Солдаты, рабы и проститутки сливаются у него в одну неразличимую массу, одержимую насилием.
Автобиографический роман одного из самых радикальных фигурантов современной французской литературы дает читателю ключ ко всему корпусу его текстов
Читать!
Для того чтобы понять, почему эти экспериментальные работы вызвали такое восхищение среди интеллектуалов (предисловие к «Эдему» Ролана Барта, восторженные отзывы Мишеля Фуко, «Могила…», поставленная в театре Антуаном Витезом, и моноспектакль по «Коме» в исполнении Патриса Шеро) и столь громкие общественные споры (на «Эдем…» был наложен цензурный запрет) на исходе революционных шестидесятых, сегодняшнему читателю, наверное, лучше всего обратиться именно к автобиографической прозе, посвященной становлению Гийота-писателя.
Впрочем, в книге много интереснейшей фактологии: документация бедной, но гордой жизни при режиме Виши, фиксация момента распада Французской империи, описание старомодной жизни в провинции. Не зря он выделяет курсивом слово «старинная», относящееся к его семье. Гийота педантично относится к рассказу о своих родных, посвящая отдельные отступления их персональным историям. В честь врача отца и деда в родной деревне Бург-Арженталь названы площадь и улица. Дядя — герой Сопротивления, основавший знаменитую газету «Франс Суар». В доме регулярно бывают знаменитые люди. Для Гийота чрезвычайно важна непрерывность этих встреч и процессов: как его деды за семейным столом спорили о деле Дрейфуса, так теперь родные полемизируют о генерале де Голле.
Гийота в фирменной перечислительной манере называет имена деятелей Сопротивления и политиков, посвящает отдельный абзац названиям всех соседних с Бург-Арженталь населенных пунктов, приводит подробные списки прочитанной им в детстве литературы. В его библиотеке соседствуют детские сказки, книги Альфреда де Виньи и, конечно же, Библия. Как рассказчик в «Поисках утраченного времени» Пруста взрослел вместе с героиней средневековых легенд Женевьевой Брабантской, так и маленький Пьер своим первым детским впечатлениям находит соответствия в образах Старого и Нового Завета. Это человек, неравнодушный к окружающему миру и интересующийся им во всех проявлениях. Сравнение с Прустом вполне естественно: «Воспитание» Гийота, выросшего на классических текстах и знающего их в совершенстве, так органично встраивается в линию классической французской прозы, как будто бы эта книга существовала уже многие годы. Конечно же, внимателен Гийота и к языку: предложения в романе то лаконично-функциональны, то превращаются в сильный речевой поток. Фраза может начаться с описания быта, переметнуться к окружающим людям, а затем завершиться самым неожиданным образом. Например, смертью Сталина, ведь История всегда именно так — резко, без предупреждения — врывается в повседневность.
Детство — время первых и самых главных вопросов. «Воспитание» написано в настоящем времени и посвящено этому детскому вопрошанию. Например, «Почему слабейшего всегда добивают?». Повествование разделено на эпизоды, следующие друг за другом в хронологическом порядке, но все продолжающие возвращаться к одному и тому же — к погибшему в концлагере нежному Юберу, державшему племянника — годовалого Гийота — в своих теплых руках. Подростком Гийота мечтал стать священником, но задавался все тем же проклятым вопросом: как может существовать Бог, если глаза Юбера «увидят чудовище и его псов, его дубины и удавки, его газы и клещи для зубов». Детство здесь — это и первое столкновение с человеческой жестокостью. Потрясение у него вызывает собака с переломанными ногами, обреченная на гибель из-за нежелания людей ее выходить. Не про нее ли он напишет в «Коме»: «Я всегда видел взгляд Бога даже во взгляде собаки»? Впрочем, в дальнейших его книгах собаки будут на равных с людьми разрывать человеческую плоть на части.
