Пять странных вопросов европейским писателям

На вопросы OPENSPACE.RU ответили Мальте Персон, Юнас Т. Бенгтссон, Аттила Бартиш и Алек Попов

Имена:  Алек Попов · Аттила Бартиш · Мальте Персон · Юнас Т. Бенгтссон

В рамках прошедшего недавно в Москве Книжного фестиваля в числе прочего был представлен совместный проект ММОКФ и Представительства Европейской комиссии в России EuroReadings, осуществленный при поддержке Райффайзенбанка. Состоялась, по сути, первая масштабная презентация новой европейской литературы для русского читателя. В Москве побывали прозаики и критики из Франции, Дании, Венгрии, Словакии, Болгарии, Швеции, Польши, Чехии и других европейских стран, обсуждавшие во время фестиваля со своими потенциальными российскими читателями и коллегами свое видение будущего Европы, российско-европейских отношений и перспективы литературы в меняющемся мире. Мы надеемся, что этот представительный десант европейских писателей еще будет иметь для нас важные и приятные последствия в виде новых переводов и новых книг. OPENSPACE.RU решил задать несколько вопросов четырем фигурантам EuroReadings – критику и прозаику из Швеции Мальте Персону, писателю из Дании Юнасу Т. Бенгтссону, венгерскому прозаику Аттиле Бартишу и болгарскому писателю Алеку Попову. Нам показалось интересным спросить гостей фестиваля о самых странных вещах, которые случались в их жизни; о самых странных местах, в которых им приходилось бывать, и о самых необычных словах их родных языков.

1. Каков самый странный опыт вашего столкновения с читателем?

2. Самое странное место, в котором вам пришлось побывать?

3. Самая странная вещь, которая с вами происходила?

4. Какое самое непереводимое слово в вашем родном языке?

5. Чью книгу вы хотели бы написать?


Мальте Персон

Автор романа «Жизнь на этой планете» и двух поэтических сборников, один из самых ярких литературных критиков Швеции, переводчик с английского и постоянный автор ведущих шведских газет — «Expressen» и «Göteborgs-Posten». Кроме того, Персон ведет собственный блог Errata, в котором постоянно обсуждает вопросы, связанные с литературой, и не только. Посты Персона часто инициируют дискуссии, выходящие далеко за пределы блогосферы.

1. Я критик, и в этой связи мои читатели часто сами пишут. Пожалуй, самое странное — это несоответствие их реакции моим ожиданиям. Когда пишешь критику, ждешь, что тебе будут присылать гневные письма, что люди будут чувствовать себя обиженными или задетыми, придут к тебе домой... Самое странное, что ничего такого пока не произошло.

2. Это сложно. Не знаю. Все места странные.

3. Ну вот, например, меня на прошлой неделе наняли на очень странную работу. Я показывал американской писательнице, очень пожилой леди, Стокгольм XVIII века, потому что она хочет написать книгу, действие которой происходит в Стокгольме тех времен. Очень странное ощущение.

4. Вообще говоря, считается, что это слово lagom. Как бы объяснить, что оно означает...
Это когда чего-нибудь не слишком мало, не слишком много, вообще не слишком, а именно сколько нужно, когда всё как надо. Что-то, что всем нравится, всем подходит.

5. Наверное, я бы хотел написать книгу Флобера. Вообще что-нибудь, как можно дальше отстоящее от того, что пишу я сам.

Аттила Бартиш

Венгр, родившийся в Румынии, в Трансильвании. Автор пяти книг и лауреат множества премий. В частности, его роман «Nyugalom» («Спокойствие») в 2009 году получил американскую премию за лучшую переводную книгу (Best Translated Book Award, USA, 2009) и был экранизирован. Кроме того, Бартиш профессиональный фотограф. Роль фотографа он играет и в фильме по своему роману.

1. Самое странное впечатление — то, что художественный текст часто оказывает практическое, жизненное воздействие на читателей. Под влиянием текста они принимают какие-то важные жизненные решения, текст как бы подталкивает их к тому, чтобы на что-то решиться. Это означает, что на писателе лежит очень большая ответственность. Я мог бы привести несколько конкретных примеров, но не стану. Мне кажется, что важна суть.

2. Не знаю. Были странные места, но чаще я оказываюсь в странных ситуациях. И в этом смысле мой нынешний приезд в Москву, пожалуй, вне конкуренции. Я венгерский писатель трансильванского происхождения, то есть родившийся в Румынии. А сюда, в Москву, я приехал по приглашению советского писателя румынского происхождения.

