Юсуп Бахшиев: «Когда в годовщину Беслана показали “Антикиллер-2”, меня скрючило на диване»

Сага про милиционера Лиса как летопись новой России

Имена:  Юсуп Бахшиев

Выходит «Антикиллер ДК», третья часть киносериала, начатого в 2002-м первым «Антикиллером» и продолженного год спустя фильмом «Антикиллер-2: Антитеррор». В новом фильме — новый режиссер: продюсер Юсуп Бахшиев расстался с Егором Кончаловским и пригласил пока мало кому известного Эльдара Салаватова. Старый бренд и новая кровь оказались удачным сочетанием: «Антикиллер ДК» — бодрый комедийный боевик, в котором нет прежнего мельтешения персонажей, а главный герой Лис (Гоша Куценко) сидит на транквилизаторах, сражается с призраками прошлого, снова влюбляется (в героиню Екатерины Климовой), пишет книгу воспоминаний и на протяжении всего фильма забавно рефлексирует по поводу каждого своего действия.

Третий фильм отличается от первого, как «Илиада» Гнедича от «Одиссеи» Жуковского — другая эпоха, другой язык, другие отношения с реальностью. Город Тиходонск, придуманный автором литературного первоисточника Данилом Корецким, из мифологического времени перешел во время настоящее, узнаваемое, далеко не легендарное — с его китайскими вещевыми рынками, прогорающими банками, выученными в британских колледжах детьми бывших авторитетов. На смену взыскующему Вальгаллы хтоническому беспредельщику Амбалу (Виктор Сухоруков) явился пусть и загадочный до поры до времени, но в итоге понятный враг со своим убедительным генезисом, логикой и мотивами.

Все эти годы Лис, его друзья и антагонисты продолжали жить и развиваться где-то в параллельном мире, пока наконец их реальность неотвратимо не пересеклась с нашей. Голый конструкт — попытка скрестить азиатский боевик с русским криминальным бестселлером — за эти годы оброс мышцами и мясом. Кинематографический контекст, прежде актуальный лишь для единиц, стал понятен более широкой аудитории: «Олдбоя» теперь показывают по «Первому каналу», шутки про собровца Рената Литвинова и бандита Федора Сергеевича больше не кажутся высокомерным междусобойчиком.

Но между первой и третьей частью есть, помимо бренда и героев, и другие, гораздо более печальные сближения. Первый «Антикиллер» был вызовом российскому зрителю и российскому прокату: он выходил в начале нулевых, когда отечественная индустрия еще не опомнилась от комы девяностых, когда смотреть русское кино считалось неприличным или по крайней мере странным. Тогдашний кассовый рекорд «Антикиллера» ($1,3 млн), несмотря на подозрения в приписках, сломал психологический барьер, спровоцировал рост доверия к отечественному продукту и рост доходов его продюсеров.

Но доверие зрителя оказалось слишком нетвердым; его было трудно завоевать, но легко утратить. Сверхрезонансный «Царь» Павла Лунгина в первый уик-энд собирал $4 тыс. на копию; на четвертой неделе количество копий с 485 сократилось до 151, а сборы на каждую составили около четырехсот долларов (для сравнения, «2012» на третьей неделе собирал больше $5 тыс. с экрана). Цикл, начавшийся первым «Антикиллером», завершился не в пользу русского кино.



{-page-}

Об итогах десятилетия, о том, как «Антикиллер» — практически ровесник века — пережил нулевые, и о несостоявшейся экранизации Василия Аксенова МАРИЯ КУВШИНОВА и ГЕОРГИЙ МХЕИДЗЕ поговорили с Юсупом Бахшиевым — идеологом, бессменным продюсером проекта, а также исполнителем роли мелкого гангстера Кента, известного благодаря программной реплике «Трава не наркотик».

