Не мы ли с Натальей Ивановой тогда согласились с тем, что не стоит ворошить прошлое – чтобы сохранить гражданский мир?
Никакого «нового антропологического поворота» не произойдет, пока публицисты и критики продолжают делить лица на чистые и не чистые
Ситуация, при которой я, будучи редактором раздела, полемизирую с колонкой постоянного и уважаемого автора этого самого раздела, несколько странная. Однако, колонка — она на то и колонка, что в ее рамках колумнист имеет полную свободу действий, да и текст Натальи Ивановой представляется мне достаточно важным, чтобы нарушить некие неписаные правила.Вопросы, возникшие у меня по прочтении его, — примерно того же свойства, как те, что возникли при чтении недавно свалившегося ко мне в почтовый ящик пресс-релиза «Первого Международного Пушкинского Фестиваля», долженствующего пройти
Читать!
Понятно, что перед нами сочинение беззаветного юного энтузиаста (а может, энтузиастки, не знаю), в поте лица зарабатывающего хлеб на многотрудной ниве public relations, — ну, мало ли что пишут. А с другой — ну как не заметить совпадение этого прекрасного стиля с образцовым брендингом White City Project. Дело в том, что совпадение это ну никак не может не вызвать ассоциаций уж по крайней мере с мероприятием для «чистой публики». А то и для «белых».
Тут у читателя возникает резонный вопрос: а при чем же тут колонка Натальи Ивановой?
Ключевой момент текста — определение (принадлежащее Мерабу Мамардашвили) того, что произошло с Россией в XX веке, как антропологической катастрофы. С самим по себе определением трудно не согласиться — именно это и произошло, именно последствия этой катастрофы мы и наблюдаем все постсоветские годы. Проблема для меня здесь (как для читателя) — в позиции автора, который как бы изымает себя из этой ситуации постсоветского руинированного мира — и смотрит на него извне. И тут я хочу спросить — а откуда извне? Когда такая позиция встречается в текстах авторов, родившихся позже середины восьмидесятых, она хотя бы психологически понятна: их там не было. И ответственности своей они не чувствуют, и того, что сами являются частью этих самых постсоветских развалин, не чувствуют тоже — и они, некоторым образом, в своем праве.
Но Наталья Иванова (и я, автор этого текста) — часть и того и другого. Когда она пишет о «либеральных мечтаниях» — это о чьих? Не о своих ли в том числе? Ну да, люди прочитали всё, что прочитали, и, как пишет Иванова, отложили «в сторону, если не выкинули на помойку, — занялись делами, потому что дела не стояли». Во-первых, дела и правда не стояли, у всех вообще-то семьи, дети, которых надо кормить, — и что, это можно поставить читателям конца восьмидесятых в вину? Мне как-то не кажется. И потом: что толку от чтения Солженицына, Пастернака и Шаламова в отсутствие политического действия — т.е. реальной десталинизации, сопровождающейся сроками за преступления против человечности (пусть уже к тому времени по большей части и условными) и люстрацией?
И не мы ли с Натальей Ивановой тогда согласились с тем, что не стоит ворошить прошлое — чтобы сохранить гражданский мир? И не ощущает ли Наталья Иванова свою долю вины за тогдашнюю непоследовательность, приведшую к сегодняшнему раскладу? Я — да, ощущаю. Лет мне тогда было не очень много, но мог бы и головой подумать. И, встречая неприятных таксистов — что в «Шереметьево», что на «Павелецкой», — я склонен думать, что если бы мы с Н. Ивановой тогда, в начале девяностых, принимали более ответственные решения — просто как граждане, ничего более, — так, может, и правда не было бы там этих неприятных людей, а была бы обычная очередь из обычных такси — как в любом аэропорту мира, от Бангкока до Лос-Анджелеса. А теперь чего на антропологическую катастрофу-то пенять?
Далее, говоря об участии писателей в протестных акциях, Наталья Иванова уже прямым текстом делит литературу на «белую» и какую-нибудь еще — там в тексте не обозначено, но, видимо, не «белую». И снова — мне как-то сложно жить с этим делением на чистых и нечистых, и я с ним жить не буду. Ну во-первых, мне и в литературном смысле, признаться, не слишком понятно, чем писатель Маканин так уж отличается от Улицкой или — о ужас! — Акунина. Но «литературный смысл» — это ладно, у всех тут свои предпочтения: я вот ранние тексты Улицкой и Маканина читаю с удовольствием, а поздние — без удовольствия. А Шишкина — всегда с удовольствием. Мало ли что. Вот в последней «Контрольной прогулке» принимали участие бесконечно любимые мною Сергей Гандлевский и Лев Рубинштейн — но все это совершенно не важно. Какое отношение литературные достоинства или недостатки тех или иных писателей имеют к их гражданской активности? Это не говоря о том, что Маканину, может, просто трудно гулять в толпе, семьдесят пять лет все-таки — а Шишкин вообще живет в Швейцарии и, может быть, не чувствует себя вправе.
Гражданская активность — это все-таки не про литературу, это про известность и популярность. Что авторы качественных детективов и политических памфлетов в стихах популярнее Анатолия Гаврилова и Ольги Седаковой — так это, вообще говоря, нормально. Применительно к этой самой гражданской активности нет никакой «белой» и «черной» литературы — и вообще никакой литературы, а есть просто люди, граждане. Если кто-то из писателей достаточно популярен, чтобы его имя в списке участников протестной акции привлекло туда дополнительно тысячу человек, — так и слава богу, это же политическая манифестация, а не литературная полемика. Записали в поэты Кортнева (с большим на то основанием) или Макаревича (с меньшим) — да и бог с ним, считаться будем потом, в литературных журналах, при всенародно избранном парламенте, повсеместном суде присяжных и реальной федерации.
Читать!
Никакого «нового антропологического поворота» не произойдет, пока публицисты, критики и остальные продолжают делить лица на чистые и не чистые, ясные и не ясные. Это мы, это просто все лица, в том числе и скрытые под цветными балаклавами, — просто все люди, которые хотят другой жизни, это мы, мы все.
Ссылки
- 29.06Стипендия Бродского присуждена Александру Белякову
- 27.06В Бразилии книгочеев освобождают из тюрьмы
- 27.06Названы главные книги Америки
- 26.06В Испании появилась премия для электронных книг
- 22.06Вручена премия Стругацких
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3444062
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2340310
- 3. Норильск. Май 1268309
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897625
- 5. Закоротило 822038
- 6. Не может прожить без ирисок 781761
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 758227
- 8. Коблы и малолетки 740699
- 9. Затворник. Но пятипалый 470797
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 402825
- 11. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370288
- 12. Винтаж на Болотной 343172