Метафизический опыт, приобретаемый по мере взросления и столкновения с окружающим миром, связан для автора с осознанием той самой Большой Истории, которую он увидит — через книги, гибель родных и детские впечатления — как «непрерывную череду порабощения и избавления». Еще на середине повествования закончится Вторая мировая, но за ней последуют новые бойни. В том числе и война в Алжире, в ходе которой вчерашние герои Сопротивления сами превратились в садистов и жестоких мучителей. В едва осознанном возрасте Гийота прочтет в Библии про избиение младенцев и сам прочувствует окружающую несправедливость, а повзрослев, отправится воевать в Алжир. Именно этому опыту он посвятит свою знаменитую «Могилу для 500 000 солдат». «Воспитание» же рассказывает о начале предстоящего перелома, произошедшего с чувствительным ребенком.
Читать!
Пьер Гийота. Воспитание. Тверь: Kolonna Publications, 2011
Перевод с французского В. Нугатова
КомментарииВсего:13
Комментарии
- 29.06Стипендия Бродского присуждена Александру Белякову
- 27.06В Бразилии книгочеев освобождают из тюрьмы
- 27.06Названы главные книги Америки
- 26.06В Испании появилась премия для электронных книг
- 22.06Вручена премия Стругацких
Самое читаемое
- 1. «Кармен» Дэвида Паунтни и Юрия Темирканова 3444062
- 2. Открылся фестиваль «2-in-1» 2340526
- 3. Норильск. Май 1268311
- 4. Самый влиятельный интеллектуал России 897626
- 5. Закоротило 822038
- 6. Не может прожить без ирисок 781761
- 7. Топ-5: фильмы для взрослых 758231
- 8. Коблы и малолетки 740699
- 9. Затворник. Но пятипалый 470798
- 10. Патрисия Томпсон: «Чтобы Маяковский не уехал к нам с мамой в Америку, Лиля подстроила ему встречу с Татьяной Яковлевой» 402831
- 11. «Рок-клуб твой неправильно живет» 370288
- 12. Винтаж на Болотной 343172
За карикатуры с Путином у нас сажают, за "неверных ментов" дают сроки, а за вот такое почему-то не только не сажают, но и расписывают как нечто хорошее и имеющее отношение к литературе!
««...Ваши мальчики резвятся с вами в вашей постели, в доме пахнет ночным потом и молоком, ваш сын лежит между вами и вашей женой, его пижама расстегнулась; чернильный ветер задувает в окно; в тени под хрустальной лампой в изголовье кровати звенит будильник. Мальчик развязывает пояс пижамы, запускает руку между ляжек, вы кончиком пальца ласкаете его запястье, касаясь волос на лобке; его мать, ваша жена дрожащей рукой скользит по бедру своего сына, ее влагалище волнуется, набухает, приоткрывается; занавеска, намокшая от чернил, падает; вы оба наваливаетесь на мальчика, вы проникаете в него одновременно спереди и сзади, он стонет, откинув голову на подушку, вы спариваетесь на его теле, наполненном и опустошенном, на его нежном животе вы обнимаетесь, как в первые дни, ваше семя изливается на его пупок; его тело подпрыгивает, губы дрожат, в уголках губ проступают капельки крови, вы и ваша жена слизываете их, вы тянете его каждый в свою сторону; мокрая пижама смята, задрана до плеч, спущена до колен, ваши руки мнут его тело, ваши зубы кусают его; ваша жена, присев на корточки, проходит над ним, берет его за ноги, поднимает и разводит их, погружает голову и зубы между ляжек, словно в арбуз, сок которого стекает по щекам до мочек ушей, раздвигает ляжки и хрюкает, хрюкает, сопит и стонет» ["Эдем, Эдем, Эдем", Пьер Гийота]»
И ещё:
«"Я вынимаю моего мальчика из-под грузовика, ложусь на него и говорю:
- Ты мой раб, у меня есть для тебя медное кольцо, кнут, плевки, драгоценные взгляды и ласки, блевотина, известь и кровь.
Он обнимает мою шею теплыми руками, я слизываю с его щек горючие слезы, на его животе, под моим животом, плавится лавр.
- Я буду бить тебя, стегать кнутом; день и ночь ты будешь ходить голый, блестящий, влажный от спермы и слюны, ты будешь тереться теплым липким животом о холодный мрамор стойки бара, смеяться, сверкая зубами, упираясь локтями в цинк" [Пьер Гийота «Могила для 500 000 солдат»]»
А, забыл, и книжки сжечь :)
Вы дикарь.
