого требует нынешнее возвышение «нового дирижизма». Северу пора на деле взять на вооружение принципы классического либерализма, которых он придерживается на словах. Хотя процесс глобализации можно, подобно стакану, воспринимать как наполовину полный или наполовину пустой, сейчас усиливается опасность того, что «новый дирижизм» подорвет сегодняшний ЛЭМП (либеральный экономический мировой порядок. — OS), так же как «дирижистская догма» погубила его предшественника».


Дипак Лал. Возвращение «невидимой руки»: актуальность классического либерализма в XXI веке. М.: Новое издательство, 2009
Перевод с английского М. Коробочкина