Георгий Мхеидзе. Какой «Антикиллер» был успешнее — первый или второй?
Юсуп Бахшиев. Если брать валовый доход, то второй. Но нельзя забывать, что первый выходил на сорока двух копиях — по нынешним временам звучит абсурдно. Правда, выработка на копию у него была почти $40 тыс. Сейчас, если фильм выходит на 500 копиях и делает такую же выработку, он собирает $20 млн.
Мария Кувшинова. «Антикиллер-1» был первым фильмом, который собрал миллион долларов в прокате…
Ю. Б. Больше — $1,3.
М. К. Да, перешагнул за миллион. Тогда это была сенсация, начало бума русского кино. И вот третий «Антикиллер» выходит в ситуации, когда наши фильмы опять перестали собирать деньги, на них опять перестали ходить. Всё вернулось к ситуации начала нулевых.
Ю. Б. Причины несборов русского кино тогда и сейчас — разные. Но для меня ужасно горько, что один из решающих факторов — настрой зрителя по отношению к русскому кино. Я не знаю, те люди, которые пишут в блогах, они действительно смотрят фильмы? Или просто им скучно дома сидеть, онанировать они устали…
Г. М. Есть некая установка. Я буду выглядеть плохо в своей френдленте, если, не дай бог, похвалю русский боевик. Значит, я не хипстер, я не модный, я лох.
Ю. Б. Совершенно верно.
М. К. В таком случае ситуация сегодня все-таки похожа на ситуацию десятилетней давности. Был некий цикл, доверие к русскому кино росло, появились «Дозоры», а потом… Мы с Георгием вчера вспоминали «Охоту на пиранью», которая вышла в прокат ровно тогда, когда ресурс доверия уже выработался — она фактически провалилась, собрала всего $6 млн, а фильм отличный.
Г. М. Непонятно, как вот этот фильм мог не собрать.
Ю. Б. «Бумер-2» собрал в тот год $13 млн. И это для меня во многом ориентир в третьем «Антикиллере».
Г. М. Мы заметили. Вы цитируете сцену с прикуривателем.
Ю. Б. В «Антикиллере ДК» очень много киноцитат. Меня спрашивают: «Откуда у тебя Любшин появился?» Вы что, не понимаете? Это же Серджио Леоне, трилогия с Клинтом Иствудом, там был такой же дедок. И Станиславу Андреичу помочь вернуться на экран тоже было приятно. Любшин и Бортник — украшение «Антикиллера ДК».
М. К И ведет себя Куценко как безумный полицейский из фильма Джонни То.
Г. М. А мне говорили, что изначально Лис вообще должен был весь фильм быть в невменозе.
Ю. Б. Сценарий прошел несколько стадий, и все они были замечательны. Первая стадия — я был в одиночестве, придумывал сюжет. Третья книга Корецкого еще не вышла, и был соблазн вернуться к предыдущим. В первом «Антикиллере» осталась тема покушения на президента, которое Лис раскрывает попутно. Но, во-первых, это дорого (кортеж президента, проезжающий по улицам города, за две копейки не сделаешь). Во-вторых, черт его знает… Политический детектив? Мне интересны были не события, а человеческие страсти. Всегда хотелось показать любовь. Отчасти из тщеславия: я считаю, что хороших эротических сцен не было в русском кино.
Г. М. Я как раз хотел сделать комплимент, потому что сцена между героями Гоши Куценко и Екатерины Климовой решена в фильме очень элегантно.
Ю. Б. Ты не представляешь, каким усилием воли это было сделано.
Г. М. Итак, была мысль сделать фильм о любви...
Ю. Б. В предыдущей версии фильма Гоша находился в сумасшедшем доме. Там были отсняты потрясающие сцены: он сидит и смотрит на огромного черного мотылька, который бьется между двумя стеклами. У него были трипы: он закидывал таблетку в рот, потом выплевывал ее на пол, ложился, глотал ее, превращался в молодого Шамана. У него был реальный шаманский трип в морге. Жуткая совершенно сцена. Я в дополнительных материалах к DVD это все издам.
