Киноману, меломану, критику и по совместительству режиссеру удалось снять лучший французский фильм прошлого года. «Франция» — музыкальное военное кино в традициях Барнета и Пырьева
«Франция» — третий фильм Сержа Бозона, который я тщетно пытался отловить в течение всего этого года в пиринговых сетях в интернете после чтения восторженных отзывов во французской прессе и вручения фильму почетной награды Луи Деллюка. В итоге «Францию» привезли на дни «Кайе дю синема», что неудивительно: редакция журнала после довольно осторожной рецензии поставила фильм на пятое место в своем сводном топе лучших картин за год. Я бы поставил его на первое.
Время действия — Первая мировая война. В надежде найти на поле боя своего мужа к отряду солдат присоединяется Камилла (Сильви Тестю), переодетая 17-летним юношей. Но на этом традиционный военный фильм заканчивается. Странные солдаты Бозона так ни разу и не окажутся на поле боя. Все 100 минут экранного времени они будут блуждать по лесу, грезя об Атлантиде и вспоминая своего погибшего товарища. На двадцатой минуте они достанут по музыкальному инструменту и превратятся чуть ли не в бэнд, играющий музыку, еще не придуманную в те годы — sunshine pop и психоделический поп конца шестидесятых. Сыгранные ими вживую четыре песни, звучащие в фильме, названы в честь стран, граничащих с Францией.
Серж Бозон не только потрясающей насмотренности киноман и кинокритик (автор La lettre du cinéma), но и меломан, специалист по редкой музыке, в интервью бросающий цитаты из Сида Барретта. Музыка шестидесятых в буквальном смысле организовывала пространство его предыдущего фильма, озаглавленного с той же простотой Mods (англ. от Modernism, Modism, представители британской молодежной субкультуры 1960-х годов. — OS) — «Моды». Впрочем, как «Франция» далека от мейнстримного костюмного фильма о войне, так и «Моды» не являются вариацией на тему «Квадрофении» и не зацикливаются на музыкальной субкультуре 1960-х.
Действие «Модов» происходит в университетском кампусе. Одного из студентов — Эдуара — сразила странная болезнь: он перестал есть, разговаривать с людьми, вставать с постели. Чтобы вылечить Эдуара, администрация кампуса вызывает двух его братьев. Они чувствуют себя неловко среди студентов. «Мы солдаты. Это наша профессия», —представляются они каждому встречному, повторяя эту реплику как мантру. Повествование неожиданно разбивается спонтанными танцами под прекрасную музыку. Словами описать происходящее на экране сложно, потому прибегнем к помощи YouTube:
Что касается саундтрека «Модов», он сплошь состоит из неизвестных сокровищ — песен гаражных групп 1960-х: Phil and the Frantics, The Alarm Clocks, The Seeds, The Callico Wall, The Unrelated Segments.
Переход от модов к солдатам, играющим музыку в стиле Beach Boys, Бозон объяснил в одном из интервью. Он сравнивает отряд из «Франции» с гаражной группой The Chancellors, сочинившей песню On Tour, о жизни группы во время турне, в то время как сами они — как настоящая гаражная группа — ни разу не играли за пределами родного города. Эта музыкальная обсессия объединяет Бозона с его постоянным соавтором Аксель Ропер — автором сценариев ко всем его фильмам и соратницей по La lettre du cinéma. В ее дебютной короткометражке Etoile violette такую же роль играл фолк, а ее первый полнометражный фильм будет целиком посвящен соулу.
Бозон из тех режиссеров, к кому лучше всего подходит определение «сингулярный». На прошлогодних днях «Кайе дю синема» в Москве за такую своеобычность отвечал Ален Гироди, к которому с большим интересом относится сам Серж Бозон. Фильм Гироди «Солнце для оборванцев» упоминали в «Кайе» в рецензии на «Францию». Это очень спорное сравнение (единственное, что их объединяет, — это блуждание по открытому пустому пространству), но любопытно, что во французском кинематографе появляется все больше режиссеров со своим авторским видением, которое непросто с чем-либо сопоставить. Сам Бозон, рассуждая о влияниях на его картину, неожиданно отмечает в первую очередь не Сэмюэля Фуллера, скажем, а советские фильмы о войне 1940-х годов — Барнета, Пырьева, Мачерета, герои которых тоже обращались к песне.
Во «Франции» очень много ночных сцен, что неудивительно, поскольку сам фильм развивается по сновидческой логике. В какой-то момент этот отряд живых мертвецов, неприкаянных душ, заблудившихся призраков даже напоминает о «Мертвеце» Джармуша. Ночные планы особенно незабываемы. Сестра режиссера — оператор Селина Бозон — ставила свет таким образом, чтобы создать подводный эффект, будто бы действие происходит в аквариуме. