Выпусти меня

Энн Райс еще месяц назад заявила, что в моду теперь войдут ангелы – она, во всяком случае, теперь пишет именно о них. Белое крылатое – это новое черное клыкастое

Имена:  Гильермо дель Торо · Елена Усачева · Йон Айвиде Линдквист · Чак Хоган

Вампиры, как в свое время пейджеры, накладные плечи и отдых в Египте, перестали быть последним шиком и стали признаком провинциальности. Это уже не cool, а nice. А скоро будет yuck ^*. Еще немного — и в приличном обществе уже нельзя будет сказать «я — вампир»: засмеять, может, и не засмеют, но брезгливо поморщатся.

Как и с Египтом, к вампирам теперь ездят все, кому не лень, и издательства выпускают одну вампирскую книжку за другой. Некоторым книгам кровозависимые бледнороссияне (-американцы, -шведы) на обложке мешают.

Роман Йона Айвиде Линдквиста «Впусти меня» надо было издать раньше, а не в общем вампирском потоке. И не позиционировать его как книгу о вампирах. Это роман о холоде и одиночестве, о шведском спальном районе самого начала восьмидесятых, о месте без прошлого — пустом месте, на котором вырастает полая жизнь. Газетные статьи о советской подлодке пугают не меньше, чем статьи о маньяке. Лодка буксует на мели, маньяк убивает людей, сливая из них всю кровь. Двенадцатилетний тюфяк по имени Оскар ворует конфеты из магазина, писается от страха, визжит поросенком по требованию хулиганов и представляет, как он когда-нибудь возьмет нож и расправится со своими школьными обидчиками. Малыш Сванте Свантесон из «Малыша и Карлсона» счастливее Оскара в тысячу раз — даже без собаки, даже без Карлсона. Оскар очень хотел бы с кем-нибудь подружиться, и вот во дворе он встречает такое же одинокое существо, как и он сам. Девочка Эли приехала в этот район с... наверное, это ее отец, с кем еще могут путешествовать маленькие девочки? Она не боится холода, от нее ужасно воняет, она ничего не ест и может собрать кубик Рубика за несколько часов. Оскар и Эли становятся лучшими друзьями.

Роман подробнее, чем экранизация Томаса Альфредсона, ставшая одним из лучших фильмов прошлого года. В книге гораздо яснее прописаны взаимоотношения Эли и ее «отца», вся предыстория, так что у читателя не остается пространства для ужасных догадок и личных открытий. Имя Эли проговаривается множество раз и обрастает многими смыслами. Пустые кубики Рубика спальных районов заполняются живыми (пока живыми и еще не очень живыми) людьми. То, что в фильме виделось сквозь мутное стекло, в романе сказано явно. Но и наоборот: то, что в фильме было окрашено мгновенной кровью, покачивавшейся в воде, в романе прерывается за секунду до того, как эта кровь прольется. И читатель превращается в маленькую голодную Эли, лишенную ужина. Читать текст полностью Это не книга о вампирах, а обложку оторвите и выбросьте немедленно. Газета «Правда» от осени 1981 года была бы уместнее такой обложки. Эти тупые пухлогубые красавцы, глядящие поверх надписи «Впусти меня», притворяются, что вам предстоит какой-нибудь «трепетный, страстный, глубокий и волнующий поцелуй». Не верьте, на вас прыгнет черная тень, и демон печали вопьется вам в шею кривыми зубами, не знавшими брекетов.

Обложка пытается получше продать книгу, превратив ее в очередную поделку из серии «мама, мы любим сосать». Вроде «Влечения» Елены Усачевой. Если «Сумерки» — выжатый досуха ходячий труп вампирской темы, то «Влечение» — клон-инвалид этого зомби. Даже не ходячий. В доме, где живет обычная девочка Маша, поселился замечательный сосед-пианист Макс, красавец со странностями. Дальше рассказывать? Правильно, не надо.

В книге есть две вещи, достойные упоминания: попытка русификации «Сумерек» («Маркелова — гот, она любит все депрессивное и унылое. Ахматова как раз для нее») и многоцветная вставка с глянцевыми фотографиями Василия Степанова и какой-то девушки, но чаще все-таки Василия Степанова. Герой кинооперы «Обитаемый остров» выглядит на этих фотографиях как часть натюрморта — наливное яблочко, мраморная говядина, петрушка кудрявая: хороший, свежий, красивый продукт без проблесков чувств. Книжка, обезопасив себя от обвинений в плагиате благодаря честной надписи «Пленники сумерек» на обложке, полностью избавляется и от звания книжки. С этой фотовставкой она оказывается скорее рекламным буклетом возможного фильма с вышеупомянутым актером или новым витком в эволюции девичьего глянца.

Спасибо издателям «Штамма» Гильермо дель Торо и Чака Хогана за то, что они держали себя за руки и не поместили на обложку ни одного вампира. Правда, «Штамм. Начало» — это не про любовь совсем. Это про эпидемию, сегодня особенно актуально. Так, как в «Штамме», разносится не вирус чего бы то ни было, а молва об этом вирусе: молниеносно, неизбежно, сначала среди самых близких. Дель Торо придумал эту пост-Кинговскую историю, Хоган записал ее — бодро, сложно, разбодяжив кромешный ужас википедическими вставками: как уничтожают крыс, когда наступает трупное окоченение, что такое гемодиализ. В нью-йоркский аэропорт имени Кеннеди прибывает самолет из Берлина. Когда он садится, оказывается, что пассажиры мертвы и сам самолет тоже — ни огней, ни работающих приборов, темная жуть. Но четверо путешественников все-таки выжили, хотя находятся в тяжелом состоянии. А в грузовом отсеке обнаруживается неучтенный гроб с землей.

Берлин тут не просто так: один из главных героев романа, старик Авраам Сетракян, прошел через нацистский лагерь смерти. Именно там он впервые встретил вампира, который кормился умирающими. Авраам поклялся убить эту тварь. Из двух непобедимых противников, нацизма и вампиризма, он выбрал — большее зло? Более древнее? Менее страшное? В общем, выбрал, и, как только берлинский груз касается американской земли, Авраам в своей нью-йоркской антикварной лавке вдруг чувствует, что тварь пришла за ним сквозь годы.

Дальше все это скатывается в крепкий триллер о том, как распространяется эпидемия, как люди становятся нелюдями и как объединяются неукушенные бойцы. Одного из бойцов зовут Василий Фет, от русского в нем — «только родители и фамилия», и он крысолов. Давняя история про «солнце встало» и «горячим светом по листам затрепетало» приобретает новый оттенок.

«Штамм» — это только первая часть трилогии, начало большой войны, даже не между вампирами и людьми, а гораздо более серьезной. В следующем году выйдет «Закат», потом «Ночь». А между тем большая мама вампиризма Энн Райс еще месяц назад заявила, что в моду теперь войдут ангелы — она, во всяком случае, теперь пишет именно о них. Белое крылатое — это новое черное клыкастое.

А Оскару в 2009 году уже сорок. Его теперь можно принять за отца Эли.

Йон Айвиде Линдквист. Впусти меня. СПб.: Азбука-классика, 2009
Перевод Натальи Банке

Гильермо дель Торо, Чак Хоган. Штамм. Начало. М.: Книжный клуб 36.6, 2009
Перевод Виктора Вебера

Елена Усачева. Влечение (Из серии «Пленники сумерек»). М.: ЭКСМО, 2009
_________________________________

^*Американский жаргонизм, выражающий отвращение.