Андрей Сен-Сеньков. бог, страдающий астрофилией

С помощью «поэтического» УЗИ автор просвечивает окружающую реальность

Имена:  Андрей Сен-Сеньков

УЗИ — это неинвазивное исследование организма человека и животного с помощью ультразвуковых волн. Для получения всем известного треугольного черно-белого изображения используется специальный датчик, который одновременно генерирует и отражает ультразвуковые сигналы. Этой пластиковой штукой врач прикасается к коже исследуемого — ровно в том месте, где нужно, — и потом внимательно смотрит на монитор. Там мерцает и движется нечеткое, испещренное какими-то полосками изображение. Это — фрагмент, проекция какого-то отдельного органа, не всего тела. Все тело можно исследовать последовательно, проведя несколько операций: скажем, УЗИ сердца, печени, почек и так далее, а потом объединить полученные результаты в единый текст. Врач после исследования пишет текст, непременно неаккуратным, «врачебным» почерком. Это текст-заключение; текст, возникший благодаря тому, что с помощью прибора, взаимодействующего с невидимыми вещами, возникает изображение — почти ирреальное, изображение внутреннего, которое затем объективируется — описывается. После фиксации изображения в слове оно исчезает — бесследно.

В случае Андрея Сен-Сенькова начинать рецензию на поэтическую книгу описанием (впрочем, несколько неточным) метода УЗИ совершенно логично: во-первых, описанные свойства УЗИ напрямую соотносятся с особенностями его поэтики. Во-вторых, автор книги работает врачом-узистом.

Один из наиболее радикальных новаторов на карте современной русской поэзии, Сен-Сеньков опубликовал семь книг, включающих стихи, малую прозу, опыты с визуальным искусством. Пять из них вышли в издательстве «Арго-Риск». До 2002 года автор жил в городе Борисоглебске Воронежской области, теперь живет в Москве. Недавно вышла седьмая книга («первая в твердой обложке», как заметил автор в своем ЖЖ) «бог, страдающий астрофилией» — «бог» так, с маленькой буквы. В книгу включены «просто» стихи и визуальная поэзия.

Автору «бога, страдающего астрофилией», чуть больше сорока лет, он старше почти всех, кто дебютировал в 90-е как «поколение Вавилона», но в контекст именно этой волны вписан абсолютно органично. Первое, что объединяет его с «поколением тридцатилетних», — принцип новаторства как основа авторского высказывания: работа с традицией в значительной степени ориентирована на ее преодоление. Второе —разобщенность, нелинейность (выраженная, например, в рваном синтаксисе), переживание жизни как травматического опыта — черты сознания, характерного как для авторской инстанции текстов Сен-Сенькова, так и для поколения в целом. На вызов времени каждый автор поколения отвечает по-своему, своим языком — его поэтика может существенно отличаться от близких ему по миропониманию авторов. Случай Сен-Сенькова не исключение.

Доминирование у него верлибрической миниатюры (в более ранних книгах длина текста 1—3 строки, в нынешнем издании тексты стали более развернутыми), организация этих фрагментарных миниатюр в циклы (особенно в ранних книгах) сближает его, во-первых, со Львом Рубинштейном (вспомним его «карточки»), а во-вторых — с представителями русского конкретизма (И. Ахметьев, М. Нилин). Сильна также связь Сен-Сенькова с западной поэтической традицией, в частности с французской.

Название текста Сен-Сенькова почти всегда — метафора, и не односложная. Даже в том случае, если текст не является частью цикла, ощущение циклизации не пропадает: между названием и собственно текстом возникает своеобразное напряжение, дополнительное пространство, расширяющее восприятие собственно текста. То есть текст и его название — это уже композиция. Если же стихи объединены в цикл, то название объединяет их, является тем общим, что возникает в каждом тексте цикла — и возникает всякий раз по-разному, проявляется с разных сторон. Автор занят выявлением тонких взаимосвязей между явлениями, не видимых обычным глазом.

С помощью «поэтического» УЗИ Андрей Сен-Сеньков просвечивает окружающую реальность, концентрируясь на каких-то отдельных ее проявлениях, совершенных мелочах. Повседневные мелочи при этом остраняются и преображаются так же, как орган на УЗИ, — он там весь в полосках, черно-белый, мерцающий, совсем не такой, как «на самом деле». Характерно, что в этих текстах встречается множество уменьшительных форм: мало того, что форма минималистская; мало того, что предмет, который рассматривается, — это только малая часть. Еще и формы слов соответствующие — усиливающие эффект.

Итак, речь о прицельном рассматривании мелочей, каких-то незначительностей, рассматривании будто бы в приборе для УЗИ — подробном, увеличивающем, ультразвуковом. От такой увеличенной во сто крат мелочи тянутся видимые нити, связывающие ее со всем организмом, и таким образом описание, например, супермаркета, в котором раскупаются красные домики, становится описанием экзистенциального переживания.

Визуальные тексты Сен-Сенькова построены на том же принципе: изображение приобретает функцию метафоры, которая тщательно разворачивается во все большую детальность. Так же как и с названием, между картинкой и текстом возникает поле напряжения, в котором, наверное, и живет собственно поэзия. Картинки могут быть совершенно разными: абстрактные изображения, фотографии, графика.

Что же конкретно происходит в этих текстах? Во-первых, происходит объективация внутреннего переживания — как на УЗИ. Вот мир, вот тело, между ними что-то происходит, внутри человека возникает нечто. Это нечто выносится на поверхность — и становится настоящим, фиксируется неровным почерком. Это еще не эпос, но уже и не совсем лирика. Во-вторых, происходящее между (именно между) телом и миром болит: мотив телесности и боли — но не катастрофической, а скорее такой, как при иглоукалывании, — у Сен-Сенькова повсеместен. Об этой особенности его поэтики Михаил Ямпольский, анализируя стихотворение «Царапина около Ромео», говорит: «АС только намекает нам в эпиграфе на серьезность той царапины, изображение которой он предлагает нам увидеть, но нигде в тексте прямо не говорит о ее смертельности» ¹. О том же пишет Илья Кукулин: «Травма для Сен-Сенькова — не катастрофическое, а вполне естественное состояние мира, взывающее не просто к рефлексии, но к творческой способности человека. В ситуации современной русской культуры такая позиция — не уникальная, но очень редкая — вызывает чувство освобождения» ².

«Кажется я понял почему анна горенко просила “дай твое лицо потрогать сквозь отверстия в глазах”», — пишет Сен-Сеньков в одном из стихотворений; и еще: «внутри любой комнаты тела / есть рабочий столик / где каждый раз надо заново придумывать способ услышать друг друга». Книга «бог, страдающий астрофилией» — это вот такой способ потрогать другого сквозь отверстия в его глазах; больше сотни страниц вновь изобретенных способов услышать друг друга. Книга, прочитав которую понимаешь, что диагноз «астрофилия» существует на самом деле — но это, видимо, не смертельно.

Андрей Сен-Сеньков. бог, страдающий астрофилией. М.: НЛО, серия «Новая поэзия», 2010

__________________________

¹ Михаил Ямпольский. Дзен-барокко. — Новое литературное обозрение, 2003, №62
² Илья Кукулин. «Создать человека, пока ты не человек…» – Новый мир, 2010, №1