«Вмешательство в съемочный процесс равносильно вторжению в частную жизнь семьи»

Главный редактор журнала «Сеанс» ЛЮБОВЬ АРКУС откликается на публикацию о проекте Ильи Хржановского «Дау»

Имена:  Илья Хржановский · Любовь Аркус

Мы публикуем письмо, которое главный редактор журнала «Сеанс» ЛЮБОВЬ АРКУС написала шеф-редактору раздела «Кино» OPENSPACE.RU Марии Кувшиновой как отклик на частную переписку по поводу статьи Ксении Прилепской «Что на самом деле происходит с “Дау”?».


Дорогая Маша!

Я хотела бы написать тебе, почему, собственно, эта публикация так задела меня за живое.

Дело не только в том, что замысел «Дау» рождался на моих глазах и я была свидетелем тому, чего он стоил на разных этапах моим друзьям — Илье Хржановскому и [его продюсеру] Артему Васильеву. И не только в том дело, что они мои друзья. Хотя и в этом, и в этом тоже! Потому что у меня было дворовое советское детство и оклик «наших бьют» для меня не звук пустой — особенно в ситуации, когда почти всем как-то фиолетово, кого там бьют и за что. Собственно, эта опция у «Сеанса» всегда была: допустим, «защиту Сокурова» в начале 90-х ты помнить не можешь, а вот история с «Грузом 200» уже на твоей памяти. Все то, что ты пишешь об Илье, бесконечно писали про Сокурова: а художник ли он, не мыльный ли пузырь? И не слишком ли дыму, туману, ореолу, фанатизму, и кого-то, тоже с усами, он очень сильно напоминает… Образ трикстера, хотя слова такого еще и не было, возникал в связи с Рустамом Хамдамовым, термин «клиническая психопатология» то и дело всплывает в разговорах о Балабанове, а фюрером кого только не называли и не называют — это самый общеупотребимый эвфемизм в съемочных группах. Все эти чудесные определения сопровождают и еще одного режиссера, любимца «Сеанса», Александра Расторгуева.

Александра Расторгуева упомянула неслучайно. Трудно сыскать столь непохожих людей, как он и Илья Хржановский. Но для меня они как близнецы-братья — оба мегарадикалы, оба на последнем пределе или даже за пределами сверхусилия. Нежелания и невозможности соответствовать рамкам и правилам. Готовности платить за это самую высокую цену. Один пошел по пути мегаломании, другой (теперь вместе с соавтором Павлом Костомаровым), напротив того, — радикального минимализма. Но и в одном, и в противоположном случае это произошло не из поведенческого выпендрежа, не из психопатологической мании самоутверждения, а по причине острого ощущения безъязыкости времени. Это попытки прорваться из лабиринта тупиков, который представляет собой нынешняя киноиндустрия, с одной стороны, и нынешнее киноискусство — с другой.

«Сеанс» никогда не скрывал своей субъективности и пристрастности, всегда был и есть ближний круг режиссеров — героев. С первого дня ими были и продолжают оставаться Алексей Герман, Александр Сокуров, Кира Муратова, Рустам Хамдамов, Сергей Сельянов, Алексей Балабанов. Потом к ним прибавились Борис Хлебников, Николай Хомерики, Бакур Бакурадзе… Этот перечень далеко не полон, я просто пытаюсь сказать, что все они очень разные — до такой степени разные, что некоторые из них друг с другом не здороваются.

Но Расторгуев и Хржановский сейчас более других вызывают тревогу и желание помогать, чем только возможно. И не потому, что они оба — «пощечина общественному вкусу» (с возрастом я как-то с опаской отношусь к этому жанру). А потому, что они как-то совсем бесстрашно обитают на территории «проклятого» искусства. У Балабанова хотя бы есть тыл по имени Сельянов. У них — нет ни тыла, ни страховки.

Статья на OPENSPACE.RU вышла в тот момент, когда съемочный процесс продолжается, он еще не завершен. Судить фильм — одно дело. Судить незавершенный съемочный процесс — значит, возможно, помешать тому, чтобы фильм был завершен. Или, по крайней мере, еще более усложнить и без того сложное положение авторов и съемочной группы.

«Дау» — проект, который по определению невозможно осуществить в современной России. Это проект поперек времени. Поперек всех обстоятельств. Поперек и вопреки всему окружающему контексту. У него и так нет никаких логических оснований для того, чтобы осуществиться. Ты упоминаешь о растраченных ресурсах без какого-либо подобия результата. Но Илье дал денег не «Газпром» и не «Единая Россия», деньги налогоплательщиков тут ни при чем. Быть фильму или не быть, зависит от воли и доверия частных инвесторов; а подобные публикации могут всерьез повлиять на их решения.

