При свете ясного дня

НЛО, TCQ, интервью Кибирова и Седаковой, стихи Кенжеева и несколько текстов о Елене Шварц

Имена:  Елена Шварц · Ольга Седакова · Тимур Кибиров

• Появился в сети свежий номер «Нового литературного обозрения» (№101, 2010). Новую социальную поэзию представляет на этот раз Юрий Лейдерман. В блоке «Русская неподцензурная литература 1950—1980-х: современное прочтение» — статья Н.И. Николаева «Воспоминания о поэзии Александра Миронова»: «С начала 1990-х или с конца 1980-х годов в стихах А. Миронова постепенно происходит важное изменение или перемещение поэтики и тематики. Нет, нет, основные векторы те же, это тот же А. Миронов. В 1991 году кончается в России собственно XIX век, единственный век в истории действенных гуманистических ценностей. Европа, а теперь, с 1991 года, и Россия вступают в эпоху “варварства” или забвения гуманистических идеалов и культуры. О наступающей эпохе “варварства” все говорили и пророчествовали с начала прошлого века. И вот она наступила. И стихи А. Миронова 1990-х насыщаются варваризмами, бытовизмами, конкретными реалиями. <...> Прежний безбожный мир стал варварским, и А. Миронов записывает его речь». Анатолий Барзах в статье «Шорт-лист литературной премии: жанр и текст» размышляет о своей работе в оргкомитете Премии Андрея Белого: «Характерный пример формирования <...> “авангарда с человеческим лицом” дают тексты Сергея Круглова. Формально они достаточно “продвинуты”, однако “продвинутость” эта как бы “смиренна”: есть и верлибр — но синтаксически и семантически выпрямленный, сюжетный, картинный, есть и полиметрия — но сглаженная, удобочитаемая. Достаточно сложная, интеллектуальная, глубоко прочувствованная поэзия становится доступна — но не совсем для всех, а для среднеинтеллигентного читателя, который и про Шехину что-то слышал, и цитату из “Бармалея” с усмешкой опознает, и Бруно Шульца читал. Я потому говорю об этом как о некоей тенденции, что в наш шорт-лист попало (впервые) сразу несколько представителей этой формирующейся “масскультуры для избранных”: кроме Круглова, это, как отмечалось выше, Секацкий, Горалик, Кудрявцев». В «Хронике современной литературы» рецензируются поэтические сборники Вадима Месяца (Андрей Тавров) и Елены Костылевой (Кирилл Корчагин). М. Загидуллина и А. Уланов обсуждают книгу О.Н. Гринбаума «Гармония стиха Пушкина». Кроме того, в номере опубликована проходящая по несколько другому ведомству, но чрезвычайно любопытная статья Стефано Гардзонио «Русский Шансон между традицией и новаторством: жанр, история, тематика».

• Мартовский номер «Урала» (№3, 2010) представляет собой совместный проект с премией «ЛитератуРРентген». В чем тут дело, объясняет в коротком предисловии куратор и поэт из Екатеринбурга Василий Чепелев. В соответствующем блоке опубликованы стихи Демьяна Кудрявцева, Николая Кононова, Никиты Иванова, Насти Денисовой, Данилы Давыдова, Павла Гольдина и других. «Дети Ра» (№4 (66), 2010) публикуют в этот раз по большей части Кирилла Ковальджи в разных качествах, но не только. Есть также стихи Леси Тышковской, Алексея Верницкого и Александра Макарова-Кроткова: «а потом / скособочился как-то / забормотал / вот говорит как же это / если я правильно понял / дальше что-то невнятное / да и вообще». Снова с приходом весны радует читателя критик Мальцев: «Григорий Кружков в “Дружбе народов” № 1/ 2010 напечатал большую подборку. Особенно понравилось философское стихотворение, посвященное мюнхенскому муравью (почему не московскому?)».

• В «Новом мире» (№3, 2010) новые стихи Бахыта Кенжеева: «Справа — пожарная часть, слева — мёртвая церковь с бедными / куполами, в центре — неладное древо жизни, и я впервые Всевышнему лгу. / А несметное время бежит, задыхаясь, рассекая ладонями медными / воздух сухой, доставая духи и помаду, прихорашиваясь на бегу…». Здесь же обаятельная подборка Марины Бородицкой: «На балконе мерзнет скутер, / шарит месяц по стене, / спит животное компьютер — / обновляется во сне». В критической части имеет место текст Елены Гродской «Сам себе стих» о Всеволоде Некрасове. Статья Ирины Сурат «Ничей современник» посвящена одному стихотворению Осипа Мандельштама. Вышел в свет и новый номер Toronto Slavic Quaterly (№31). Опубликована, в частности, статья Н. Прозоровой «В тени Данте: А. Блок и И. Бродский».

