Пол Готфрид. Странная смерть марксизма

Американский палеоконсерватор о марксизме, постмарксизме, Франкфуртской школе и неоконах

Имена:  Иммануил Валлерстайн · Пол Готфрид · Юрген Хабермас

Пол Готфрид — палеоконсерватор. В принципе, этого слова уже достаточно для того, чтобы процентов девяносто неспециалистов (как правых, так и левых взглядов) в России книгу эту никогда в руки не взяли. Оставшиеся десять процентов — профессиональные правые традиционалисты, по той или иной причине интересующиеся тем, что происходит у американских коллег. Выяснив, что Готфрид — близкий друг и соратник Патрика Бьюкенена, многие из них тоже отказались бы раскрывать «Странную смерть марксизма». Бьюкенена отечественные консерваторы полюбили за выступления против администрации Буша в целом, войны в Ираке в частности и за его неполиткорректный (это очень мягко сказано — куда там Орианне Фаллачи) изоляционистский манифест «Смерть Запада», но быстро разлюбили после выхода книги «Черчилль, Гитлер и война, которой можно избежать». Как если бы всего этого было мало, книга посвящена не марксизму вообще, а трансформации, которую европейские левые претерпели в течение послевоенного периода. Трансформация эта рассматривается большей частью в контексте истории Германии второй половины века. Таким образом, широкого читателя у этой книги предположительно почти нет, это вроде бы издание для специалистов и любителей диковин.

Однако это не совсем так. «Странная смерть марксизма» оказывается довольно актуальным текстом. Во-первых, в свете не слишком широкой, но вполне оживленной дискуссии о том, что марксизм может сегодня означать для России. Во-вторых, в свете вильнюсской резолюции ОБСЕ, осуждающей нацизм и сталинизм, — Готфрид постоянно предъявляет европейским левым счет за нежелание признавать преступления советского и других коммунистических режимов. Читателю «Странной смерти марксизма» будет, по меньшей мере, любопытно наблюдать практически полное сходство позиций по этому вопросу когдатошних французских социалистов и нынешних российских националистов. По прочтении книги Готфрида российскому читателю, кроме того, становится яснее происхождение концепции «колониального налогообложения», принятой в России на вооружение также крайне консервативными маргинальными экономическими алармистами. Основной враг всех правых, по Полу Готфриду, — культурный релятивизм, основным носителем которого является постмарксизм, имеющий очень мало (или ничего) общего с классическим марксизмом, гибкий, легкоприспосабливающийся к изменениям и тем самым (по Готфриду) еще более опасный. Мы открыли «Странную смерть марксизма» в нескольких местах, выбранных, разумеется, не совсем произвольно, но и не совсем прицельно, и представляем вам сегодня пять фрагментов из книги. {-page-}


Пол Готфрид об Иммануиле Валлерстайне

«Ни на чем не основан и вывод о том, что источником экономического процветания Запада являются страдания Африки. Начиная с книги «Африка: политика независимости», Валлерстайн связывает экономическое убожество Западной Африки с уязвимостью ее положения в «мировой капиталистической экономике». Хотя нам походя сообщается о хрупкости государственных структур и о засилье бюрократии, тем не менее Валлерстайн не углубляется в исследование политических обычаев, сковывающих развитие большей части континента. Он полон восторгов по поводу движений, называющих себя «революционными», но старается не обращать внимания на насаждаемые ими кумовство, воровство и экспроприацию немногочисленных классов, производящих реальное богатство. Все провалы революционных попыток дать старт развитию приписываются "мировой капиталистической экономике" или временным трудностям, создаваемым "необъятными пространствами Африки"».

Пол Готфрид о Юргене Хабермасе

«В целом неомарксисты действовали примерно так же, как представители христианских ересей, то есть привлекая неправомерно много внимания к <...> к определенному аспекту марксистско-ленинской традиции, чтобы отбросить то, что составляло ее главные догматы. Так, Хабермас в своей избирательной и адаптированной версии марксизма, представленной в работе «Знание и интерес» (Erkenntnis und Interese, 1965), поднимает когнитивную проблему получения точной социальной и исторической информации. В несоциалистическом окружении соответствующее знание трудно получить из-за коварного влияния классового интереса. Согласно Хабермасу, только социализировав средства производства и привив людям социалистические установки, можно пробить стену ложной информации, создаваемую существующими экономическими отношениями. <...> Кроме того, Хабермас конструирует такое определение демократии, которому она может соответствовать только в социалистическом государстве. <...> Дело не в том, насколько верна в целом система идей марксизма-ленинизма и всегда ли советские вожди говорят правду. Все эти вопросы затмеваются тиранической структурой власти, а низменные формы лжи исключают возможность когда-либо видеть вещи такими, какие они есть».

