Не на месте

ЮЛИЯ ЛЮБИМОВА считает, что Елена Колядина написала orig het fic, сама об этом не догадываясь

Имена:  Елена Колядина

Елена Колядина написала orig het fic. Чтобы объяснить, что я имею в виду, придется сделать автобиографическое отступление.

Вот уже десять лет (может, и больше) я провожу свободное время в фандоме, играя по его правилам, наблюдая за его быстро меняющимися фаворитами, анализируя его предпочтения и тренды. Фандом, для несведущих, – это самоорганизующееся, неформальное комьюнити поклонников чего-либо: «Гарри Поттера», «Звездных войн», «Стар Трека», «Шерлока Холмса» в версии ВВС или книжной, «Властелина колец» – имя им легион. Любой популярный продукт (кино, книга, аниме) рождает фандом. Каждое из этих конкретных комьюнити – фандом в узком смысле слова, все они вместе – фандом в широком. (Сразу в скобках надо заметить, что фандом, в котором я живу, англоязычный, язык моего блога и френд-листа – английский, откуда бы мы сами ни были.)

Главная особенность фандома, помимо его текучести и неформальности, это творчество. Фандом пишет, рисует, снимает клипы, шьет, вяжет и чего только не делает. Фандом вообще по преимуществу – комьюнити пишущее. Один из вас в Чили, другой в Японии, третий в Австралии. Вы играете вместе – письменно. Главный продукт фандома – фанфикшн, т.е. фанатская литература, с чужими персонажами в реалиях чужого оригинального произведения. Фикшн жанровый и экспериментальный (большей частью жанровый, конечно), любого объема, от дрэбла (экстракороткая форма в 100 слов) до серии романов; смешной, страшный, душещипательный – любой. А часто это просто хороший, добротный нежанровый фикшн – обычный рассказ или роман, только с чужими героями.

Фандом – это комьюнити рассказчиков. Одни рассказывают истории, другие слушают (читают), часто и то и другое вместе.

На мой взгляд, фандом прекрасен. Но речь сейчас не о нем или не вполне о нем. Довольно большой процент моих фандомных приятельниц, людей, которых я читаю и которые читают меня, – профессиональные писатели. Странное это слово – скажешь его по-русски, и сразу какой-то серьезный дядька в очках и с бородой мерещится. Нет, они профессиональные писатели (или, лучше сказать, писательницы, чтобы борода не маячила, потому что мои приятельницы в основном женщины средних лет – ну, на самом деле от 20 и без верхней границы). То есть это люди, которые зарабатывают себе на хлеб и детишкам на образование писанием. В основном писанием коммерческого жанрового фикшна. Любовный роман, детектив, хоррор, фэнтези, Sci-Fi, триллер, иногда много чего вместе. Это авторы тех книжек, которые выходят с ужасно безвкусными, яркими бумажными обложками и которые читатель оставляет в поезде следующему пассажиру.

Так вот, они – писатели. Работа такая. Кто-то хорошо готовит и работает шеф-поваром в ресторане, кто-то на скрипке играет и работает в оркестре, кто-то такси водит, а кто-то здорово умеет со словами обращаться и поэтому работает писателем. Мы, их приятели по фандому, онлайн-друзья, если угодно, знаем и любим их по фанфику, т.е. по тому, что они пишут, используя чужих героев, просто чтобы развлечься, для души, а не для заработка, just for fun. Когда люди постят фанфик в своих блогах или специально существующих для того архивах, фандомный этикет предписывает, чтобы у фанфика была «шапка» как положено: заголовок, тизер или краткая завязка, жанр, рейтинг (можно ли читать детям или лучше беречь от детей), персонажи и т.д. Когда писатель, одновременно являющийся и фандомером, вывешивает свой нефанфик у себя в блоге, он, так как делает это в фандомном пространстве, обычно пишет в заголовке: orig fic. Если это фикшн о любви, любовный роман, то, если пара гетеросексуальная, это будет помечено как orig het fic, если гомосексуальная – orig slash fic.

Так вот. Елена Колядина написала такой типичный orig het fic. Я бы должна побежать, потрясая бубном, и орать на всю округу, что случилось то, о чем я вот уже много лет мечтаю. Ан нет. Но опять надо отвлечься и сказать, о чем же я много лет мечтаю.

