Это не роман об очередном потерянном поколении, а плач о потерянной, безвозвратно уходящей Москве
Имена:
Владимир Орлов
Здесь будет тайский ресторан,
а там — дурдом для хромоножек. Арсений Ровинский
В Камергерском переулке пропал дом № 3, тот самый, в котором театр МХТ с чайкой.
«С утра. С полседьмого. Я протер глаза, а его нет. А только что был». Пожарные, милиция и прочие городские органы его не очень-то и ищут и вообще, кажется, не слишком взволнованы пропажей — есть на свете вещи и поинтереснее: первые мобильные телефоны, выступление рабоче-крестьянского дуэта Шандыбина и Харитонова, ураган «Катрина», изгнание Николая Баскова из Большого театра.
Фактически перед нами летопись почти всего последнего десятилетия. Только время в романе Владимира Орлова оказывается плотным, сгущенным; то, что на самом деле тянулось с 2001 по 2008 год, в книге укладывается в промежуток чуть больше года. Неслучайно герои, правда исключительно из второстепенных и комических, периодически пускаются в рассуждения о теории сплющенности времени «бухгалтера Хоменко».
Под стать времени оказываются и персонажи, один из них даже собирается написать новую «Исповедь сына века». Это такие дауншифтеры поневоле — переквалифицировавшие в сантехники искусствоведы, кандидаты наук, обретшие новое призвание в перетягивании диванов. А еще мечтатели и прожектеры, вроде «книжного челнока» Фридриха Малоротова, планирующего внезапно разбогатеть и прикупить виллу на Средиземном море, а пока — в свои 36 лет — живущего у тестя с тещей и сетующего на пожирающего конфитюры зятя (зять живет там же). Рядом с ними верные подруги — «понаехавшие» покорять Москву провинциалки
«с ногами от клюва фламинго», мечтавшие о подиуме, а в итоге оказавшиеся на панели.
В прежней Москве времен «Альтиста Данилова» герои Владимира Орлова чувствовали себя несвободными, а в этой им и вовсе нет места. Даже любимую закусочную, где водка и пиво стоят приемлемых денег,
«касса работает в настоящем режиме цен» и подают замечательную солянку, не с какими-то там буржуйскими почками и каперсами, а с плавающими там и сям кусочками сосисок, — даже эту прекрасную «Щель» собирается перекупить вездесущий Квашнин, чтобы устроить там еще одно омерзительное кафе в хайтековском стиле
*.
Читать текст полностью
Ситуация, когда писатель, давший однажды великолепный снимок эпохи своей молодости, так навсегда в этом времени и остается, не замечая, как меняются время и люди, вполне возможна. Но Владимир Орлов — не тот случай. Его герои действительно остались теми же рафинированно-интеллигентными даниловыми и простодушными шеврикуками, но жить им приходится в совершенно других обстоятельствах. И смотрят на эти новые обстоятельства они тоже иначе. Книга получилась замечательная и вполне своевременная. В последние годы выходит много романов, так или иначе подводящих итоги либо позднесоветских времен, либо эпохи 90-х. Владимир Орлов первым, видимо, заговорил о том, что и нулевые тоже представляют собой, по сути, уже сформировавшуюся и почти отошедшую эпоху. Так что теперь можно уже формулировать, каким же он был, этот вчерашний день, который пока еще ощущается как сегодняшний.
При этом «Камергерский переулок» не столько роман о людях, об очередном потерянном поколении (а у Орлова оказывается, что каждое поколение у нас потерянное, «малые грешники»), сколько плач о потерянной, безвозвратно уходящей Москве:
«Диету» на Тверской продали и закрыли, «Дары моря» на Тверской продали и закрыли, «Марочные вина» продали и закрыли, они остались только в кинофильме «Подкидыш» в компании с Раневской и Риной Зеленой. Не только что бутылек, но и краюху хлеба добыть теперь негде. От Пушкинской до Кремля остался лишь «Седьмой континент» да еще Елисей. Но «Седьмому континенту» скоро полный близнец, ловкачи вот-вот ломанут отель «Москва» и восстановят его в перевернутом виде. А потом жулики завладеют и Елисеем.
Стилистически роман вышел узнаваемо орловский, полный романтической иронии. Начинается он вполне реалистически, разве что Гном Телеграфа Арсений Линник мелькнет в эпизодах, но уже к середине переходит в самую разнузданную фантасмагорию с обилием реминисценций из Булгакова, Гоголя, Гофмана и Александра Одоевского. А ближе к финалу и вовсе засыпает в хрустальном гробу прекрасная буфетчица Даша. Эта сказочность дает надежду, что все у героев романа сложится не так уж плохо: «По весне лед сойдет, теплый ветер подует, и явится под наши окна яхта с алыми тряпками!» А что приплывет на ней не клюквенный король и не заморский принц Костя с Берега Слоновой Кости, а всего лишь немолодой интеллигентный пружинных дел мастер — так это, может, даже и лучше.
Что же до пропавшего дома в Камергерском, то специально учрежденная Комиссия по выяснению отсутствия в поисках по-прежнему не усердствует. Свято место пусто не бывает, и на затянутом пока асфальтом пространстве можно построить куда более интересные, современные, а главное, шикарные вещи:
Там будут магазины в три этажа, казино, салоны по продаже персидских ковров и вигвамов любых индейских племен со скальпами на заборах, римские катакомбы, соловьиные рощи, пещерные храмы всех конфессий и сект и прочие увеселительные заведения.
<…>
Зачем же, граждане, при этом держать Государственную комиссию по выяснению отсутствия? Незачем. А как же быть, скажете вы, с людьми, входившими с билетами на вечерние спектакли под серую птицу и «Волну» Голубкиной? А это их дело, и вовсе не государства.
Интересно, войдет ли здание МХТ в официальный перечень объектов, охраняемых распоряжением «О принятии под государственную охрану выявленных объектов культурного наследия» от 15 июля сего года?
Владимир Орлов. Камергерский переулок. М.: АСТ, Астрель, Хранитель. 2008
______________________
*В Нижнем Новгороде и даже еще в Горьком, кстати, тоже была «Щель» — узкая, прокуренная, с тем же самым меню и примерно с той же самой публикой. То есть, собственно, с нами. Закрыта в 2005 году.
