«Суринам» Олега Радзинского

Хасиды, маги, колдуны, сектанты, суринамская экзотика плюс мифология сорокинского «Льда»

Обложка. Обложка, вне всяких сомнений, удалась. Андрей Бондаренко вообще имеет обыкновение читать то, что он художественно оформляет. И оформление его цитатно и концептуально. Обложка Бондаренко — уже интерпретация романа. Как в данном случае. Перед нами — Ешу, бог кубинских колдунов сантеро, «бог перекрестков», «учитель судьбы, бог несчастий». «Ешу состоял из одной головы, круглой, как колобок. Глаза, нос и рот были из маленьких раковин. Раковины вместо глаз делали Ешу похожим на слепого».

Такой божок есть у главного героя — Ильи Кессаля. Он его нашел. А когда узнал, кто такой Ешу, избавился от него, совершив специальный ритуал, чтобы чужие несчастья не стали его судьбой. Все это происходит в начале романа.

Олег Радзинский, выпускник филфака МГУ, арестованный КГБ и отсидевший срок по обвинению в антисоветской пропаганде, аспирант Колумбийского университета, финансист и глава совета директоров Rambler, роман решил написать нешуточный. Жизнеописание Ильи Кессаля — еврея, «узника совести», жителя Нью-Йорка и интеллектуала — вбирает в себя множество тем. В центре же — путешествие в Суринам с креолкой Адри Рутгелт. С ней Илья познакомился в университете, она стала его великой любовью. В Суринам он едет знакомиться с родственниками. Илья, вообще интересующийся мистикой, в Южной Америке не только имеет возможность пополнить запас мистических знаний, но и становится участником сеанса магии. Илье говорят, что он оборотень, родственники Адри призывают «семейного» колдуна, и Илью подвергают экзорцизму. По окончании ритуала Илья с удивлением обнаруживает, что Адри и все остальные Рутгелты исчезли. Собственно, на этом первая часть романа завершается. Автор мог бы поставить здесь точку, однако действие двигается дальше, и на сцене появляется новый персонаж — Оскар Кассовский.

По мере движения к финалу «мифологический концепт» проясняется. Оскар Кассовский — польский еврей, хасид, волею судеб оказавшийся в Суринаме и практикующий магию Уатта-Водун, — возглавляет, что называется, последний исход, бегство в Плерому, изначальное Царство Света. По существу же, «суринамский» миф Олега Радзинского повторяет мифологическую схему сорокинского «Льда» с поправкой на другую стихию. Там — лед, здесь огонь, но суть одна. Другое дело, что Радзинский в своем романе гораздо менее строг.

Тематическое разнообразие: хасидизм, теологические дискуссии, воспоминания о советском детстве, путешествие по загадочному Суринаму, магия теоретическая и практическая, видения, галлюцинации, экстазы религиозные и любовные, — дополняется сюжетно-композиционной свободой. Декорации меняются, как и персонажи. Некоторые из героев возвращаются, некоторые, раз появившись, исчезают безвозвратно (замужняя любовница Ильи, с которой он регулярно раз в неделю встречается в мотеле, колдун-экзорцист Ам Баке). Повествование обрастает разными историями. Для Радзинского это принципиально. Мир — это рассказанные истории. И каждая из них — правда. Поэтому автор как будто и не стремится к цельности и единству, к художественной законченности. Он создает свободную мозаику из действительно увлекательных историй и описаний (одна биография Оскара Кассовского — целый приключенческий роман; чего стоит хотя бы фантастическая картинка — хасид в суринамских джунглях).

Но если оставить в стороне эзотерический хаос, вольное сплетение рассказов и историй, схематические попытки увязать расползающиеся нити повествования в единый сюжет, в один миф, если отрешиться от глобальной «религиозно-философской» проблематики, то роман можно прочитать и в ином ключе. Просто Илья Кессаль столь сильно полюбил свою прекрасную креолку Адри Рутгелт, познал с ней такие восторги и упоения, что прозрел. Самопожертвование (в прямом смысле слова) Адри, пламя любви, в финальной сцене полыхающее вселенским пожаром, осветило глубины подсознания героя, и он наконец смог ясно увидеть то, что мучило его туманной тайной в детских снах. Проще говоря, невиданной силы эзотерический оргазм раскрыл загадку детского сна. И тогда уже в иной плоскости смотрится обложка Андрея Бондаренко, заставляя на эти самые раковины взглянуть под другим углом зрения. Какая там эзотерика — чистая эротика.

Олег Радзинский. Суринам. М.: КоЛибри, 2008