Жизнь и ирония судьбы

Благодаря новому проекту BBC «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана взлетела на первые строчки в списке бестселлеров британского «Амазона»

Имена:  Василий Гроссман

Вот уже несколько лет как в отечественной литературной и окололитературной среде не смолкают разговоры о том, как вытащить русскую литературу из национального гетто на общемировую арену. Об этом говорили на прошлогодней московской книжной ярмарке, на Non/fiction, потом на Лондонской книжной ярмарке, где Россия была почетным гостем; только что — опять на ММКВЯ. И, несомненно, об этом снова поговорят на Non/fiction в декабре. То, как и чем представлена современная русская литература в мировом масштабе, особенно на самом главном, англоязычном рынке, — неизменно вызывает недоумение и огорчение. Да и с литературой XX века дело обстоит не лучшим образом.

Между тем прямо сейчас в Великобритании происходит нечто сенсационное. Радиостанция BBC4 подготовила восьмичасовую тринадцатисерийную инсценировку романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» с участием актеров первой величины, в частности, Дэвида Теннанта и Кеннета Браны. Это событие широко освещалось в печати и на радио; при участии «Би-би-си» в Оксфорде прошла конференция, посвященная как новой радиопьесе, так и наследию Гроссмана в целом. В результате за считанные дни «Жизнь и судьба» взлетела на первые строчки в списке бестселлеров британского «Амазона», обогнав всех вампиров и гарри поттеров. За одну неделю продажи романа увеличились на восемь тысяч процентов. Это, прошу отметить, еще до начала трансляции — первая серия вышла в эфир только 18 сентября.

Двадцать лет назад, когда очереди на почте за подпиской на толстые журналы были едва ли не длиннее очередей за яйцами и молоком, никому не нужно было объяснять, кто такой Василий Гроссман: его имя было у всех на слуху, а «Жизнь и судьбу» бурно обсуждали как один из самых ярких примеров возвращенной из небытия литературы. Сейчас будет, наверное, нелишним напомнить молодым читателям, о чем речь. Василий Семенович (Иосиф Соломонович) Гроссман родился в 1905 году в Бердичеве. По образованию он был инженером-химиком и некоторое время работал по специальности, но в 1930-е годы стал все больше заниматься литературным трудом. Он написал несколько романов о революционном движении и, в числе прочего, рассказ «В городе Бердичеве», по которому в 1967 году режиссер Александр Аскольдов снял фильм «Комиссар», который был запрещен и двадцать лет пролежал на полке. Во время войны Гроссман пошел на фронт корреспондентом газеты «Красная звезда»; он написал первый роман о Великой Отечественной — «Народ бессмертен» (1942). Корреспонденции Гроссмана из лагерей Треблинка и Майданек (1944) стали первыми документальными свидетельствами «окончательного решения еврейского вопроса»; впоследствии их использовали в материалах Нюрнбергского процесса. После окончания войны Гроссман и Илья Эренбург подготовили свидетельства советских журналистов и очевидцев о Холокосте, которые вошли в документальный сборник «Черная книга». Но очередная антисемитская кампания уже набирала ход, официальная установка запрещала подчеркивать страдания какой-либо конкретной национальности — набор «Черной книги» был рассыпан. Впервые ее опубликовали в сокращенном виде в Израиле в 1980 году, после смерти и Эренбурга, и Гроссмана.

В 1952 году Гроссман выпустил роман «За правое дело». На пути к публикации ему пришлось столкнуться с яростной критикой советских литературных чиновников и существенно переработать текст. У «Правого дела» было продолжение, роман «Жизнь и судьба» — гигантская многофигурная эпопея в толстовских традициях, в центре которой Сталинградская битва, судьба восточноевропейского еврейства, ответственность ученого (главный герой книги Виктор Штрум — физик-ядерщик) и размышления о природе тоталитаризма. Скорее всего, именно эта составляющая романа, с ее настойчивым сопоставлением нацизма и коммунизма, и стала причиной беспрецедентного шага: не тронув самого Гроссмана, власти «арестовали» его книгу, при этом были конфискованы не только все рукописи, но и ленты пишущих машинок. Доведенный до отчаяния, Гроссман писал Хрущеву: «Я прошу Вас вернуть свободу моей книге, я прошу, чтобы о моей рукописи говорили и спорили со мной редакторы, а не сотрудники Комитета государственной безопасности». Тщетно — судьбу книги решил главный партийный идеолог Михаил Суслов, тогдашний Сурков (как причудливо тасуется колода), который, подписав составленное его референтами заключение, сказал Гроссману: «О романе и не думайте. Может быть, он будет напечатан через двести-триста лет».

Еще до того как Гроссман сделал обреченную попытку опубликовать «Жизнь и судьбу», он передал по крайней мере два экземпляра на хранение друзьям. Рукопись, хранившаяся у поэта Семена Липкина, в 1974 году усилиями Владимира Войновича и Андрея Сахарова была сфотографирована и переправлена на Запад; в 1980-м году роман небольшим тиражом вышел в Швейцарии. Некоторое время западные издатели не торопились переводить книгу: о лагерях уже, мол, все написал Солженицын, а гигантская книга о Второй мировой войне читателю не будет интересна. Тем не менее уже в середине 1980-х западноевропейские читатели смогли прочитать роман. Особенно популярным он оказался во Франции и Италии, где вопрос о коммунистическом наследии имел далеко не столь абстрактный характер, как в англо-саксонском мире. Однако в 1985 году книга вышла и по-английски, в блестящем переводе Роберта Чандлера, и была высоко оценена критикой, но набирать популярность стала только двадцать лет спустя. В СССР роман впервые был опубликован в 1989 году. А сегодня Сергей Урсуляк, режиссер нашумевшей «Ликвидации» и мертворожденного «Исаева», снимает по «Жизни и судьбе» сериал.

Нынешний всплеск интереса к Гроссману и его произведению в Великобритании гораздо интенсивнее и всеохватнее, чем предыдущие. Для российских литагентов и издателей, мечтающих завоевать англоязычный рынок, не воспользоваться этим шансом было бы чистым безумием. Вот бизнесмен Александр Мамут заявил о своем желании продавать в принадлежащей ему с недавних пор книготорговой сети Waterstone’s русские книги (почему-то не в переводе, а по-русски, что сработает только в Лондоне, и даже там большинство покупателей разозлит). А между тем писательница Линда Грант, автор предисловия к новому английскому изданию «Жизни и судьбы», пишет в твиттере, что в ближайшем к ее доме Waterstone’s книги нет.

По-моему, тут даже «есть о чем подумать» не скажешь.

Дэвид Теннант и Кеннет Брана о радиопостановке по книге Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» (англ.)
​