От кого не зависит русское независимое кино?

Чем наше кино похоже на «АвтоВАЗ» и надо ли наркоману слезать с иглы государственной финансовой поддержки

Имена:  Антон Мазуров · Армен Бадалян · Артем Васильев · Евгений Гиндилис · Наталья Мокрицкая · Павел Бардин · Сабина Еремеева

OPENSPACE.RU публикует материалы круглого стола «Хороший год: кризис и его последствия в российском кино», который прошел в рамках Tomorrow Generation Campus фестиваля «Завтра». В нем приняли участие производители и прокатчики арт-кино (то есть фильмов, которые хорошо идут на кинофестивалях и плохо — в кинотеатральном прокате): САБИНА ЕРЕМЕЕВА («Марс», «Путешествие с домашними животными», «Короткое замыкание»), НАТАЛЬЯ МОКРИЦКАЯ («Изображая жертву», «Юрьев день»), ЕВГЕНИЙ ГИНДИЛИС («Муха»), АРТЕМ ВАСИЛЬЕВ («Бумажный солдат», «Дау»), ПАВЕЛ БАРДИН («Россия 88»), а также артхаусный дистрибьютор с десятилетним стажем АНТОН МАЗУРОВ, недавно объявивший о своих продюсерских планах. Обсуждая самые разные случаи из своей практики (от господдержки на прокат до негласного запрета на коммерческие показы), кинематографисты в общем и целом пришли к одному и тому же выводу: надо что-то делать, иначе независимого кино у нас в стране не будет (и это «что-то» во многом относится к содержанию самих фильмов).

Следует оговориться, что «независимый» в данном случае — скорее оценочная категория, чем экономическая реальность: все участники круглого стола (кроме разве что Бардина) в том или ином роде зависят от денег Госкино. И именно по этому вопросу мнения разделились полярно: одни считают, что без государства не выжить, другие уверены, что бюджетные деньги — смертельный порок российского кино, особенно отчетливо проявившийся именно во время кризиса.

Анна Гудкова (модератор): В прошлом году многие говорили о том, что независимым кинематографистам выживать будет труднее всего, потому что производители блокбастеров так или иначе организуют себе доступ к государственным деньгам и к средствам крупных инвесторов. Что на самом деле происходило в течение этого года? Удалось ли снять фильмы и произошло ли это потому, что они были запущены до кризиса? Или потому, что кризис ударил по вам не настолько сильно?

Сабина Еремеева: «Короткое замыкание» задумывалось в конце 2006 года. Первым, в августе 2007 года, свой фильм сделал Кирилл Серебренников, последние съемки прошли в октябре 2008-го. Проект задумывался как малобюджетный — себестоимость короткометражек казалась привлекательной. На деле он оказался более затратным — пять съемочных групп работали параллельно; в итоге фильм стоил 900 тысяч. Мы получили господдержку в прокате, не могли не воспользоваться ситуацией и печатаем аж пятьдесят копий. Это чистый эксперимент, денег на поддержку нет. Проект оказался настолько коммерчески привлекателен, что на сентябрьском Кинорынке его показывали в десять утра в последний день, и мне было неловко перед теми несколькими кинопрокатчиками, которые сидели в зале. Тем не менее есть люди и с Украины, и из Прибалтики, которые готовы прокатывать этот фильм.

Что меня беспокоит в последнее время, так это огромная дистанция между нами, создателями фильмов, и аудиторией. И второй момент — наше место в контексте мирового кино. «Короткое замыкание» успешно прошло в Венеции, но интерес к русскому кино практически отсутствует. «Бумажный солдат», несмотря на прошлогодний успех, — Артем расскажет, — по-моему, даже не куплен на Италию. Статьи, рецензии, приглашения на фестивали — все это происходит, но я говорю о коммерческой составляющей. Механизм государственного финансирования именно такого кино фактически отсутствует — как ему выживать, какова должна быть его себестоимость? Наше отсутствие в конкурсах по крайней мере больших фестивалей я себе объясняю так: любая подобная кинематография воспринимается как прогосударственная, но у нас отсутствует лоббистский орган. Поэтому могут быть отдельные удачные фильмы, но как система это не работает, и мы не можем полноценно пробиться на авторский рынок.

Надо сказать, что мой предыдущий фильм, «Путешествие с домашними животными», не был представлен на крупных западных фестивалях, но благодаря мелким имел успех и продавался там гораздо лучше, чем в России. У нас никто не захотел его выпустить, я сама напечатала пять копий, договорилась с «Парадизом» — цель была просто как-то пообщаться со зрителем. В Польше, в Италии у нас выходило в прокат порядка 10—15 копий.

Год прошел тревожно, в вечном стрессе и страхе: «Что же мы будем делать дальше?» Я для себя и для своей небольшой компании не нашла никакого ответа. Может быть, благодаря вам я отвечу на свои личные вопросы.

Мария Кувшинова (OPENSPACE.RU): Можно уточнение? У вас на «Коротком замыкании» государственная поддержка была на стадии производства или только на печать копий денег дали?

Еремеева: Была господдержка в производстве — часть суммы. Часть я вложила из собственных денег, часть просто заняла. Невозможно без господдержки в первую очередь с коммерческой точки зрения — в нашей стране сейчас вернуть объем затрат больше чем на $300 тыс. просто невозможно.

Кувшинова: А показ фильма на открытии «Кинотавра» вам что-то дал? Был выхлоп?

Еремеева: Да, нас обсуждали в Думе (смех в зале). Был резонанс, были какие-то реакции, в том числе человеческие, — в этом смысле «Кинотавр» является лакмусовой бумажкой киносообщества. После выступления Говорухина в Госдуме очень многие, в том числе и чиновники, просили посмотреть фильм. Возник ажиотаж в прессе — мне и режиссерам звонили и говорили: «Мы под вас оставляем полосу — ответьте!» А что, собственно говоря, отвечать? Некоторые хотели что-то сказать, но я их разубедила. Это ведь отчасти поколенческий вопрос. Я их спрашивала: «А вы как относитесь к фильмам Говорухина?» У режиссеров, у творцов это всегда взаимно. Да, он выступает в Думе, а вас туда пока не зовут — и слава богу.