Пайетки вместо бомб

По мнению МАРТЫНА ГАНИНА, российские издательства должны повысить планку требований к авторам массовой литературы, не дожидаясь, пока читатель окончательно разучится буквам

Лучше всего трудную, полную лишений и выгоняний, но потенциально завидную судьбу русского беллетриста разъяснил, как ни удивительно, человек, никакого отношения к этому многочисленному племени не имеющий — и обитающий от беллетристики и жанровой литературы так далеко, как вообще возможно. Я имею в виду, конечно, Нассима Талеба и историю никому не известной писательницы из второй главы «Черного лебедя». Однако тренированная интуиция биржевого трейдера заставляет Талеба выбрать для своей героини имя Евгения Николаевна Краснова. Вкратце: Краснова написала какую-то совершенно никуда не помещающуюся, угловатую (чтобы не сказать — дикую) книгу. На нее в конце концов нашелся издатель, Краснова невероятно прославилась, издатель разбогател, книга переведена на все языки, ученые пишут о ней диссертации, а литературные обозреватели как подбросили чепчики в воздух — так до сих пор и не поймали.

Талеб объясняет, что такие истории возможны только в пространстве, которое он называет Крайнестаном (это русский перевод, по-английски у него «Экстремистан», куда энергичнее) — в противоположность Среднестану. Чтобы не углубляться в математику, скажем, что, в частности, в Среднестане гауссиана позволяет сравнительно точно вычислить вероятность событий, а победитель получает значимый, но не гигантский кусок пирога. В Крайнестане же, где предсказания на основе уже имеющейся информации мало чего стоят, — победитель получает практически все. Типичный житель Среднестана по Талебу — дантист, который не может разбогатеть за пять минут, но за тридцать лет, скорее всего, достигнет некоторых успехов. Типичный житель Крайнестана — ну, скажем, Сьюзан Бойл или кто-нибудь из коллег Талеба, трейдеров. Евгения Краснова, собственно говоря, со Сьюзан Бойл могла бы быть списана.

Жанровая литература (и не только она, конечно) устроена по законам талебовского Крайнестана — тем более когда рынок маленький, вроде нашего. Гонорар за книгу, к примеру, фантаста Лукьяненко выражается шестизначным числом (долларов). Начинающий же — или не начинающий, но неизвестный автор жанровой литературы, которую мы далее будем иногда для краткости некорректно именовать беллетристикой, получает тех же долларов от 400 до 1000. Последнее — в очень хорошем случае. Несмотря на это, количество авторов, желающих предложить свою книгу к публикации, с каждым годом, видимо, не уменьшается, а растет.

Тут надо оговориться. Во-первых, мы обсуждаем здесь работу издательств с неопытными авторами. Во-вторых — только «беллетристику», жанровую литературу, составляющую собой основу рынка отечественного худлита — хоть и не книжного рынка вообще. Кроме того, это пространство, в котором и писатель, и издатель — обычно в лице редактора — в очень разной степени, но готовы оперировать терминами «целевая аудитория», «уникальное предложение» и другими в этом роде: то есть присутствует некоторое широкое соглашение, что книга — товар и, возможно даже, товар с заданными свойствами. Вы что, так пять лет назад носили, уже не носят, никаких кружев, максимум — аппликации и пайетки. А главное — где скульптурность форм? Переделайте, ждем вас через месяц.

Начинающий автор понуро бредет домой (книгу не взяли), опытный бежит вприпрыжку (щас переделаю — и возьмут!).

Это все довольно странная, казалось бы, экономика. Писатель получает мизерный, в сравнении с затраченным временем, гонорар деньгами, но довольно существенный — повышением самооценки. Где-то далеко впереди, за десятки парсеков отсюда мерцают гонорары как у Марининой и Лукьяненко. За последние десять лет начинающие беллетристы в большинстве своем попривыкли смотреть на них примерно как на созвездие Плеяд — ну да, красиво, ничего не скажешь. Но они мерцают, мерцают. Рулетка крутится, шарик скачет тоже себе. Издатель, конечно, получает свою «длинную полку», но, вообще говоря, — см. данные, приводимые основателем «Лимбуса» Константином Тублиным: «В каждой сотне 50 книг оказались убыточными или нулевыми. 35 — дали маленький доход, 10 дали ощутимую прибыль, 3 хорошо продались и 2 — стали бестселлерами». И это еще в процентном отношении далеко не самый плохой результат. У издательства действительно большого будет не 2, а 0,1%.

