Спящая красавица с синими веснушками и кривыми ногами

Слишком «взрослые», казалось бы, иллюстрации Натали Пудалов учат ребенка тому, что любой сюжет можно перевернуть с ног на голову – и он от этого станет только лучше

Имена:  Натали Пудалов

В последнее время довольно часто попадаются высказывания о том, что детские иллюстрации таковыми быть перестали и большая часть выставляемого, издаваемого и размещаемого в интернете детям в принципе не подходит: слишком уж мрачно и тревожно, слишком не по-детски. Тенденция «взросления» детской книги действительно налицо, однако важно понимать, что возникла она не сама по себе, а вкупе с целым рядом существенных изменений в восприятии обществом ребенка.

С переменным успехом мы учимся видеть в ребенке самостоятельного потребителя и даже шире — самостоятельную личность, которая не только способна сама выбрать себе игрушку или зимнюю куртку в магазине, но и готова иметь свое мнение о том, что ей делать в течение дня, года и целой жизни, — и с этим мнением взрослым предстоит считаться. Мы также учимся преодолевать инерцию воспитания, призванную табуировать все, что сложно объяснить: политику, секс, современное искусство etc. Для этого нам приходится вырабатывать новый, пока не устоявшийся, а потому трудный для освоения язык общения с детьми. Неудивительно, что на этом фоне искусство также стремится говорить иначе, а самые отважные иллюстраторы вовсе отказываются от традиционных зайчиков-котиков в пользу сомнительных кракозябр, тем самым, возможно, делая шаг к формированию нового, лучшего поколения.

Одним из таких «недетских» новаторов является Натали Пудалов — художница, родившаяся в Нижнем Новгороде и в раннем детстве эмигрировавшая в Израиль. Нельзя сказать, что выбираемые ею сюжеты так уж сильно отличаются от традиционных. Скорее наоборот: Пудалов иллюстрировала и классические сказки вроде «Кота в сапогах», и современные детские книги, вполне укладывающиеся в канон (например, Le mariage de coquet le coq). В ее случае интересны не сюжеты, а сама оптика, применяемая ею к этим сюжетам и вызывающая столько противоречивых эмоций.

Рисунки Пудалов даже с очень большой натяжкой нельзя назвать «красивыми» — в том смысле, в каком красивы, скажем, работы Геннадия Спирина (кажется, ничего более непохожего на работы Пудалов придумать нельзя). Персонажи ее иллюстраций чрезвычайно уродливы и непропорциональны, фоны грязны, а выбираемые цвета вроде бы не сочетаются. Тем не менее странные существа с тонкими ножками и глазами на затылке пользуются большим успехом: Пудалов трижды отмечали на книжной ярмарке в Болонье. Такая популярность объясняется, вероятно, тем, что уродство ее картин вполне сознательно направлено на усиление комического эффекта, чуть ли не главной, по мнению художницы, составляющей хорошей детской книги. Отсюда — зеленеющая лицом, с синими веснушками и кривыми ногами Спящая красавица, Чеширский кот с кривыми зубами, Красная королева в чулках в сеточку. Причем — и это важно — юмор Пудалов направлен как раз на детей, а не на впадающих в детство взрослых. В этом, собственно, главная ее заслуга: насыщенные абсурдными деталями, работы художницы формируют у детей чувство юмора, умение оценить комизм явления, остроумную шутку. Детское представление о классических сюжетах не просто расширяется — оказывается, что любой из них можно перевернуть с ног на голову, посмотреть на него под совершенно новым углом.

При этом за карикатурным, несерьезным содержанием у Пудалов стоит весьма серьезная техника. Работая то с коллажами, то с акрилом, художница добивается фактурных, объемных фонов и чрезвычайно ярких деталей.

В своем художественном языке при всей его оригинальности она не одинока. Ее работы принадлежат обширной традиции, представленной, например, Шоном Таном (с которым у Пудалов, кстати, очень много общего: достаточно вспомнить тановскую «Ничью вещь», населенную непонятными не то живыми, не то механическими существами). Впрочем, есть и другое сравнение — возможно, неправомерное, но неизбежное в случае русского читателя — с мультфильмами Максимова. Оно, пожалуй, наилучшим образом объясняет, что именно ценно в такого рода искусстве: умение не только посмеяться над традиционно некрасивым, но и научиться понимать эстетику непривычного. А это для языка детской иллюстрации вполне новое слово.​