Спасибо, что вы подобрали эти будоражащие фрагменты, выложенные в сети. Скажите, пожалуйста, а читали ли вы эти книги целиком? Ну, потому что Гийота уж точно не описывает, "как он мальчиков насилует, иногда до смерти". В упомянутых вами книгах действуют выдуманные персонажи на выдуманных пространствах (как у художников братьев Чепмен, которые хороши знакомы с его творчеством). Да и в моей рецензии идет речь о книге из автобиографического цикла Гийота, написанного строгим языком и чрезвычайно целомудренно рассказывающего о его детстве.
Не говоря уже о том, что во французской культуре Гийота - состоявшаяся фигура, к творчеству которого обращаются ведущие интеллектуалы (многие из них перечислены в моем тексте). Ну а процитированные вами отрывки вряд ли могут шокировать читателя, знакомого с текстами Маркиза де Сада или Жоржа Батая.
И самого Гийота очень сильно напрягали вплоть до суда аж в любвеобильной и свободной, либеральной почти ко всему Франции. И де Сад по сравнению с Гийотой это "Анжелика и король" для школьниц. И у Батая сцены такого порядка несут художественное начало.
Не говоря уж о прочих философских достижениях самого Батая. А вот у Гийота таких заслуг нету. На мой взгляд, это просто педераст-педофил, который под прикрытием визга "свободолюбивых" граждан пишет о "своих мальчиках", как он "их насилует вместе с женой" и прочем. Какая в этом художественная ценность?
Поверьте, я не просто "читал" многих маргинальных писателей, но читаю их постоянно, регулярно и многие произведения в числе любимых. Но такого бессмысленного убожества, такого беспощадного эксплуатирования "темы" (напомню, что почти все защищавшие Гийота либо сами гомосексуалисты либо всяческие "правозащитники", которым всё равно кого, лишь бы защищать) я не видел. По сути это книги педераста о педерастах для педерастов.
А "состоявшейся фигурой" можно назвать, например, Жиля де Рэ. Замучившего несколько сотен мальчиков примерно такими же способами, как это описано у Гийота. Да и много кого можно назвать "состоявшейся фигурой". Спесивцев, Муханкин, Тэд Банди, Гэйси, Джеффри Дамер, Пичушкин, мечтавший побить рекорд самого" Чикатило – все эти люди по вашим меркам "вполне состоялись" Из бесвестного грузчика в магазине Пичушкин превратился в звезду, он с гордостью об этом говорил.
15 минут славы и в лодку к Харону, да.
Так что довод о "состоятельности" не сильно впечатляет. Всегда нужно учитывать, в какой среде состоялся персонаж. Среду поклонников и защитников Гийота я описал выше.
Обратите внимание, кстати, что почти во всех сценах насилия у Гийота фигурируют именно мальчики. Не женщины, даже не девочки, а мальчики.
Между нами сейчас происходит достаточно глупый неймдроппинг, но, действительно, Гийота - не из тех людей, право на существование которых в культурном контексте нужно как-то отстаивать. И в последнюю очередь мне хочется это делать с собеседником, столь открыто демонстрирующим свою гомофобию.
В этом же разговоре о Гийота я пока на все свои вопросы о литературной ценности его книг получил лишь тот самый нейм-дроппинг и упрёки в гомофобии. И вы, к сожалению, далеко не одиноки в этом.
К слову говоря, я пару лет назад писал о Гийота, если интересно:
http://hans_zivers.livejournal.com/49913.html
Я уже не в первый раз пытаюсь добиться мало-мальски внятного ответа о литературной ценности Гийота и всегда одно и то же: его поклонники и (по)читатели кричат о расцветающей гомофобии и произносят, вот точь в точь как вы сейчас, словно железный довод имена тех, кто защищал Гийота. При этом имена по мнению произносящих сами по себе довод и как бы подтверждают истинность и ценность, и ни слова о самих текстах не произносится.
Ведь это так легко и благородно – наклеить ярлык гомофоба и всё, готово! Можно не отвечать на неудобные вопросы. Тем более что вряд ли знаешь на них ответ.
