Максим Осипов. Грех жаловаться

Провинциальный кардиолог делает дело и не устает повторять: грех жаловаться, я счастлив работать в городе N

Имена:  Максим Осипов

В книгу Максима Осипова «Грех жаловаться» вошли три очерка о жизни и работе «земского врача», объединенные общим названием «101-й километр», две беллетристические повести и «Как быть. Манифест в форме диалога».

Кто такой Максим Осипов, объяснять, кажется, уже не нужно. После прошлогодней истории с Тарусской больницей и развернувшейся общественной кампании в поддержку ее врачей, ставших объектом нападок районной администрации, деятельность провинциального кардиолога привлекла к себе широкое внимание. Многие прочитали в «Знамени» его очерки, получившие премию журнала за 2007 год.

Таким образом, у нас есть теперь редкая возможность поверить философскую теорию автора о служении обществу его же врачебной практикой — пусть и в обратной последовательности. В отличие от своего ссыльного прадеда Осипов сам приложил усилия, чтобы попасть на 101-й километр. Потому что ему туда хотелось и ему там хорошо. Условия для работы, конечно, аховые, но все же лучше, чем в Москве, где работать вовсе не давали. А тут ты сам себе хозяин и можешь все устроить по собственному разумению. Конечно, он горюет о состоянии общества и размышляет об общественном служении, как иначе? И неоднократно вспоминает Чехова, особенно его рассказ «Новая дача» — о том, что интеллигенция и народ никогда не найдут общего языка.

Главное, что не перестает удивлять от первой страницы до последней: книга совершенно не оставляет обычного в таких случаях навязчивого ощущения, что вся жизнь ее автора — жертвенный подвиг. Хотя, поглядеть со стороны, особенно из Москвы, так оно и есть. Максим Осипов воплощает собой редкий человеческий тип чеховского интеллигента, но без иллюзий, а значит, и без необратимых разочарований. А ведь иллюзии чеховских героев дожили в неприкосновенности до самого последнего времени. Например, иллюзия «свободы, собственности, законности» и гласности: «Народ узнает правду, и все наладится, и Запад нам поможет. Все ребята вокруг меня жили этим чувством. Знали: если наступит демократия, все автоматически станет лучше, в первую очередь — искусства, науки, медицина, ибо народ наш талантлив беспредельно».

Да нет, народ у нас, если верить врачебному заключению Осипова, так себе. Вот, например, одно из неприятных открытий: «Оказалось, что дружба — интеллигентский феномен. Так называемые простые люди друзей не имеют: ни разу меня не спрашивал о состоянии больного кто-нибудь, кроме родственников». Они часто лишены нормальных человеческих чувств, в том числе — к собственным детям. «Мужчина почти всегда — идиот». Их жизнь пуста, ее единственное содержание — ежедневная борьба с алкоголем, которая ведется с переменным успехом, но в конце концов побеждает алкоголь. Не имеет смысла ждать от больных понимания, благодарности или хотя бы помощи в деле спасения их же собственных жизней. Скорее наоборот: тут стоит ожидать всяческого сопротивления. Простой человек согласен помереть в пятьдесят пять — шестьдесят лет (дотянул до пенсии — жизнь удалась!), да и чего бы не помереть от такой-то жизни, а злокозненный доктор старается ему в этом помешать. Какая уж тут благодарность.

«“Как отзываются на вашу деятельность простые люди?” — они стали меньше умирать».

Врач не хочет вольность проповедать, не занимается просвещением или обращением заблудших душ — он просто лечит: «Моей первой пациенткой стала семидесятилетняя Анна Григорьевна, она жаловалась Путину на плохое лечение, на бедность и одиночество, письмо в Кремль написала. Администрация президента отправила в больницу факс: разобраться! Анну Григорьевну сочли поврежденной умом — нашла кому жаловаться. Я равнодушным, сколько мог, тоном сообщил ей, что меня прислал Владимир Владимирович, и велел раздеваться. Старушка и правда оказалась больной и нелеченой, но не сумасшедшей, а только расстроенной. О душах своих пациентов нам надо заботиться только в той их части, где не хватает серотонина. “Сколько денег вы можете тратить на лекарства?” — спросил я Анну Григорьевну. Оказалось, сейчас — нисколько, крупой запаслась, а пенсия только через десять дней. Я посмотрел цены на то, что выписал, и объявил: “Владимир Владимирович просил передать вам сто пятьдесят рублей”».

Лечить душу не дело врача, его дело — лечить тело, причем лечить правильно, в соответствии с мировыми стандартами: «“Ребята, а вы врачи по наследству или по призванию?” — “По образованию”». Осипов написал монографию об эхокардиографии, с 93-го года руководит издательством «Практика», специализирующимся на медицинской литературе. Жалуется: русские врачи не учат английский язык, отставание по сравнению с Западом чудовищное.

Никаких, в самом деле, особых глубин: английский учить надо. Чеховский интеллигент чеховским интеллигентом, но тут вспоминается другой, глубоко чуждый русской душе и всенародно нелюбимый персонаж, пасынок русской литературы, Штольц. Герой рассказа «Новая дача» отчаивается найти общий язык с народом, которому хочет служить, и уезжает в Москву; булгаковский молодой врач от той же безысходности становится морфинистом. А Максим Осипов делает дело, приносит несомненную пользу и не устает повторять: грех жаловаться. Никогда не было у меня такой интересной работы. Я счастлив работать в городе N.

Разгадка этого ненормального оптимизма проста — ей и посвящен манифест в форме диалога, озаглавленный «Как быть».

«Чтобы радоваться, чтобы жить, надо быть. Не доктором наук, а ученым. Не лауреатом, а хорошо играть на скрипке. Чтобы быть, надо служить. Это идеология исключительно для употребления внутрь». Оказывается, служение обществу нужно не ради абстрактного народа, а для себя («мы всего лишь врачи, нам хотелось сделать себе условия работы получше»), оно эффективно только тогда, когда это вопрос внутренней гигиены. Рецепт борьбы с пустотой. Врачебное предписание, чтоб не хотелось помереть в пятьдесят пять лет.

Работа врача — конкретное дело. Поэтому очерки Осипова из реальной жизни оказываются ярче, талантливее и художественно убедительнее, чем его же попытки обобщения в беллетристике. Не потому, что реальность увлекательнее вымысла. А просто в своем отношении к действительности и к окружающим его людям Максим Осипов как будто сам себе положил «судить не выше сапога», только роль сапога по роду профессиональной деятельности автора играет эхокардиограф, привезенный из Москвы в чемоданчике.

И что же, собственно, может быть выше?



Максим Осипов. Грех жаловаться. М.: АСТ, Астрель, Corpus, 2009