И поклонники, и оппоненты Верочки сочли, что присуждение премии «Неформат» есть заявка на передел литературного поля, а цели у этого грядущего передела будут откровенно популистскими
Приблизительно неделю назад в русском литературном интернете случился скандал — казалось бы, совершенно на ровном месте. Начался он с того, что в Москве вручили литературную премию «Неформат». Если кто вдруг не знает, это такая премия, которая объявила своей целью «заглянуть современности в лицо», а для этого — искать и поощрять « молодых талантливых людей, чьи работы невозможно заключить в рамки обыденного, рядового жанра или литературного стиля». Премию получили три молодые женщины (почему-то единообразие пола лауреаток вызвало особый интерес СМИ) — Ульяна Гамаюн (Днепропетровск) в номинации «Большая проза», Ева Рапопорт (Москва) в номинации «Малая проза» и Вера Полозкова (Москва) в номинации «Поэзия». Сразу следует оговорить, что новое для российской литературной общественности имя в этом списке одно — Ульяна Гамаюн (псевдоним это или нет, вероятно, выяснится в обозримом будущем). Ева Рапопорт уже хорошо известна в русском интернете и регулярно публикуется на множестве сайтов. Еще более знаменита Вера Полозкова — у ее блога в Живом Журнале (с никнеймом vero4ka) более девяти тысяч постоянных читателей, она ездит по всей России с чтением своих стихотворений, выступает в других странах СНГ, у нее вышло две книги. Премия не добавляет ей известности, но дополнительно легитимирует ее творчество — уже не как субкультурное, но как общекультурное явление.Обратим внимание на два интересных обстоятельства. Первое. Премия «Неформат» — вполне публичная институция, и в ее жюри 2008 года входили известные фигуры. Более того, каждый из участников жюри является культовым или по крайней мере авторитетным для той или иной референтной группы: писатель Юрий Мамлеев, телеведущая Ксения Собчак, литературный критик Лев Данилкин, поэт и политический пиарщик Андрей Орлов, который в интернете публикуется под именем Orlusha, а сам себя называет «литературным хулиганом» — почти как Сергей Есенин. Тем не менее вплоть до момента объявления результатов деятельность премии «Неформат», как то: состав жюри, шорт-лист и т.д. — в интернете практически не обсуждалась. Второе. Из всех результатов первого «Неформата» предметом общественного внимания стало только присуждение премии Полозковой. Ульяна Гамаюн, допустим, автор загадочный, ранее не публиковавшийся, и ее романа пока никто, кроме жюри, не читал. Но ведь и о Еве Рапопорт мало кто говорит.
Одним из главных знаков скандала оказалось приглашение, помещенное в блоге поэта и критика Евгении Вежлян: всем желающим предлагалось принять участие в диспуте под названием «Поэт ли Полозкова?». Саму тему Вежлян прокомментировала так: «Ответ, по-моему, очевиден. Но есть разные точки зрения». Как выяснилось из дальнейшей дискуссии, под «очевидным ответом» г-жа Вежлян имела в виду ответ отрицательный.
Немедленно после публикации этого анонса началось коллективное толчение воды в ступе. Вполне уважаемые люди стали долго и изнурительно спорить о том, можно ли в наше время так ставить вопрос: кто поэт, а кто не поэт. В самом деле, такое оценочное словоупотребление больше всего напоминает терминологию советского педсовета. Видимо, размах, который приняла дискуссия, несколько смутил г-жу Вежлян, которая вскоре после этого заявила, что ее формулировка была сознательной провокацией. Г-жа Полозкова опубликовала у себя в блоге гневный манифест, в котором, в частности, говорилось: «Мне жаль немного, что жизнь у узкопрофессионального поэтического сообщества стала так бедна на информационные поводы, что им больше не о чем поспорить, кроме как о том, поэт ли Вера Полозкова».