Пол Готфрид о Франкфуртской школе

«Обращение представителей критической теории к Марксу становится все более ритуальным, а то, что осталось от первоисточника, переплелось с тем, что имеет очевидно немарксистское происхождение. От средневекового еврейского мистицизма у философа Вальтера Беньямина до Шопенгауэра и его философии воли в восприятии Хоркхаймера, от глубинной психологии у Фромма и Маркузе до размышлений Адорно о гегелевской диалектике и атональной музыке — Франкфуртская школа смешала винегрет идей, к тому же изложенных поразительно невнятной прозой. То, что все это было вписано в марксистскую социальную рамку, а также прокоммунистические или по крайней мере антиантикоммунистические взгляды, могло налагать на этих авторов и их спонсоров печать принадлежности к левому движению. То же самое справедливо и в случае Сартра, который смешивал свой экзистенциалистский индивидуализм и психоанализ с марксистской политикой. <...> Если говорить коротко, они (левые европейские интеллектуалы. — OS) ушли от марксизма или колебались между марксизмом и другими движениями, сохраняя на словах верность марксистской теории и коммунистической политике. Но в конечном итоге они отошли от того, что получило название неомарксизма, и перешли на воинствующие антибуржуазные позиции, формулируемые независимо от марксистского экономического учения».

Пол Готфрид о политической религии постмарксизма

«Привлекательность бога коммунизма остается важной точкой отсчета для объяснения поведения левых парламентариев в Европе. <...> Французская и итальянская коалиции социалистов и коммунистов постоянно говорят о «пережитках фашизма», но при том требуют коллективной амнезии в вопросе о кровавой истории марксизма-ленинизма. Более того, в 1970-е годы во Франции коммунистическая и социалистическая печать встретила работу Солженицына о советских трудовых лагерях как истерический выпад антикоммунистической пропаганды. Французский перевод его работы «Архипелаг Гулаг» был встречен резкими нападками левых журналистов, в том числе из социалистической газеты l'Unité, за то что Солженицын якобы пытается отвлечь внимание общественности от роли американского империализма в Латинской Америке, а также за оскорбительное сравнение коммунизма и фашизма и за разжигание «холодной войны», ответственность за которую несут американцы. В 1997 году французский премьер Лионель Жоспен, отвечая на запрос оппозиционных партий в парламенте, отказался признать советские зверства сталинских времен и воздал хвалу коммунистам в целом как своим отважным соратникам по борьбе с фашизмом».

Пол Готфрид о неоконах

«...Левая концепция социально-экономической организации общества совпадает <...> с тем, как воспринимают мир американские неоконсерваторы. Мечты современных европейских левых более или менее адекватно сформулированы Фукуямой в его знаменитом эссе «Конец истории», опубликованном в журнале National Interest. <...> Европейские левые хоть и не сочувствуют антикоммунизму американских неоконсерваторов и уж точно безо всякого энтузиазма относятся к их замыслу, чтобы имперская миссия Америки состояла в распространении «демократических ценностей», согласны с центральной идеей «неоконов», что модифицированная форма капитализма может, подобно ледоколу, проложить путь к новому глобальному обществу, которое будет раскрепощать женщин, поддерживать открытость иммиграционной политики и обеспечивать движение к транснациональным политическим идентичностям. Когда американский неоконсервативный журналист Бен Уаттенберг в очередной раз объясняет, что его «американский национализм» сводится к желанию обеспечить демократию и защиту прав человека во всем мире, европейским левым нечего на это возразить, разве что выразить протест против использования американской военной мощи для этой цели. Американские неоконсерваторы и левые интеллектуалы могут сколько угодно спорить между собой о нынешней политике США на Ближнем Востоке, но продвижения к более однородному человечеству, свободно перетекающему по всему миру через открытые межгосударственные границы, желают и те и другие».

Пол Готфрид. Странная смерть марксизма. — М.: ИРИСЭН/Мысль, 2009