А мечтаю я о том, что у нас наконец будет завал хорошей коммерческой литературы. Повторю с ударением: завал хорошей коммерческой литературы. Это история неслучившейся любви. Я очень люблю – в теории – массовую литературу. Я хочу ее читать. Я хочу, чтобы ее было много. Я жажду ее полюбить, наконец. Проблема в том, что она у нас (надеюсь, пока!) страшно безъязыкая. Ей нечем кричать и разговаривать. Персонажи детективов, сплошь написанных дамами с простыми русскими именами и фамилиями, говорят так, как не говорят нормальные люди. Я хочу узнать, кто же убил, украл, смошенничал, но не могу, физически не могу пробраться через этот чертов нерусский русский язык. Каждый раз, с отвращением выбрасывая книжку, я матерюсь и думаю про себя: «Лучше бы ты, бессмысленная кляча, вместо того чтобы подчеркнуто по-русски именоваться, научилась нормально по-русски писать!» Я не сноб. Я не мегаинтеллектуал. Я не хочу умную книжку. Я просто хочу читать развлекательное чтиво, но пусть же оно будет читабельным!

Мои англоязычные подружки эту потребность удовлетворяют с лихвой. Я читаю их – и все в порядке с миром и человечеством. Это добротная, крепко сшитая и ладно скроенная коммерческая литература, написанная на достойном, чистом английском языке. Без анахронизмов. Без ненужного дурновкусия. Ты их читаешь, и ничего тебе глаз не режет, и рвотный рефлекс ненамеренно не вызывает. Я хочу того же, но по-русски!

Проблема в том, что, несмотря на то что опус Елены Колядиной удовлетворяет всем условиям так называемого костюмного коммерческого эротического orig het fic (т.е. мягкая или не очень гетеросексуальная порнография, помещенная в исторические декорации), это orig het fic довольно паршивый. Эротическая коммерческая литература – ура? От меня – безусловно ура. Восторг автора, дорвавшегося до запретной лексики и наслаждающегося игрой с ней, однако, трудно разделить, потому что у большинства взрослых читателей этот период прошел годам где-нибудь к 16–17, если не раньше. У меня он по крайней мере благополучно завершился, когда директор нашей школы поймал нас, 14-летних подростков, за чтением вслух народного шедевра про «послушай, Рейган, пидорас из Голливуда, ты на кого решил напасть, паскуда».

Я вот что имею в виду: я не хочу, чтобы автор выебывался. Тем более – в каждой строке каждой из двухсот (допустим) страниц. Я просто хочу, чтобы он сделал свое дело – рассказал мне увлекательную историю. Применительно к костюмному эротическому роману – рассказал увлекательную историю, которая бы волновала мне кровь и из которой меня бы не выбивало «ты что, сдурела что ли? какие помидоры при дворе короля Артура?», иными словами, где ритм моего чтения не нарушали бы анахронизмы и неправильное словоупотребление. Работает тут? Куда там. Садись, двойка. Смешит однако, если понемножку читать.

Я сказала выше, проблема в том… Да нет же. Проблема не в том. В той части мира, в которой живут и зарабатывают писательством мои приятельницы, роман «Цветочный крест» был бы легко опубликован – каким-нибудь маленьким издательством книжек карманного формата, а то бы, может, и большим. У него была бы яркая безвкусная обложка, на которой бы на фоне зимнего пейзажа смотрели друг на друга томными глазами румяный герой в меховой шапке и не менее румяная героиня с большим бюстом и в кокошнике. Книжка эта продавалась бы в той части магазина, где несколько больших стеллажей отведено издательству Harlequin с их Барбарой Картленд, но на другом стеллаже, где книжки пооткровенней. С ней бы соседствовали томная древнеримская барышня в тунике и мускулистый раб в кандалах, кокетливая маркиза в платье с гигантским вырезом и граф с плеткой, а может, и пожилой джентльмен со скромной гувернанткой. Книжка Елены Колядиной, наверно, не стала бы «локомотивом продаж», уж слишком over the top и любительская, но вполне продавалась бы и обеспечивала автору хлеб с маслом до написания и выхода следующей. Она была бы на своем месте в структурированной и устоявшейся цепочке потребления – в данном случае книгоиздании и книгопродаже.

У нас же с ней случился «Букер». На нашем книжном рынке эротический костюмный роман, с которым по-хорошему должно было бы произойти то, что описано в предыдущем абзаце, не вывешивался по главам на соответствующем сайте, где целевая аудитория обсуждает порноперипетии и чувствоперипетии героев и просит следующую главу поскорее, а агенты специализированных издательств высматривают кандидатов на публикацию. Он просто напечатался – в обычном, литературном журнале, а потом был выдвинут на серьезную литературную премию. И получил ее.

Мы живем в мире антиподов. В нашем мире, с его хаотичным, несформированным рынком массовой литературы, высокое жюри Букеровской премии повело себя как аборигены, нашедшие электрический чайник. Не подозревая, что в параллельном мире это предмет функциональный, имеющий свое приложение в быту, они украсили его ракушками и цветами и стали ему поклоняться. Ого, как блестит! Ого, какое необычное! Не иначе как большая литература!

Нет никакой проблемы с книгой Елены Колядиной. Она, конечно, не шедевр, но с ней все нормально. Она на месте. Только места этого у нас – нет.