3. Я пасую перед этим вопросм. Были ситуации очень болезненные, были очень радостные... Не знаю. Наверное, самое странное, что мне приходилось в жизни делать, — это рыть колодец.

4. Я думаю, что это само слово magyar, то есть «венгр», «венгерский». Даже сами венгры точно не знают, что оно означает. Поэтому перевести его на другие языки невозможно или очень трудно.

5. На самом деле я хотел бы писать только свои собственные книги. И буду писать только свои собственные книги.

Юнас Т. Бенгтссон

Датский писатель, эссеист, дебютировавший в 2005 году с романом «Aminas breve» («Письма Амины»), ведущий детской телевизионной передачи на датском телевидении и автор детских радиопьес для датского радио. Выход его второго романа, «Submarino», заставил критику заговорить о «новом течении в датской литературе». Сейчас экранизацией романа занимается культовый режиссер «Догмы» Томас Винтерберг.

1. Самое странное открытие, которое я совершил относительно своего читателя, — это что он выглядит совсем не так, как я предполагал. Мне казалось, что это будут люди примерно моего возраста и в основном мужчины. Выяснилось, что среди моих читателей множество женщин за сорок. И мне страшно понравилось, что ограничения по возрасту и гендеру гораздо менее жесткие, чем я думал.

2. Видимо, Марокко — Касабланка.

3. Рождение ребенка. Момент, когда я стал отцом. Я знаю, что со мной, наверное, многие бы не согласились: чего тут странного? Но дать жизнь новому человеческому существу — это все-таки очень странный опыт, как ни посмотри.

4. Считается, что это слово hygge, но мне кажется, что оно в общем вполне исчерпывающе переводится английским словом cosy («уютный». — OS). Так что не знаю, нет идей.

5. Если бы можно было выбирать, я бы, наверное, хотел написать роман Аготы Кристоф «Вчера».

Алек Попов

«Самый популярный молодой писатель Болгарии», как его аттестует пресса, первую свою книгу, сборник рассказов «Другая смерть», издал в 1992 году. За первым последовали еще шесть сборников рассказов, но настоящую славу Попову принес роман «Миссия: Лондон», в сатирических красках описывающий деятельность авторского альтер эго в качестве культурного атташе Болгарии в Великобритании. Про «Миссию: Лондон» пишут, что это самая смешная книга, написанная в наше время по-болгарски. Кроме прозы Попов пишет пьесы и недавно прибавил к своей уже довольно большой коллекции литературных наград Национальную драматическую премию Ивана Радоева.

1. Вы знаете, иногда сталкиваешься с тем, что читатель думает: все описанное в моих книгах правда, то есть это все действительно происходило. Я всегда трачу много времени на исследования, поэтому достигается довольно существенная степень правдоподобия. И некоторые читатели полагают, что все эти ситуации — истории, описанные в книгах, — имели место в действительности. Это, разумеется, не так, потому что мы говорим о литературе, — а в книгах есть мой опыт, но я не описываю реальные события.

2. Я бы все-таки сказал, что это Москва. Конечно, для меня, как для человека из Восточной Европы, все это не выглядит такой уж экзотикой: здесь много что напоминает о прошлом, все эти наслоения. И не только о прошлом — вчера, скажем, я был на Патриарших прудах, где происходит самое начало действия «Мастера и Маргариты». И ощущение присутствия в месте, где ничего не происходило на самом деле, но происходило в книге, — это очень сильное для меня ощущение. Трамвай там, конечно, больше не ходит, но мне показали, где он ходил. Я на самом деле довольно много путешествую, но Москва — удивительный город.

3. Самое странное, когда в своих книгах мне удается что-нибудь предсказать; это очень сильное переживание. И это всегда значит, что ты ухватил суть вещей, что для писателя очень важно.

4. Не знаю, трудно сказать. Что кажется непереводимым моим европейским друзьям, вам, наверное, покажется вполне понятным. С другой стороны, в болгарском языке много слов тюркского происхождения, но турку они тоже не показались бы необычными. В целом, наверное, какое-нибудь выражение из прежних времен. В Британии у меня как-то были большие трудности при попытке перевести на английский выражение «народно стопанство» («народное хозяйство». — OS). Вообще, когда мы (да и вы, наверное) используем эти идиомы из коммунистических времен, возникает какая-то едва уловимая ирония, которую трудно передать в переводе.

5. Из классиков, пожалуй, книги Джозефа Конрада. Из современных авторов я, наверное, назвал бы Евгения Попова. Мне кажется, что его манера и вообще тип нарратива, которым он пользуется, близок моему собственному.


OPENSPACE.RU благодарит Райффайзенбанк за помощь при подготовке этого материала.