Красные вестерны

Европа и Америка открывают для себя приключенческое кино СССР из соцлагеря

26 января начался фестиваль в Роттердаме, 28-го стартует Гетеборгский международный кинофестиваль. Оба киносмотра объединили свои силы для проведения ретроспективы «Красные вестерны» — в ней будут показаны фильмы, снятые в Советском Союзе, Румынии, Чехии, ГДР и Болгарии. Консультантом программы стал российский киновед Сергей Лаврентьев — именно его книга «Красный вестерн» («Алгоритм», 2009) подсказала роттердамскому куратору Людмиле Цвиковой идею и название ретроспективы (впервые программа Сергея Лаврентьева «Вестерн под красным знаменем» была показана на «Кинотавре» в 2002-м году).

Изобретение красного вестерна было в некотором смысле неизбежностью, он стал зеркальным отражением вестерна американского, полузапретного, но бесконечно привлекательного. Декадентскому империалистическому жанру противопоставили его социалистический антипод — с правильным набором положительных и отрицательных героев. «На деле получилась яркая альтернатива серым картинам, снятым в манере так называемого соцреализма, — говорит Цвикова. — В СССР эти фильмы пользовались бешеной популярностью, особенно в 1960—1970-е годы».

Первым советским вестерном, скорее всего, является картина Ивана Перестиани «Красные дьяволята» (1923) — экранизация повести Павла Бляхина, заново переснятой в 1967 году. Именно в этом первом, немом фильме (озвученном в 1943-м) были установлены исторические и содержательные границы красного вестерна — первые послереволюционные годы, борьба за установление советской власти. Другим пионером жанра Лаврентьев называет Льва Кулешова, который был поклонником вестернов и в больших количествах показывал их своим студентам в Государственной школе кинематографии (позднее ставшей ВГИКом).  Вошедший в роттердамскую программу фильм «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» (1924) — своего рода лабораторная работа кулешовского курса, снятая, как только в распоряжении преподавателя и его студентов наконец появилась кинопленка. Порфирий Подобед и Борис Барнет, играющие консервативного американца мистера Веста и его верного слугу ковбоя Джедди, пародируют Гарольда Ллойда и Дугласа Фербенкса, а помимо пропагандистских и формальных задач Кулешов решал еще и вполне гуманистическую: он надеялся своей работой преодолеть растущее недоверие между двумя странами. Еще одна работа Кулешова — фильм «По закону» — закрывает программу (копия восстановлена Австрийским музеем кино и будет демонстрироваться в живом сопровождении музыки Франца Райзекера) и к жанру вестерна относится совсем условно: ее сценарий написан Кулешовым и Шкловским по мотивам рассказа Джека Лондона «Неожиданное». Это практически безбюджетное кино про золотоискателей на Аляске, снятое на берегу подмосковной речки, однако и в нем отчетливо различимо влияние как «Золотой лихорадки» Чаплина, так и «Алчности» Эриха фон Штрогейма и картин Джона Форда.

Читать текст полностью Открытый диалог культур осложнила (но не прекратила) наступившая реакция, вестерны исчезли из советского проката, и их главным зрителем и ценителем в СССР стал Сталин — синефил, почти каждый свой день завершавший в персональном кинотеатре. Именно по его инициативе был снят включенный в роттердамскую программу фильм Михаила Ромма «Тринадцать» — неавторизованный ремейк «Потерянного патруля» Джона Форда, в свою очередь послуживший основой для картины Золтана Корды «Сахара» (1943). Забавно, что ни Ромм, ни соавтор сценария Иосиф Прут работы Форда не видели — они знали ее только в пересказе Бориса Шумяцкого, начальника Главного управления кинопромышленности, расстрелянного в 1938-м. С «Тринадцати» тем не менее началась еще одна важная линия красного вестерна — картины про борьбу красноармейцев с басмачами. Расцвет этого направления относится скорее к началу 1970-х, когда в метрополии жанр стал сходить на нет, и самый известный его пример — это «Белое солнце пустыни» (1970). По его поводу роттердамский каталог иронически замечает, что в основе сюжета — любовный треугольник, в котором товарищ Сухов разрывается между любовью к жене Катерине и привязанностью к гарему Абдуллы. В числе менее известных картин, также отобранных в программу, — «Встреча у старой мечети» Сухбата Хамидова (1969), «Красные маки Иссык-Куля» Болотбека Шамшиева (1971) — возможно, первый советский фильм о наркотрафике — и «Седьмая пуля» Али Хамраева (1972) по сценарию Фридриха Горенштейна и Андрея Кончаловского.

©  Гетеборгский международный кинофестиваль

Кадр из фильма «Тринадцать»

Золотым веком советского вестерна, однако, стали 1960-е, и одной из важнейших предпосылок Сергей Лаврентьев считает визит в США Никиты Хрущева — следствием этого визита стал выход на наши экраны «Великолепной семерки» Джона Стёрджеса (1960). Популярность картины была так велика, что ее приходилось показывать на стадионах, однако в прессе была развернута критическая кампания, и фильм изъяли из проката еще до истечения лицензии. Почва, однако, уже была подготовлена.