Спасибо г-же Полозковой, что, хотя бы и немного, пожалела наше бедное сообщество, но все-таки согласиться с ее высказыванием трудно. Жизнь людей, которые планировали поспорить о том, «поэт ли Полозкова», совсем не бедна на темы для размышений — это легко видеть из их интернет-блогов. Судя по репликам читателей блога г-жи Вежлян, реакция части из них была адресована не персонально Полозковой. Насколько можно понять, и поклонники, и оппоненты Верочки сочли, что присуждение премии «Неформат» есть заявка на передел литературного поля, а цели у этого грядущего передела будут откровенно популистскими. Показателем того, кто у нас самый неформатный, то есть самый интересный, необычный, новаторский поэт, станет размер аудитории блога. То есть решающий голос в литературном процессе будет принадлежать «простым читателям».
Подобную коллизию нельзя назвать чем-то беспрецедентным для русской литературы: относительно недавно, в начале 2000-х, очень похожие дискуссии шли в интернете и в литературных салонах, когда в Москве Вячеслав Курицын организовал первые слэм-турниры, на которых эстетические достоинства поэтов определяли слушатели своим голосованием. Вскоре слэм сложился в достаточно вменяемую субкультуру, а потом, во второй половине 2000-х, постепенно вышел из моды. Схлынув, волна слэма оставила по себе нескольких ярких поэтов, бывших звезд слэм-турниров — Дину Гатину, Андрея Родионова, Анну Русс. В убытке пока не остался никто — ни эксперты, ни читатели.
Различий между нынешней дискуссией и восьмилетней давности спорами вокруг слэма, коротко говоря, два. Во-первых, на слэме призы были небольшими, а теперь популистскую стратегию избрала для себя официальная институция, которая рекламирует себя в СМИ и располагает более или менее значительными деньгами. Во-вторых, жюри премии «Неформат», которое должно было бы выступить как сообщество экспертов, выступило в 2009 году в качестве «простых читателей».
На слэмах, или «чемпионатах мира по поэзии», стремление придать поэзии черты публичности исходило изнутри — воспользуюсь терминологией Полозковой — «узкопрофессионального поэтического сообщества», и поэтому поэт, имевший маленькую интернет-аудиторию или негромкий голос, мог хотя бы теоретически рассчитывать на успех. Премия «Неформат» тоже привносит в поэзию идею публичности, но извне и в готовом виде, как директиву. Причем публичность эта такая, какой ее себе представляют руководители премии и члены ее жюри. Несмотря на то что трое из четверых членов жюри являются активными участниками литературного процесса, их решение неизбежно воспринимается как внешнее: за исключением Мамлеева (о котором я еще скажу подробнее), жюри не объяснило публично мотивы своего выбора и соотношение этого выбора с программой премии «Неформат».
Страницы:
- 1
- 2
- Следующая »
КомментарииВсего:4
Комментарии
Читать все комментарии ›
- 29.06Стипендия Бродского присуждена Александру Белякову
- 27.06В Бразилии книгочеев освобождают из тюрьмы
- 27.06Названы главные книги Америки
- 26.06В Испании появилась премия для электронных книг
- 22.06Вручена премия Стругацких
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3588249
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2379789
- 3. Норильск. Май 1275994
- 4. ЖП и крепостное право 1110803
- 5. Самый влиятельный интеллектуал России 899840
- 6. Закоротило 825315
- 7. Не может прожить без ирисок 796871
- 8. Топ-5: фильмы для взрослых 768733
- 9. Коблы и малолетки 747378
- 10. Затворник. Но пятипалый 482999
- 11. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 414704
- 12. «Рок-клуб твой неправильно живет» 377097
Так что это не тайные протоколы элит, а финансовые интересы гламурно-попсовой отрасли. Ради этих интересов людей убивают, а тут всего лишь производится вивисекция образа российского поэта, который должен быть с очень красивой буквы. То есть форматирование не доверия, а сознания. Именно так форматируются диски.
Что же касается "полустихийных социокультурных процессов, никем сознательно не направляемых", то, думаю, это очень близко к истине. Действительно, так действует вирус, извиняюсь за тавтологию ;)