Г. М. Но в итоге фильм получился скорее комедией.
Ю. Б. Последние полгода мы вытравляли всю чернуху, всю психоделику, и я считаю, что поступили абсолютно правильно. Потому что кино — это все-таки не вещь в себе, это продукт, направленный на зрителя. Да, «Антикиллер ДК» сделал сильнейший крен в сторону комедии.
Г. М. Как появился режиссер Эльдар Салаватов? Почему вы все-таки расстались с Егором Кончаловским? Потому что тебе не понравился второй «Антикиллер»? Или ему не понравился?
Ю. Б. Не хочу вдаваться в подробности, но в конце съемок второго «Антикиллера» мы с господином Кончаловским разошлись и по работе, и по жизни. Скажу только, что в творческом плане я доволен: я видел его последующие продукты и понял, что стагнация — это не миф.
Г. М. Я вот буквально вчера Маше говорил, что он останется режиссером фильма «Антикиллер-1».
Ю. Б. Совершенно верно. Остальное в той или иной степени повторение «Антикиллера».
Г. М. Так как ты вышел на Эльдара Салаватова?
Ю. Б. В какой-то момент я самонадеянно подумал: «А чего это я? Я же все время в теме...»
Г. М. Сам решил снимать?
Ю. Б. Да. Слава императору, этого не произошло. Меня бы по-любому порвали в тряпку на выходе. Но даже если бы я дожил до премьеры... Режиссура — это полное отрешение от всей окружающей жизни. Иначе невозможно жить проектом. Это продюсер может себе позволить приходить, уходить...
Г. М. Вообще трудно представить себе ситуацию не в артхаусе, когда режиссер является продюсером одновременно. Здесь же производство.
Ю. Б. «Книга мастеров» —яркий пример. Вадим Соколовский был и режиссером, и автором сценария, и продюсером. И он же руководит в русском Disney продакшном. Вы понимаете, что это такое? Мы полтора года готовили первый проект этой студии в России: Василий Аксенов (между прочим!) — «Мой дедушка памятник. Было три варианта сценария, которые проходили проверку в американском Disney. Нам писали, заставляли переделывать... Я осатанел до такой степени, что, заказывая последний сценарий господам Дяченко (авторам «Обитаемого острова»), попросил их: «Ребята, напишите мне про Советский Союз, в котором хотелось бы жить». Как мы в детстве в книжках читали: всегда готов, улицы чистые, зелень, в магазинах все есть, все зашибись. В итоге Disney, как мы узнали, отказался от сценария по политическим мотивам — не захотели Советский Союз показывать хорошей страной. А потом я узнаю, что они все это время готовили «Книгу мастеров». Вот что народу нашему нужно — лубок.
М. К. А потом они подхватили в прокате «Дом солнца» Гарика Сукачева — фильм о хиппи в СССР.
Ю. Б. Они его не подхватили — они его подбросили и хлопнули об землю. Disney его не катает в итоге. Они к «Леополису» ушли.
Г. М. Возвращаясь к режиссеру...
Ю. Б. Да. Когда у меня сформировалось это самоубийственное решение, Гоша устроил истерику: «Ты сошел с ума, не понимаешь, во что ты ввязываешься. Мы ничего не сделаем. Ты не режиссер». Я сижу дома, у меня жесточайшие раздумья, заезжает Михаил Ефремов. Спрашиваю: «Ты что посоветуешь?» Он говорит: «Я сейчас снялся в фильме “Семейка Ады”. Режиссер — молодой парень, Эльдар Салаватов. Ты с ним сработаешься». А он мне трейлеры собирал для «Параграфа 78», но я его не запомнил. И как только Миша договаривает эту фразу, ему приходит sms от Эльдара: «Ты не мог бы мне сбросить телефон Юсупа?» А он хотел со мной обсудить очень интересный проект, по аналогии с «Бандами Нью-Йорка» — «Банды Казани».
Г. М. Очень круто.
Ю. Б. Ты что! Там такая история!
Г. М. Это вам не «Гоп-стоп» Бардина.