Надеюсь, что нет.

Ты пишешь, «эта история (в том виде, в каком я ее знаю) является историей искушения неограниченной властью, самообмана, потери контроля, расчеловечивания. Я невольно проецирую информацию с площадки “Дау” на политические и исторические события, и мне это кое-что — в миниатюре — напоминает».

Но мне кажется, что неправомерно сравнивать режиссера с политическими диктаторами хотя бы по одной только причине: неограниченная власть при политической диктатуре не оставляет индивидууму шансов остаться в стороне или уйти в сторону по собственному выбору. Это и есть прямое насилие Системы над Личностью. В случае со съемками фильма у всех участников в любую минуту есть возможность добраться на такси или на трамвае до вокзала или аэропорта и приобрести билет в нужном направлении.

А также, Маша, я искренне думаю, что непрошеное вмешательство в съемочный процесс равносильно вторжению в частную жизнь семьи. Привлекать свидетельства соседей, обиженных родственников или бывших родственников, на мой взгляд, уместно лишь в том случае, когда за закрытыми дверями происходит нечто угрожающее жизни или здоровью беззащитных людей — насилие над малолетними, над стариками, избиения или прочие противоправные действия. Во всех остальных случаях выставлять на публичное обозрение частные подробности… То-то и самое обидное, что в данном случае это делает самый дружественный нам и столь любимый всеми умниками портал OPENSPACE.RU.

Ты пишешь: «В конечном итоге, вопрос простой: оправдывает ли цель средства? Оправдает ли в случае с “Дау”? Ответа я не знаю».

И я не знаю. Только этот вопрос мне кажется уместным задавать лишь самому себе — по поводу своей собственной жизни и своих собственных проектов.


Комментарий Марии Кувшиновой

Сроки производства, зашкаливающее количество скандальных подробностей и небанальность режиссерского подхода Ильи Хржановского превращают «Дау» в самый любопытный российский кинопроект современности. Интерес к нему очевиден: подтверждение тому — внимание читателей к материалу Ксении Прилепской «Что на самом деле происходит с “Дау”?».

Как редактор этого материала, я не в восторге от того, что его не удалось сделать более сбалансированным и полифоничным. О причинах мы сообщаем в пояснении к тексту. Свидетельство исполнителя одной из ролей Михаила Фихтенгольца (во многом корректирующее негативное впечатление от всего текста) было сначала затребовано Ильей Хржановским на визу, потом запрещено к публикации. Продюсер Артем Васильев от комментария отказался, сославшись на то, что все необходимые факты можно почерпнуть из дружественного репортажа в Newsweek и интервью в «Сеансе». Очевидно, что проявлением особой деликатности по отношению к незавершенному и заведомо резонансному проекту (в отсутствии которой меня упрекает Любовь Аркус) в этой ситуации было бы полное молчание — что несколько расходится с базовыми задачами СМИ.

OPENSPACE.RU в разное время предпринял ряд безуспешных попыток вступить в официальный контакт с создателями «Дау». Признаюсь, даже если бы такой контакт состоялся теперь, мне, как редактору, было бы неинтересно на пятом году производства печатать официально одобренный репортаж о том, каким выдающимся и непохожим на другие обещает стать этот фильм.

Как и многие мои коллеги-журналисты, я не в восторге и от того, что работа с ньюсмейкерами все чаще превращается в публикацию заверенных пресс-релизов в разной степени стилистической обработки.

В журналистике остается все меньше места непосредственно журналистике. Я не имею в виду «Сеанс», который на протяжении уже двадцати лет является полноценным и важным участником российского кинопроцесса, — у него другие задачи. Я имею в виду обычную прессу, задача которой — оставаться пусть не всегда беспристрастным, но все-таки сторонним наблюдателем. Сложившаяся ситуация — неизбежное следствие развития печатных СМИ. Даже для самых неглянцевых из них красивая картинка полиграфического качества имеет определяющее значение. Получить такую картинку неофициально или очень сложно, или невозможно. Есть, разумеется, и другие причины.

В интернете, к счастью, несколько иные технические требования, и очень не хочется тянуть за собой сложившуюся в печатной прессе порочную систему отношений. Единственный разумный выход (как и во многих других ситуациях) — открытость, уважение и сотрудничество без взаимного выкручивания рук. Впрочем, это тема для отдельного большого разговора, для которого ситуация с «Дау» становится всего лишь еще одним поводом — среди многих других.