То есть образовавшаяся в России индустрия жанровой литературы движима, с одной стороны, писательскими азартом и тщеславием¹, а с другой — тем фактом, что прибыль тут приходится делать на обороте, занимаясь бомбометанием по площадям. Смысл таких бомбардировок понятен. Чем больше книг будет выпущено, тем больше в абсолютном выражении среди них окажется книг, на которых можно заработать — и бестселлеров. Но гонорары в 95-97% случаев должны быть мизерные, иначе — разорение, мор и возможно, трус. Это позволяет сгладить крайности талебовского Крайнестана, немножечко превратив его в Среднестан, сделав распределение чуть понормальнее, а жизнь издателя чуть понадежнее.

Картина в итоге, конечно, получается не то чтобы прямо «Апофеоз войны», но безрадостная, о чем читатель и спешит сообщить издателю с автором, выбирая «Флибусту» вместо «Литреса» и «Читай-города». Денег жалко, не угадаешь, что они там понавыпускали. Хорошо оплачиваемые писатели вроде того же Лукьяненко, кажется, не совсем понимают, что источником их высоких гонораров является та же самая практика, что отталкивает читателя от легального рынка — и пишут письма начальству, слава богу, пока втуне.

Ничего специфически российского во всем этом нет, крупные западные издательства работают точно так же. Во многих других странах, правда, в отличие от России, распространены еще и литературные агентства. Однако их функция — опять же, если мы говорим о больших агентствах, а не о «бутиках» — состоит не в том, чтобы отсеивать авторов, а скорее в том, чтобы заниматься черной работой, связанной с заключением договоров, выплатой гонораров и прочей логистикой. Крупные американские издательства на страницах для потенциальных авторов, несколько раз, бывает, нажав Caps Lock пишут, что рукописи принимаются, мол, ТОЛЬКО ОТ ЛИТЕРАТУРНЫХ АГЕНТОВ. Впрочем, не все, конечно.

В России эта история пока толком не приживается. Есть, разумеется, «Goumen&Smirnova», но это все-таки скорее исключение. Коллеги Юлии Гумен и Натальи Смирновой работают почти исключительно в смысле представления русских авторов за рубежом — но не на внутреннем рынке. Автор у нас непривередлив, контракты изучает примерно с эффективностью подслеповатой морской свинки — так что зачем ему, по крайней мере пока, литагентство, он не понимает. Это не навсегда, но еще довольно надолго.

Однако помимо ковровых бомбардировок есть и еще одна методика придания талебовскому Крайнестану некоторых черт Среднестана, смысл которой также состоит в сглаживании крайностей и обеспечении какой-никакой предсказуемости процесса. Это как раз работа с авторским текстом в смысле пайеток и скульптурности форм. Требования большинства российских издателей тут, как выяснилось, не отличаются чрезмерной изощренностью — по крайней мере, формально.

Игорь Минаков, ответственный секретарь отдела фантастики издательство ЭКСМО, на наш вопрос, какие в отношении новых авторов действуют требования и ограничения, сначала перечисляет чисто технические параметры, исполненные, как это, впрочем, и должно быть, в стилистике «проверьте, включен ли прибор в розетку»: «Авторы должны помнить, что отдел фантастики не рассматривает поэтические и драматические произведения, равно как и научно-популярные или общественно-политические». «По части художественных требований, — продолжает Минаков, — текст должен быть хотя бы грамотен с точки зрения орфографии, пунктуации и стилистики. Обязательно напряженный сюжет. Минимум рефлексии героя, лирических и философских отступлений. Мы не ограничиваем автора, подобно некоторым другим издательствам, в количестве сюжетных линий. Архитектоника и композиция произведения — тоже целиком на совести автора, но переусложненные в этом смысле вещи имеют минимальные шансы на успешное рассмотрение».

___________________
¹ Писатели – они люди прямодушные, так прямо и говорят: «Гонорары гонорарами… а мне лично просто хочется издаться. Фиг с ним с гонораром. Интересно, если отказаться от денег, может, быстрее читать начнут?»