Индийские протоколы

Николай Александров делится впечатлениями от пребывания на 18-й Международной книжной ярмарке в Дели

Почему в Индию? У нас что, так популярны индийские авторы? Или наши писатели пользуются таким успехом у индийцев? Почему в Дели, а не в Калькутту, где также регулярно проходят книжные форумы? Почему сейчас — ведь делийская ярмарка проводится каждые два года? Вполне возможно, одинокий журналист, решивший отправиться именно в Дели и непременно сейчас, нашел бы резоны и оправдания. Но в данном случае все решилось само собой.

2008 год объявлен Годом России в Индии. Россия стала почетным гостем книжной ярмарки (впервые, кстати, в истории этого мероприятия: предыдущие 17 ярмарок обходились без почетных гостей), и в Дели отбыла солидная делегация писателей и книжников под патронажем Министерства печати. Плюс к тому в Дели должен был приехать премьер-министр Зубков. Иными словами, книжный форум стал делом государственной важности и удобной прелюдией к визиту премьера. Литература, книги — только повод. На первом плане политика.

В брежневское время Индира Ганди стояла в ряду таких популярных у нас политических фигур, как Жорж Помпиду, Анджела Дэвис и Луис Корвалан. Индийцы приезжали учиться в Советский Союз, в Индии изучали русский язык. Мы смотрели индийское кино, пили индийский (кислый) растворимый кофе и курили индийские сигареты. «Чай со слоном» был тоже якобы из Индии. Индийцы покупали советское оружие и развивали космическую промышленность. Эмблемой тесных советско-индийских отношений считались старший и младший Рерихи. Лучшего и желать нельзя.

Но вот прошло два-три десятка лет. Индийцы ездят учиться в Англию и США. Русский язык забыт, а английский как был, так и остался вторым государственным. Огромный рынок (в Индии, по официальным данным, живут 1,3 млрд человек, по неофициальным — 1,7; из них 165 млн — на 15 млн больше всего населения России — принадлежат к среднему классу, то есть являются людьми с высокой покупательной способностью) упрямо отворачивается от нас. И задумка с книжной ярмаркой и Россией в качестве guest of honor — первое усилие, имеющее целью повернуть его обратно. Сами организаторы ярмарки от такой задумки не в восторге. В 2006 году Индия была почетным гостем ярмарки во Франкфурте, и, разумеется, предполагалось, что Германия станет главным действующим лицом на форуме в Дели в 2008-м.

Короче говоря, российскую делегацию можно было рассматривать как политэкономический авангард, застрельщиков в борьбе за индийский рынок. Члены делегации (в том числе и я) вполне могли проникнуться серьезностью государственной задачи. Обращаясь к журналистам, замминистра Владимир Григорьев сформулировал ее кратко и емко: «Индию не мочить».

Мочить ее, как выяснилось, особо и не за что. В Индии ежегодно проходят более сотни книжных форумов разного значения. Делийская ярмарка — одна из крупнейших в мире. В этом году она расположилась в четырнадцати павильонах выставочного комплекса «Прагати-Майдан» (аналог нашего ВВЦ). Экспоненты (1343 участника из 22 стран) заняли в общей сложности 45 тыс. кв. м. (Для сравнения: Московская книжная ярмарка умещается в двух павильонах, а ее экспозиционная площадь в 10—12 раз меньше.) Ярмарка носит в первую очередь деловой характер, то есть ориентирована на издателей. Но и простых посетителей более чем достаточно. Предполагается, что в этом году их число превысит миллион человек.

В Индии множество языков (более 24). Но английский, как и хинди, имеющий статус государственного, может считаться языком межнационального общения. Ежегодно в Индии 16 тыс. издателей выпускают 80 тыс. новых книг. 40% из них — книги на английском языке: Индия занимает третье место в мире (после США и Великобритании) по числу англоязычных изданий. Филиалы таких издательств, как, например, Random House, печатают свои новинки на индийской полиграфической базе. Может быть, в качестве эти книги иногда проигрывают, зато цена их довольно низкая, и в случае успеха допечатать тираж почти ничего не стоит. Так что и русская литература, современная российская словесность в том числе, во многом известна постольку, поскольку переведена на английский.

Неудивительно, что российские писатели, в общем, не совсем понимали, зачем сюда приехали. Даже с индийскими коллегами им встретиться не удалось: такие встречи просто не значились в плане. Можно было подумать, что в Индии писателей нет вовсе. Приходилось встречаться с переводчиками и славистами (эти в Индии еще не перевелись) и говорить о наболевшем. То есть о своем.

Рекламировать современную российскую словесность писатели не стали. Напротив, отечественная литература подверглась серьезной критике. Александр Кабаков прямо заявил, что российская литературная актуальность внушает ему пессимизм. Процветает халтура, второсортная беллетристика, а «поле серьезной словесности сужается». Поскольку все это говорилось немногочисленной индийской публике, вывод можно было сделать только один: издавать российских писателей в Индии бессмысленно. Кабакову вторил Михаил Веллер. Он тоже выступал за художественное качество. А качество, по мнению Веллера, проверяется просто. Если через десять лет писатель может перечесть свое произведение без разочарования, значит, оно действительно чего-то стоит. Видимо, только такую, то есть перечитанную через десять лет, прозу сам Веллер и публикует.

Поневоле возникало ощущение, что рассказывать о родной словесности гостям если не противно, то скучновато. Индийская действительность за пределами «Прагати-Майдана» была им гораздо интересней.

В Старом Дели напротив Красного Форта начинается улица, застроенная подобиями домов. Если свернуть с нее, сразу окажешься на рынке. Здесь происходит жизнь. Здесь снуют в обе стороны, вдоль многочисленных лавочек, по ходам шириной в два шага велорикши с английскими туристами, люди с тачками и тележками, люди с тюками, торговцы едой. Все это шумит, гудит, звенит и, честно говоря, довольно сильно напрягает. Приглашенный сюда поэтом и издателем Максимом Амелиным главный редактор журнала «Знамя» Сергей Иванович Чупринин через пятнадцать минут потребовал: «Уведите меня отсюда!» Я его понимаю.