{-page-}

Ю. Б. Реальная история. Мы с Эльдаром час поговорили, и он, еще не читая сценарий, согласился на «Антикиллера». В этом фильме есть все, что ему нравится.
Г. М. Мне в отличие от первого не хватило здесь абсолютного зла. Такого врага, как Сухоруков, — восставшего духа мусорных контейнеров. Над ним фиг пошутишь.
Ю. Б. Когда есть конкретный образ врага, с ним проще бороться. А когда ты не понимаешь, против чего стоишь... Только в конце Лис осознает, что и с кем он сделал.
Г. М. Не было ощущения, что в первой трети слишком беглый рассказ о предшествующих событиях, — человек, который незнаком с историей, запутается?
Ю. Б. Была такая опасность. Но есть определенная эстетика, в которой хотелось делать кино: у нас все на параллельном монтаже, и свести воедино, казалось бы, спокойные события в комнате, где лежит Гоша, и перестрелку в соседней комнате — сложно. Начало было еще быстрее — вжик! — мы его притормозили. Мне хочется думать, что люди, которые знают первый «Антикиллер», всё поймут, а остальные — проскочат как-то.
Г. М. Маш, вот ты первый фильм не очень хорошо помнишь. Тебе было понятно?
М. К. Мне как раз в первом все было непонятно — отсюда возникло дикое раздражение на этот фильм. Кто эти люди? Кто на чьей стороне? Что происходит? И главная радость от «Антикиллера ДК» — как раз в том, что нет никакой путаницы.
Ю. Б. В первом очень тяжело было, да.
Г. М. А второго «Антикиллера» я вытеснил из памяти. Но всё же теперь, по прошествии времени... Почему тогда так получилось? Карикатурный продукт-плейсмент (в начале картины второстепенные персонажи приходят на свадьбу Лиса и по очереди дарят ему подарки от спонсоров, логотипом в камеру. — OS)...
Ю. Б. Я скажу так: я не из мира кинематографа. В том мире, из которого я пришел, предполагалось, что творческие люди — порядочные, красивые, веселые, умные, добрые. Знают, чего хотят и что могут дать людям. Почему кино — большой обманщик? Фильмы не врут. Фильмы — это история, entertainment. А вот люди, которые снимаются в фильмах, врут. Я всегда работаю с друзьями. Знаю, что они не подведут и никогда в жизни пьяные не придут на площадку. Возвращаясь к тому, почему мы разошлись с Кончаловским. Есть идеологические разногласия. Не хвастаясь, скажу, что я для фильма залезу в собственный карман, достану последнее и вложу — потому что для меня это важно. У меня бывают задержки по выплате гонораров — у всех бывают. Но я всегда заплачу, я за это отвечаю. А когда люди ведут себя по отношению к тебе непорядочно, фактически обворовывая, это кровососы, с ними работать нельзя.
Г. М. То есть творческие проблемы были порождены организационными.
Ю. Б. Финансовыми.
Г. М. И пришлось спасать проект такими мерами, как продукт-плейсмент.
Ю. Б. Не то чтобы спасать. Я уже на последней трети съемок в фильме практически не участвовал. Знал, что второй «Антикиллер» соберет деньги, но это не мое кино. Из всех фильмов, которые я сделал, он у меня стоит на последнем месте. А «Антикиллер ДК» ровно встал на первое.
Г. М. Второй к тому же показался мне конъюнктурным. Тогда как раз возник феномен — люди стали снимать на деньги определенных организаций, им ставили четкую творческую задачу. И «Антикиллер» второй — еще чуть-чуть, и уже тоже туда...
Ю. Б. Спас Корецкий. Он не ура-патриот, он настоящий патриот. У него есть в книгах террористы, но, когда он про них пишет, они у него реальные звери, не как на пропагандистском плакате. Настоящее болото — можно ощутить этих упырей. Благодаря Корецкому и Леше Серебрякову — а он никакой не чеченец, но актер до истерики — фильм приобрел определенный градус. Все стало восприниматься как страшная, но — немного — сказка. Когда террористы сходятся на площади, их как будто сотни — эта художественность чуть-чуть утянула из пропагандистского поля, и слава богу. В годовщину Беслана, когда показали «Антикиллер-2» по телевизору, меня скрючило на диване. Было просто физически дурно от того, что я это сделал. Мне не стыдно, потому что это хорошая работа, но на эти темы я снимать больше не буду. Хотя покушение на президента интересно было бы снять.
Г. М. Кстати, сам Корецкий как ваши фильмы воспринимает?