• На «Полутонах» появилась подборка Д. Файзова: «вот тут племянница волшебница сама / вот безобразья сына где-то в коктебеле / вот дружба нерушимая сама / вот песня что мы пели и не спели / когда-то у костра / слова забыли / / чего-то не хватает. Вот опять / друзья приходят ночь не происходит / сын в папиной футболке верховодит / и дядя Юра снова верховодит / и мы не спим они не спят/ никто не будет спать». Там же выложена книга Екатерины Боярских «Женщина из Кимея». Наконец обновился, кроме того, и сайт «Орбиты»; там опубликованы новые стихи Артура Пунте: «Когда ветер всю ночь перебирает жесть, / а радио, смакуя, переходит на цифры, / просит оставаться на волне, не выходить из дома, / думаешь, вот ведь запали в какую-то складку: / ткань, может, просто скомкалась, а мы тут уже расположились, / расставили свои шаткие стулья, завели какой-никакой порядок, / привычку ходить куда-то по субботам. / А если решат разгладить? Пройдут утюгом, вытряхнут мелочь… / Оборвут провода.. Зашьют, наконец, подкладку».

• 11 марта умерла Елена Шварц. О ней во «Времени новостей» пишет Дмитрий Бак, в эфире «Радио Свобода» говорят Александр Кобринский и Андрей Арьев, в «НГ-ExLibris» пишет Юрий Кублановский, а в «Коммерсанте» — Елена Фанайлова: «Она жила в мире культуры, в мире европейского мифа, но наполняла его такой силой личного переживания, так переконструировала, перестраивала, сохраняя удивительную стройность небесной архитектуры, что современный мир оказывался сложным, цветущим, насыщенным смыслом. Падшим и спасаемым. В ее стихах — ничего от нашего советского (или постсоветского, он не слишком-то изменился) бедного мира, но весь этот мир должен быть ей благодарен за то, что она его преображала и в каком-то высшем и почти религиозном смысле спасала. Тем своим голосом птицы, которая пела и на морском дне, в безвоздушном пространстве, под давлением океана».

• В «НГ-ExLibris» появилось очередное большое интервью Тимура Кибирова. В частности, о Пригове он говорит следующее: «Познакомились мы довольно поздно, однако именно его литературное влияние было последним из литературных влияний, что-либо изменившим в моем творческом поведении. Дело в том, что Пригов обозначил в искусстве то, с чем я согласиться не мог. Условно говоря, пафос Пригова состоял в том, чтобы провозгласить — абсолютных языков культуры нет, все относительно, можно и так, и так, об этом и о том. В отличие от большинства стихийных носителей данной идеологии Пригов делал это сознательно и очень убедительно. Я понял, что передо мной только два пути — либо покориться его идеологии, либо противопоставить ей что-то иное. А что? Естественно, не тупо следовать традиции, делая вид, что Пригова не существует, а честно полемизировать с идеями Дмитрия Александровича, ясно понимая все резоны противоположной стороны и более того — понимая, что почти все резоны ТАМ, а ТУТ только Вера, Надежда и Любовь, больше ничего». Polit.Ru предлагает вниманию читателей беседу Леонида Костюкова с Марией Галиной. Вот, например, что говорит Галина о стихах Елены Фанайловой: «Я вообще не очень люблю остросоциальную поэзию, я просто не могу ее понимать. Вот этот совершенно замечательный цикл, который у нее был в “Воздухе”, о Дракуле, это лирический цикл, причем не цикл, а как бы просто поток, массив огромный, с огромным напором, с нежностью, и, как ни странно, очень юный, очень романтичный взгляд очень молодого, очень нежного и очень доверчивого человека. Вот это я просто понимаю, люблю, и я человек уже не очень молодой, но я помню себя в этом состоянии, оно задевает какие-то мои очень глубокие струны. Что касается цикла про черные костюмы, да? я его не понимаю». Там же, на Polit.Ru, опубликован и транскрипт беседы с Михаилом Кукиным.

• В «Частном корреспонденте» на вопросы Ольги Балла отвечает Ольга Седакова. В частности, Седакова описывает свои переводческие практики: «Если Рильке можно переводить с русскими стихотворными привычками, то здесь необходимо радикально переменить и тон, и слог. И это тоже своего рода учёба. У Клоделя я не училась ни его версификации, ни вообще чему-либо конкретному: скорее самой возможности более ясного и определённого высказывания, чем это у нас в поэзии обычно принято. Никакого «цветного тумана», всё при свете ясного дня. И этот свет не обличает предметы, а, наоборот, открывает всю их красоту. Мне казалось, что русской поэзии просто трагически не хватает Т.С. Элиота — самого влиятельного послевоенного поэта Европы. Вот его переводить мне было очень трудно. Эта сухость, эта аскеза по отношению ко всему традиционно «поэтичному». Но при этом — поэзия высокого строя, «новый Данте». И последним таким поучительным для меня новым поэтическим опытом был Пауль Целан. Великий послекатастрофический поэт — кажется, единственный великий поэт этой непоэтической эпохи». Андрей Наврозов на Snob.Ru пишет о себе и немного — об англоязычной поэзии в тексте «Лондон, люди, лица», а также в другой колонке проводит любопытные (насколько позволяет формат) параллели между Мариной Цветаевой и Эмили Дикинсон. «Российская газета» отчитывается об организованном Роспечатью и Пушкинским Домом круглом столе, посвященном семидесятилетнему юбилею Иосифа Бродского, а Delfi пишет о русских авторах, получивших премии Капитала культуры. А еще президент Медведев утвердил состав Совета при президенте Российской Федерации по культуре и искусству и состав президиума этого Совета. Ни одного поэта в списке нет, писатели представлены великим прозаиком Поляковым, но зато в Совет введен архимандрит Тихон (Шевкунов). Комментарии — и это не фигура речи — излишни.