Владимир Лорченков: «Я, как и Шекспир, постмодернист»

В беседе с новым лауреатом «Русской премии» OPENSPACE.RU выяснил, что в Молдавии литературы нет. За одним исключением

Имена:  Владимир Лорченков

«Русская премия», вручаемая в третий раз – премия ежегодно присуждается писателям СНГ (кроме России) и Прибалтики, пишущим на русском языке, – пока что так же пестра и неуравновешенна, как и сами бывшие советские окраины. В этом году победителем в условно «главной» номинации – крупная проза – стал 29-летний кишиневец Владимир Лорченков. Его роман, названный в рукописи «Там город золотой» и получивший в печати название «Все там будем», повествует как раз о проблемах, знакомых всему бывшему СССР – и жителям Ташкента, и жителям Донецкой области. Советские проекты, всеобщий развал и неизбежный его спутник – нищета, тотальная коррупция, которую даже западным словом «коррупция» как-то смешно называть, и, конечно, извечный вопрос бывшего советского гражданина: уезжать или не уезжать? Впрочем, для героев романа, жителей молдавского села Ларги, этот вопрос даже не стоит, вопрос в другом – как попасть в волшебную страну Италию?

— Поздравляю с «Русской премией». Что она значит для вас?

— Большое спасибо. Для меня она значит примерно то же, что и Букер для англоязычного писателя, живущего не в Британии. Ну, кроме этого — деньги (первая премия — $3000. — М.В.) и пресса, что для писателя немаловажно. Наконец, самый важный момент для прозаика — возможность вырваться в Москву, сменить обстановку на несколько дней.

— В позапрошлом году, на первой церемонии вручения «Русской премии», я спрашивал у председателя жюри Чингиза Айтматова, можно ли с помощью подобной премии вырастить нового Айтматова. Его ответ сводился к тому, что в принципе можно. А вы как думаете?

— Не совсем верное слово «вырастить». Скорее — найти. Вот найти второго Айтматова с помощью этой премии можно — я думаю, ее результаты это показывают. Не могу судить о поэтической части (в поэзии не силен), но за прозу премию пока получают вполне достойные авторы. Да и в поэзии — получила же премию Афанасьева. Попал же в финал Строцев.

— Амели Нотомб, приехав в Москву, всячески подчеркивала, что она не французская писательница, а бельгийка, пишущая по-французски. Как вас лучше назвать: русский писатель, живущий в Молдавии? Молдавский писатель, пишущий по-русски? Есть ли вообще смысл в таком вопросе?

— То, что я делаю, — молдавская литература на русском языке. Национальная принадлежность? Затрудняюсь с самоидентификацией. Мать — молдаванка, отец — сын украинки и белоруса. Смысл в вопросе есть — если национальность меня не интересует, то национальность моей литературы — очень даже.

— А вы вообще говорите по-молдавски? Пишете что-нибудь? Имеется в виду — литературное.

— На разговорном уровне владею. Писать прозу? Нет, не настолько.

— Существуют ли молдавские писатели и поэты, пишущие по-молдавски, которых надо срочно перевести на русский? Или, может быть, другие, пишущие по-русски, которых немедленно надо издать в России?

— Единственный молдавский писатель, которого срочно надо издать в России, — это я. И меня там уже издают. Единственный молдавский писатель, которого срочно надо перевести на русский, — это я же, но так как я уже пишу по-русски, то не стоит и утруждать себя.

В Молдавии нет литературы. Надеюсь, появится. Пока я — как африканская рыба, которая полгода живет в коконе из воды и водорослей на месте высохшего озера. Я сам себе — литпроцесс.

— Следите ли вы за современной российской словесностью? Кого из «коллег» можете выделить? За что?

— Слежу. Считаю классиками Эдуарда Лимонова (вещи, написанные до заключения, и часть — во время его) и Виктора Пелевина. Произвел впечатление Владимир Шаров. Понравились «Патологии» Прилепина (потом из его вещей уже ничего не нравилось). В целом современная русская проза очень слаба. Ее неинтересно читать. В отличие от поэзии.

— О писателе Владимире Лорченкове заговорили во многом благодаря полученной в 2003 году премии «Дебют». Поддерживаете ли вы связь с другими «дебютантами»? Можно ли говорить о «поколении «Дебюта»?

— Не могу сказать, что я в очень тесных отношениях с коллегами, прошедшими «Дебют», но — слежу за тем, что они делают, изредка общаюсь (все-таки я живу в Кишиневе, а это далековато от Москвы). «Дебют» — это хорошо. Это, как минимум, пятерка замечательных поэтов — Гейде, Мосеева, Гатина, Риц, Давыдов. И два замечательных прозаика, которые себя еще покажут, я уверен, — Денис Осокин и Александр Силаев. Думаю, правильнее говорить — «поколение, выявленное «Дебютом».

— Давайте теперь поговорим немного о романе, принесшем вам «Русскую премию». Авторское его название «Там город золотой». Печатное — «Все там будем». Как так вышло?

— А случайно. Я недолго думаю над названиями. Даю, что в голову придет (раз назвал одну повесть «Эра милосердия», оказалось, что такая уже есть, пришлось переименовывать). В издательстве решили, что название должно быть другим. Ради бога. Взяли да поменяли на «Все там будем». А на премию я отправил текст с тем еще, старым названием (нового тогда не было). Вот и все.

— У молдаван действительно какое-то особое отношение к Италии (что было бы неудивительно, учитывая родственность языков)? Или в роли «Земли обетованной» ваших героев могла бы оказаться Франция, Германия и т.д.?

— Любая страна Европы, где сытно, платят от тысячи евро и больше. Так получилось, что сейчас это Италия и Португалия. И, конечно, Россия — ее здесь принято ругать (зарплаты там поменьше европейских, но туда и попасть легче), однако 700 тысяч из миллиона — почему-то именно в России.

— Конец «Все там будем» мне показался чрезвычайно напоминающим конец «Андеграунда» Кустурицы. Не боитесь упреков во вторичности? Или это случайное совпадение?

— К сожалению, тот единственный раз, когда я смотрел «Андеграунд», я уснул на середине. Нет, кино-то хорошее, да только я был выпивши. Чем заканчивается «Андеграунд», я так и не выяснил. Безусловно, тут есть отсыл, но отсыл этот — к португальцу Сарамаго (Португалия становится островом и дрейфует в океане) и к Ромену Гари (одиночество человека, подводящего итоги у кромки земли и Океана). У меня вообще много отсылов — я, как и Шекспир, смело бравший итальянские пьесы в качестве стройматериала, постмодернист. Никакой вторичности. Вся цивилизация — это старые материалы для осуществления новых идей.

— Двенадцать лет проработав в СМИ, вы ушли в туристический бизнес. Почему? Журналистика мешала литературе?

— Просто нашел работу с зарплатой, в три раза больше прежней. Литературе не мешает ничего — когда я пишу, то пишу. Пускай хоть весь этот мир рушится.