Оцените материал

Просмотров: 6173

Антидепрессант во время депрессии

Наталья Иванова · 07/11/2008
Чем активнее начальники убеждают страну, что броня крепка, финансы наши тоже, тем в большую депрессивность впадает искусство
Антидепрессант во время депрессии
Мрачную картину — думаю, что успеет точно ко времени, хотя поспешал долго, — выпускает Алексей Герман (старший), по жанру антиутопию. Но вот у Германа-младшего, тридцатилетнего режиссера, получилась картина «Бумажный солдат» тоже о безвыходности: даже смерть героя никакого выхода не предлагает. Уехать, остаться, спиться, застрелиться — и что же? Космос, ракеты, атом, а то и нанотехнологии ничем человеку помочь не могут: тяжелая, стоически преодолеваемая очередным отечественным «доктором» (доктор Чехов, доктор Юрий Живаго) депрессия все равно убьет — так или эдак. Не самоубийство, так остановка сердца — после «чаплиновского» шутовского, развеселого катания на велосипеде.

В чем сегодня «задача мастеров культуры»? И что они могут и могут ли — в условиях надвигающегося неумолимо, но не очень пока понятного по последствиям кризиса — предложить? Быть со своим народом — там, где он, к несчастью, находится? Достаточно ли, ежели финансовое цунами накроет так, что мало не покажется, и в результате страна, выделяющаяся, кроме всего прочего, количеством самоубийств на душу населения, их число еще и приумножит?

А вот если не о России, а об Америке — времен Великой депрессии 1929 года. Экономический и финансовый спад пострашней сегодняшнего, тем более существенный на фоне тогдашнего уровня бедности в США. Американские мастера культуры ответили на кризис двояко. Фицджеральд писал в 1929-м Хемингуэю: «...Мы ведь жили все время на предельной скорости, все время в поисках самой веселой жизни, какая только возможна». «Отзвуки века джаза» и «Ночь нежна», «Фиеста» и «Снега Килиманджаро»; Фицджеральд и Хемингуэй, Фолкнер и Стейнбек — ничего поднимающего тонус и настроение. Печальные, можно даже сказать, депрессивные писатели. А что сделали так называемые «писатели Голливуда»? Предложили совсем иное: антидепрессант в виде кино. (Конечно же, не Орсон Уэллс с «Гражданином Кейном».) Посредством фабрики кино народонаселению внушался оптимизм одиночки, преодолевающего все трудности. В то же время человек рефлексирующий и, соответственно, читающий получал инъекции совсем иного, противоположного толка. И депрессивную, и антидепрессивную таблетку изготавливали интеллектуалы, нередко те же самые: как Фицджеральд, так и Фолкнер на Голливуд тоже успели поработать. А изживал этот голливудский рай в себе Фицджеральд через роман о продюсере «Последний магнат». Он не успел дописать роман — умер от алкоголизма. Так действуют технологии работы «мастеров культуры» в эпоху крушения иллюзий и великих депрессий.

Не знаю, как сегодня дело обстоит с кинематографом в целом. Но вижу, что депрессия есть, может быть, подавляющая из эмоций в современной словесности. Показательно и то, что одним из ведущих и притягательным для серьезных писателей жанром вот уже несколько лет остается антиутопия, — и никуда она не уходит, а только усиливается. Антиутопический гнет усугубляется — перечислять имена и названия, я полагаю, нет нужды. Любопытно, что к этому жанру приникают мастера, разделяющие не просто разные — противоположные художественные стратегии: Владимир Сорокин и Дмитрий Быков, Ольга Славникова и Виктор Пелевин, Александр Кабаков и Анатолий Королев. Чем больше и активнее начальники убеждают (а ТВ зомбирует) страну в том, что всё в порядке, а будет еще лучше; что мы всех победили; что Россия встала с колен; что кризис — это в Америке; что США еще раз подтвердили, что заразные и мы можем от них инфицироваться, но броня крепка, финансы наши тоже, вот перейдем на юань, а лучше на зайчики, и всё у нас получится, — тем в большую депрессивность впадает искусство. Разумеется, не массовое. Массовое продолжает размножаться и старается веселить почтеннейшую публику изо всех сил: к сожалению, своих «голливудских писателей» у нас пока не оказалось. Вместо них имеем одного Задорнова — но ведь и он засерьезничал и занялся в последнее время нац. идеей. Еще о литературе: если не антиутопия, то экзистенциальное отчаяние. Смех-то он смех и у Кибирова, ирония у Лосева, сарказм у Гандлевского, но как-то все выходит не смешно, а безнадежно. Не смех, а содроганье. А тут еще Оскар Рабин с новой выставкой на Крымском Валу, с его бараками, пейзажами, портретами, инкрустированными в невообразимое и непреодолеваемое месиво — и это наша почва и судьба. Из последнего монолога Сони («Дядя Ваня»), который цитируется в финале «Бумажного солдата», слова о «небе в алмазах» выкинуты. Их произносить сегодня — после утрат стольких иллюзий — без фальши невозможно. Да, кстати: мейнстримный и благополучный Карен Шахназаров снимает Чехова, и не что-нибудь, а «Палату №6».


Автор — первый заместитель главного редактора журнала «Знамя»

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:1

  • vlavasmi· 2008-12-21 10:56:57
    Реакция "немассовых" на оптимизм массового искусства понятна и вполне естественна. Вот только в реальной жизни человек старается ей противостоять. т.е. жить по закону антиантиутопии. Может быть, это и есть выход из тупиков?
Все новости ›