Аня Жёлудь: «Кураторы хотят металл»

На загородном участке Ани Жёлудь, участницы выставки ABSOLUT Creative Future, можно обнаружить огромную студию-ангар и почти две тонны металлолома. Художница провела по своим владениям ГЕОРГИЯ СЛУГИНА и рассказала, почему считает себя заложницей металлического пространства

Фото Евгения Гурко

Петербургская художница Аня Жёлудь с самого детства занимается живописью. Она превратила свою квартиру на окраине Петербурга в студию-мастерскую «Объект на районе», где теперь 27-летнюю участницу европейских выставок не застать. Не поймать Жёлудь и в Москве — уже несколько недель она безвылазно работает в подмосковной деревне Аринино, готовит проект к 53-й Венецианской биеннале, которая стартует 7 июня 2009 года.

Москва узнала о петербургской художнице в 2007-м после инсталляции «Музей меня»: Жёлудь устроила на «АРТСтрелке» собственную квартиру-музей — не слишком серьезную, с носками, развешанными на батарее. Потом была успешная выставка «Железная свадьба», представленная в «Айдан галерее», — выгнутые из стального прута объекты из мира невесты: платья, туфли, лимузин и даже торт. Прием, найденный художницей, показался журналистам и зрителям свежим — то ли «графическая» скульптура, то ли объемные рисунки. Сейчас в календаре художницы, мгновенно перешедшей из разряда «молодых» в разряд «перспективных», одна выставка теснит другую. В конце апреля в Мраморном дворце Русского музея в рамках большой выставки живописца Арона Буха будут представлены 18 музейных ящиков, которые Аня расписала черно-белыми зарисовками урбанистических гаражей и изображениями бытовой техники. В том же месяце в Италию отправится железная инсталляция «Коммуникации», на 13 июня в Германии запланирован показ еще одного проекта, «Бункер», а 20 июня Аня представит свой проект на выставке ABSOLUT Creative Future на «Винзаводе». И не забудьте про проект для Венецианской биеннале — первой и главной биеннале в мире.

Для подготовки венецианской инсталляции художницы ее муж Виталий Скворцов, директор галереи «Экспо-88», подарил Ане огромный ангар в деревне — реализовать масштабный замысел художницы в более скромном пространстве просто невозможно. На территорию участка завезли 1700 кг металлических прутьев. Раздобыть металлолом оказалось нелегкой задачей. Художнице пришлось провести целый день на заводе, договариваясь о покупке ржавого металла. Потом возникла проблема при разгрузке: по дороге прутья перемешались в кузове, превратившись в неподъемную груду железяк. Напоследок, уже при выезде с участка, грузовик застрял на размокшей дороге. «Я часто натыкаюсь на недоуменные взгляды людей, которые мне помогают, — водителей, грузчиков и рабочих, — говорит Аня, показывая свою студию-ангар. — Они считают мои заказы прихотью чудачки».

— Почему ты начала работать с металлическими конструкциями?

— Для меня это не металл, а контур. Это способ рисования в пространстве. Я перешла от живописи к работе с пространством через керамику. Глина — удобный подручный материал, из которого можно было моделировать объекты. При этом я всегда думала о больших размерах, но не сразу овладела технологией построения железных конструкций. Но вообще, все это так быстро прилипает! Теперь я словно заложница металлического пространства.

— Что ты имеешь в виду?

— Я закрыла тему схематического изображения предметов инсталляцией «Кабинет», сделанной в питерской галерее «Люда». Ведь продолжать делать такие объекты можно до бесконечности. В конце февраля я устроила выставку «Не тот художник» в лаборатории Art & Science Space — там были уже абстрактные объекты, сделанные из разных материалов, а не из одного металла. Выставка была посвящена перерождению художественного тела, моему новому этапу в творчестве. То есть вопрос схем, по большому счету, для меня закрыт.

Но в то же время на металлические объекты есть спрос — даже не потребительский, а выставочный. Я недавно предлагала сделать бетонную грядку, но кураторы хотят металл. Получается, что художник уходит вперед, а зритель опаздывает. Вот я и пытаюсь понять, что делать со своей линейкой объектов. Может быть, действительно стоит прекратить заниматься инсталляциями, пойти на поводу у спроса и превратиться в такую арт-ИКЕА? При этом мне уже не обязательно самой участвовать в процессе создания, за это время я обучила нескольких людей.

— Делать отдельные предметы выгоднее?

— На «Арт-Москве» в ЦДХ я выставляла 40 одинаковых металлических маек, которые приварила к железной стойке-вешалке длиной почти четыре метра. Айдан Салахова подходит ко мне и говорит: «Хотят вешалку, но поменьше» или «Майки очень понравились». Что я могу на это ответить? Моя инсталляция — монолит. Для меня отдельные части — это не работа. Пусть забирают целый объект.

Например, коммерческий проект «Железная свадьба», который я выставляла в галерее «Айдан», — это проект именно такой формы, именно такого квадратного метра, количества предметов и расположения. Все вместе это и есть моя инсталляция. Когда она начала расходиться частями, я была очень расстроена. Сейчас я уже отключила переживания.

— А что ты думаешь о выставках, на которых художники так или иначе работают на имиджевое развитие коммерческих брендов?

— Я считаю, от такой возможности не стоит отказываться. Наконец, можно воплотить в реальность то, о чем давно мечтала. Я ведь делаю гораздо меньше, чем мне хотелось бы. Реализую, наверное, один процент из всех задумок. Все упирается, как обычно, в средства, место и так далее. А идей много.

Вот мне вчера сказали, что завтра нужно принести эскизы. Я села и тут же нарисовала четыре варианта. Наверное, это и называется взаимовыгодная коллаборация. Кроме того, в мировом арт-процессе такие проекты уже стали нормой, частью общественной жизни. Поэтому я с радостью участвую в проекте ABSOLUT  и считаю, что такие выставки важны.

— Что такое для тебя «абсолютный мир», ставший темой выставки ABSOLUT Creative Future?

— У меня целая концепция на этот счет. Мир — это пространство, очерченное рамками его понимания. Картина — это индивидуальная субъективная картина мира. А «абсолютная картина мира» — это картина, которая выходит за пределы рамок. То есть для меня «абсолютный мир» и есть «абсолютная картина», которая может быть как в рамке, так и вне ее. Абсолютный мир — это одновременно пространство внутри границ картины и за их пределами.

Например, я хочу сделать из металлического контура гигантский ноутбук, в который можно будет войти. Мы ведь очень многие вещи воспринимаем через монитор и смотрим на них как на картинку. Даже визуально линии монитора похожи на границы этой картинки.

Есть другой эскиз для выставки — рама со стулом. Они тоже изображены схематично. Рама — это контур картины (произведения живописи). Внутри ее границ стена, и за ее пределами тоже стена. А перед ней стоит стул, на который нельзя сесть.

— Произведения искусства, как правило, живут гораздо дольше своих авторов. Ты задумывалась о том, что станет с твоими работами в будущем?

— Если честно, когда я делаю какую-то работу, я не думаю о ее будущем. Я не стремлюсь создать что-то вечное. Меня гораздо больше увлекает сам творческий процесс — как потребность моего художественного организма. В этом плане на меня повлиял художник Арон Бух, чьи натюрморты я очень люблю — у меня тоже на холсте может быть десять слоев, а я начну рисовать поверх новую картину.

Успех и признание меня только тяготят. Мне достаточно двух человек, с которыми можно обсудить мое творчество.

Посмотреть всю галерею