Фларф, поэглы и спамоэзия: как это делается

Новые комбинаторные и визуальные жанры распространяются все шире, изменяя само представление о поэзии

В своем «Очерке истории европейского стиха» Михаил Гаспаров называет «поэзию для глаза» тупиковым путем развития. В качестве примеров, безусловно эстетически интересных, но обреченных оставаться одиночными и бесплодными, он приводит несколько стихотворений, в частности «фигурное» «Яблоко» Р. Дёля и «Молчание» немецкого конкретиста Ойгена Гомрингера:

        молчание молчание молчание
        молчание молчание молчание
        молчание                     молчание
        молчание молчание молчание
        молчание молчание молчание

«Ограниченность средств конкретной поэзии, — пишет Гаспаров, — очевидна: по существу, каждый найденный прием исчерпывается в первом же стихотворении. <…> Она может быть экспериментальной лабораторией, но не может стать массовым производством» ¹.

Тем не менее новые визуальные/слуховые поэтические жанры обретают сегодня массовое распространение и существенно влияют на само представление о поэзии — или, лучше сказать, о poetry, потому что речь идет в основном об англоязычных литературах. Комбинаторике и игровой поэзии много веков. Довольно обширная традиция этого рода существует и в русском языке ². Когда интернет был совсем невелик, задолго до Web 2.0, поэты-экспериментаторы начали прочесывать поисковики, обмениваться текстами по электронной почте и обживать PBEM-игры. Сегодня в интернете визуальная поэзия становится в ряд с found poetry, превращающей в стихотворения тексты, стихотворениями не являющиеся, — или, вернее, отыскивающей в них стихотворный потенциал. Надписи на ценниках «РЕДИСКИ новый урожай Узбекистан» или «Сок лемоный нотуральный» превращаются в ямбы и хореи с той же легкостью, с какой предвыборная речь, сообщение из новостной ленты, объявление о сносе памятника архитектуры или страница выдачи Google — в верлибр. Интернет становится для этой поэзии и языковой, и метаязыковой средой, а также средством дистрибуции.

Такие явления, как поэзия поисковых запросов, продолжают стирать разницу между массовым и элитарным искусством — но платят за это потерей или неполучением статуса «экспериментальной лаборатории»: тексты, составленные из прикольных (смешных, странных, идиотских) запросов, или, скажем, картинки с выскакивающим списком подсказок плодятся и размножаются не только в академических журналах, но на развлекательных сайтах. Впрочем, это, возможно, наиболее органичный способ бытования для по-настоящему постмодернистских жанров и форм.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию несколько поэтических явлений, появившихся или распространившихся благодаря интернету. Список, разумеется, не претендует на полноту — будем благодарны за добавления.

Фларф, поэглы и проч. Google стал для found poetry мощным катализатором. Одно из самых заметных явлений — так называемый flarf. Фларф-тексты монтируются из результатов поисковых запросов. Несколько единомышленников в начале 2000-х образовали The Flarflist Collective. Они гуглили пришедшие им в голову фразы и словосочетания, затем выделяли заинтересовавшие их куски из результатов поиска; все это складывалось в объемные тексты, которыми коллеги обменивались по электронной почте.

И жанр, и его название изобрел поэт Гари Салливан: в каком-то полицейском отчете он отыскал фразу наркомана, называвшего марихуану flarfy. Если верить UrbanDictionary, слово flarf означает нечто неприятное, «не то»; в наркотическом контексте это марихуана, полученная из частей конопли, на которых нет почек, то есть снадобье не высшего качества. По мысли Салливана, такое определение вполне подходило и его жанру — нарочито «плохим» склеенным текстам.

В последнее время в связи с появлением выпадающих подсказчиков фларф вышел на новый виток, и каждое исходно вводимое слово обрастает в текстах ореолом созвучий, которые особо интересуют людей.

Родственное фларфу ответвление гугл-поэзии — поэглы (poegles, poem + google), которые создаются так: в качестве поискового запроса вводится вполне осмысленный зачин, обещающий много результатов (вроде «Когда я в последний раз видел Джейн», «В моей прошлой жизни» или «Быстро смеркалось»), интересные результаты копируются и составляются в один текст, а все ненужное отсекается.

Фларф — один из немногих новых жанров, вызвавших серьезное академическое обсуждение. Так, профессор Стэнфордского университета Мэрджори Перлофф называет фларф «цифровой реакцией на скучную, благопристойную поэзию»; сам Салливан высказывается в том духе, что фларф рушит границы дозволенного в поэзии и показывает бессмысленность традиционных представлений о хорошем и плохом. Кроме того, фларф обсуждался на BBC, в американских журналах (в том числе ему был посвящен целый выпуск журнала Poetry) и, конечно, в блогах; вышло в свет с десяток книг и четырехсотстраничная антология.

Русскоязычного фларфа пока немного. Если покопаться в сети, можно обнаружить тексты (раз, два) и видеоролики белорусского поэта Юлия Ильющенко. Стоит вспомнить и своего рода экскурс в интернет-сознание — старую рубрику «Месячные» на сайте Александра Лаэртского, где отображались поисковые запросы, в течение месяца приводившие посетителей на означенный сайт; по ехидному определению хозяина, то, «чем реально интересуется население и что оно ищет в сети». Воспринимать эти массивы как поэзию я не готов — хотя бы потому, что они не заявлены как поэзия, — но выглядят они как самоорганизованные цельные тексты. Спамоэзия (Spoetry).

Те, кого достали ежедневные предложения увеличить пенис, раскрутить свой сайт или вложиться в беспроигрышный бизнес, изобрели авангардную месть: они составляют из заголовков спама стихи. В интернете есть довольно много сайтов по теме, в том числе заброшенная антология спам-поэзии. Являясь подразделением армии жанров found poetry, спамоэзия еще и вносит вклад в критику бессмысленных автоматических текстов. Проблема соотношения поэзии и спама интересует и русскоязычных авторов: вот, например, коллекция от Гали-Даны Зингер.

Точка, точка, запятая. В школьном и студенческом фольклоре, кажется, до сих пор бытуют «цифровые стихи», копирующие ритмику Пушкина и Маяковского. Вот Пушкин:

        17 30 48
        140 10 01,
        126 138
        140 3 501.

А вот Маяковский:

        2 46 38 1
        116 14 20!
        15 14 21
        14 0 17.

Некоторые, впрочем, идут еще дальше: в англоязычном интернете встречается текст Фреда Бреммера и Стива Крозе, который выглядит так:

        < > ! * ' ' #
        ^ " ` $ $ -
        ! * = @ $ _
        % * < > ~ # 4
        & [ ] . . /
        | { , , SYSTEM HALTED

Прочитать это возможно, если вспомнить профессиональные и сленговые обозначения «специальных символов»: Waka waka bang splat tick tick hash, / Caret quote back-tick dollar dollar dash, / Bang splat equal at dollar under-score / Percent splat waka waka tilde number four / Ampersand bracket bracket dot dot slash, / Vertical-bar curly-bracket comma comma CRASH.

Можно попробовать написать такое по-русски. Например:

        ~ / @@@@@
        !

        («Тильда, слэш, пять собак, / Восклицательный знак»).


________________________
¹ Гаспаров М. Л. Очерк истории европейского стиха. М.: Фортуна лимитед, 2003, с. 234.
² См., например, антологию Сергея Бирюкова «Зевгма» (во втором издании — «Року укор»).