Ю. Б. У нас с Данилом Аркадьичем паритет. Он все равно считает, что мы портим его продукт. Но, мне передавали, он сказал на премьере в Ростове: «Ну, ребятам же надо как-то деньги зарабатывать». И сказал это по-доброму. Автор должен научиться абстрагироваться от того, что его произведение сейчас начнут резать. Ты, Маш, говорила, что ничего не поняла в первом «Антикиллере», — это произошло оттого, что мы, будучи молодыми и неопытными кинематографистами, хотели экранизировать весь материал. Всех хотелось показать. В «Антикиллере ДК» была задача — сконцентрироваться на главных персонажах. Даже хотели линию Колгана убрать, но его надо было наказать. Он общак крутил.
М. К. Получилось, что бренду не повредил ни ваш разрыв с Кончаловским, ни такой вот вопиющий продукт-плейсмент. Лис и другие герои оказались более живучими, чем бизнес-проект.
Ю. Б. Производственная история никак не отразилась на персонажах.
М. К. Мы ведь фактически десять лет живем с «Антикиллером». Как с Путиным. Он стал частью истории России, он изменялся вместе с ней.
Ю. Б. Совершенно верно. «Антикиллер», который вы посмотрели только что, он же абсолютно современный: китайский вещевой рынок; деление детей между отцами и матерями; проблема алкоголизма; проблема милиционеров убийц или не убийц.
Г. М. И ситуация подтянулась под фильм...
М. К. Здесь вот что получается. Первый «Антикиллер» изобретал контекст, которого не было. Например, там были инсайдерские шутки про киноиндустрию, совершенно непонятные за пределами тусовки. Сейчас, когда мы слышим, что главного злодея зовут Федор Сергеевич, — за этой шуткой встает контекст «Девятой роты», «Обитаемого острова», светской хроники в журналах. Шутка понятна широким слоям населения. Мясо наросло. В 2001 году все это казалось междусобойчиком.
Ю. Б. Оно не казалось междусобойчиком — оно им и было.
М. К. Но вы продолжали долбить тему и развивать персонажей — и вот вокруг них появился наконец какой-то объемный мир.
Г. М. Про первый фильм «правдоподобно» нельзя было сказать.
Ю. Б. Первый — это артхаус. Чистой воды артхаус. А третий мы старались сделать более реалистичным.
М. К. Если восстанавливать историю России по «Антикиллерам» — про что первый, второй и третий?
Ю. Б. Первый похож на абсолютно точный криминально-социологический срез нашего общества 90-х годов.
Г. М. Да, первый про 90-е еще.
Ю. Б. Это не итог — в итоге была бы какая-то мораль: чем все закончилось? Мы не показываем, чем все закончилось, мы показываем героя перед окном — он на судьбу полагается. Персонажи 90-х годов — от ментов до авторитетов — все отображены. Реальной жизни как таковой там нет.
Г. М. Там все немного комиксовые. Но и реальность была комиксовой. Это был фильм о существовании в стране, где, выходя на улицу, ты никогда не уверен, что вернешься живым домой — в столице, не во время войны.
Ю. Б. То, что ты говоришь, — не чересчур. Второй «Антикиллер» — про то, как не хотелось бы, чтобы было вообще. Я помню, как пришел на «Первый канал» (для которого снималась телевизионная версия. — OS) и сказал: «А давайте у нас взорвется шахидка?» Они мне отвечают: «Ты что, с ума сошел? В фильме хочешь — делай, а в телеверсии не надо». В телеверсии взрывается урна. Еще не было «Норд-Оста», но я-то в Израиле прожил несколько лет, знал, чем такие вещи заканчиваются. Мы сняли — через полгода случился «Норд-Ост». Пусть лучше тогда будет как в первом [«Антикиллере»].
М. К. Бандитская жизнь иерархична, там есть правила. Террористы наносят удар непредсказуемо, из-за угла.
Ю. Б. Вот! Я сегодня разговаривал с одним своим товарищем — он, скажем так, находится по одну из сторон криминальных баррикад. Удивительно, но фильм нравится и милиционерам, и преступникам. Он говорит: «А у вас все по справедливости». Погибает тот, кто заслужил смерть.
Г. М. А вот интересно: у простого человека из регионов Куценко — это герой «Любови-моркови» или Лис?
Ю. Б. Лис. Я это даже по себе чувствую. Захожу в ресторан (а я часто одеваюсь в спортивный костюм), на входе сидит человек — тоже в спортивном костюме, и у него барсетка стоит на столе, он мне говорит: «Здорово, Кент». И тут я понял, что я для него не Юсуп-продюсер, а Кент-трава-не-наркотик.
Г. М. То, что Лис теперь писатель, — это тоже примета конца двухтысячных. Что еще остается теперь? Мемуаристика.