И «Белое солнце пустыни», и «Неуловимые мстители» Эдмонда Кеосаяна, отбросившие оригинальное название повести Бляхина из-за потеплевших отношений власти и церкви, и «Никто не хотел умирать» Витаутаса Жалакявичюса, из которого цензура вырезала первую сцену с въезжающими в литовскую деревню танками Красной Армии, — ярчайшие образцы жанра, и все они включены в роттердамскую программу.

©  Гетеборгский международный кинофестиваль

Кадр из фильма «Белое солнце пустыни»

Несколько неожиданным, но по сути правильным выбором отборщиков программы стал фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих» (1974), дебютная работа Никиты Михалкова, в которой пламенные коммунисты 1920-х годов напоминают одиноких героев Дикого Запада (не столько в версии Форда, сколько в версии Серджио Леоне, картины которого в конце 1960-х можно было увидеть на Московском фестивале). «Лаврентьев подарил мне свою книгу, на обложке я увидела фотографию советского ковбоя — красивый мужчина в шляпе и с пистолетом в руке. Оказалось, это Никита Михалков, “Свой среди чужих, чужой среди своих”», — вспоминает Цвикова.

В ее родной Чехословакии в прокате тоже шла «Великолепная семерка», а также советские вестерны, и под их влиянием в странах соцлагеря произошли собственные мутации жанра.

©  Гетеборгский международный кинофестиваль

Кадр из фильма «Седьмая пуля»

У «Лимонадного Джо» (1964), самого известного чехословацкого вестерна, помимо «Великолепной семерки» был и национальный предшественник — кукольный фильм знаменитого аниматора Иржи Трнки «Песня прерий» (1949). Трнка принял участие и в работе над «Лимонадным Джо», цитатами из которого до сих пор разговаривает все взрослое население по обе стороны чешско-словацкой границы. Фильм получил приз в Сан-Себастьяне, вышел даже в американский прокат, а в СССР, по свидетельству Лаврентьева, в нем почти не различали пародийного элемента; повторно в советский прокат фильм про принципиального ковбоя-трезвенника был выпущен в годы горбачевской антиалкогольной компании.

«Песня прерий» Иржи Трнки (посмотреть видео)

Собственную версию «правильных вестернов» с хорошими индейцами и плохими белыми колонизаторами производили и в ГДР — в двенадцати таких сериях (Indianerfilme) главную роль сыграл югославский атлет Гойко Митич. В роттердамскую программу вошли «Сыновья Большой Медведицы» Йозефа Мака (1966) и «Чингачгук Большой Змей» Рихарда Грошоппа (1967), как и другие вестерны DEFA, снятые не в ГДР, а в Югославии. Тито, как и Сталин, был большим поклонником жанра, но национальные югославские вестерны снимались не про индейцев, а про борьбу партизан с гитлеровскими захватчиками (впрочем, у югославов тоже была своя «Песня прерий» — мультфильм «Ковбой Джимми» (1957), снятый Душаном Вукотичем, одним из основателей анимационной киностудии «Загреб-фильм»). Позднее география съемок Indianerfilme расширилась, вплоть до Узбекистана.

©  Гетеборгский международный кинофестиваль

Кадр из фильма «Неуловимые мстители»

В числе других картин программы — «Закон и кулак» Ежи Гофмана и Эдварда Скужевского (1964), в котором Диким Западом становятся «возвращенные земли» (ziemie odzyskane), бывшие территории Третьего рейха, которые отошли к Польше в 1945 году (главный герой, прошедший через Освенцим, оказывается в группе волонтеров, обеспечивающих переход имущества под новую юрисдикцию, но отряд оказывается укомплектован мародерами, с которыми придется вступить в смертельную схватку). Болгарский кинематограф представляет фильм «Восемь» Зако Хескии (1969), основанный на реальном случае из истории партизанского движения (во время войны Болгария была союзником Гитлера). Румынский — картину «Актриса, доллары и трансильванцы» Мирчи Верою (1979), вторую часть известной трилогии («Пророк, золото и трансильванцы», 1977, и «Нефть, ребенок и трансильванцы, 1980), до конца 1970-х своих вестернов у Румынии не было, и заимствовать они могли уже не только у Форда, но и у Сэма Пекинпы.

©  Гетеборгский международный кинофестиваль

Кадр из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих»

{-tsr-}Нельзя не отметить, что ретроспектива, организованная силами нескольких фестивальных институций, — еще один ответ на вопрос, что будет с кинематографом как с коллективным зрительским опытом. После показа в Роттердаме и Гетеборге программа отправится в Линцы, Вроцлав и Братиславу. «Обычно подготовка ретроспективы отнимает много сил и времени, а показывают ее только в одной стране, и это обидно. Не все могут позволить себе путешествовать, а образовательная составляющая очень важная вещь, сейчас это многие понимают, — говорит Цвикова. — И мы подумали: почему не сделать специальную программу сразу для нескольких фестивалей? Посоветовались с коллегами из других стран и решили, что настало время делить расходы и усилия».

Программа красных вестернов, отобранная европейскими фестивалями, не единственная ретроспектива такого рода: в феврале похожую программу, «Дикий Восток» (составленную также при участии Сергея Лаврентьева), покажет нью-йоркский Линкольн-центр