Вот там действительно высокая и стильная Литература, написано филигранно, приходится признать, и даже несмотря на тематику. И интересно хоть с исторической, хоть с литературной т.з.
А у Гийота дешёвая спекуляция на модной в посл. десятилетие теме виктимных изнасилованных мальчиков либо наоборот, он старательно (раз уж его защитили!) услаждает взор "активной" стороне процесса, в Америке на сленге их называют "Джонни" кажется. Пожилые лысеющие педофилы гомосексуальной направленности.
К литературе не имеющие никакого отношения.
P.S. и понимаю, что глупо, но вот это высказывание - "Обратите внимание, кстати, что почти во всех сценах насилия у Гийота фигурируют именно мальчики" - это неправда. отсылаю вас к одному из интервью Маруси Климовой, где автор подробно останавливался и на этом аспекте тоже (и вообще отвечал на все заданные вами вопросы).
Если вы потратили много времени и сил на эту статью – а я охотно в это верю, написано с воодушевлением, да и отыскать в книгах Гийота что-либо разумное-доброе-вечное даже за значительное количество времени это задача совсем не из лёгких, так что вам дополнительные аплодисменты. Но вас ведь наоборот должны обрадовать комментарии к вашей статье?
Во-первых с каждым комментарием она поднимается в списке комментируемых материалов, а во-вторых это ведь и есть задача статьи – привлечь внимание, вызвать отклик в душах читателей, разве нет? Чем же вы, собственно, недовольны?
Отклик вызвали, мнение об авторе получили, и не "фу, говно!", а вполне аргументированное. Это вы пока что ни на один вопрос не ответили или ответили максимально уклончиво, дескать "мальчики? неправда.." или "это так, потому что я так думаю"
Другое дело, что после приведённых цитат из книг рецензируемого автора ваша статья воспринимается несколько эм... по-другому. Особенно для тех, что видит это имя впервые и уже воодушевился – сейчас как куплю, как прочту, какой же прекрасный, видимо, автор! – и тут такие неудобные цитатки и совершенно неудобные вопросы к вдохновенному рецензенту.
Семиотик Ролан Барт на пару с философом Фуко предлагают нам восхититься Пьером Гийота, его «совершенно новым взглядом на язык». А вот как выглядит этот новый взгляд Гийота:
«язык слизывает с края жопы следы окровавленного дерьма».
(Пьер Гийота)
Хм. Действительно, совершенно новый взгляд на язык. Во всяком случае для многих читателей.
Да, ещё немного цитат из нашего сегодняшнего героя:
«- Мальчик, спящий голым на сухом песке скалы, под покровом ночи крысы чёрные бьются с крысами белыми на вязанках акации, я раздвигаю, прищипывая пальцами, губки твоего члена, я выплёвываю в него лавр, я закрываю нежные губки твоего члена, я возбуждаю его шариками янтаря, выкопанными в песке, я ощущаю, как поднимается сперма, как твердеет член, я прикладываю мои губы, омытые стыдом и мимолётным раскаянием, к приоткрытым губкам твоего мраморного члена и вдыхаю сперму и лавр»
Неправду, говорите, я сказал про мальчиков, да?
Там ещё много, 280 страниц таких радостей. И совсем маленьких мальчиков трахают, а подростков 12-14 лет обоих полов, и даже баранов трахают пастухи, вытирая опавшие концы о баранью же спутавшуюся шерсть.
Прекрасно же, не так ли? Что может быть новее, прогрессивнее и глубже в литературе? Теперь главное побольше говорить о "новаторстве", "instant classic" и прочие ласкающие ухо робкого читателя слова.
Кто же после такого захочет признать, что он недостаточно прогрессивный чтобы с наслаждением читать как детям рвут кищки? Кто после такого высокого штиля рецензента посмеет сказать, что баранов трахать негигиенично?
Не могу даже объяснить, что меня так насмешило.
Это ж хорошо, что наша беседа вызывает улыбку.
Включите первый канал и посмотрите пару минут "Новости". Если Вы настолько изнеженны в эмоциональном плане, что книги Гийота побуждают Вас к подобным высерам, то от телевизионных сюжетов вас схватит инфаркт.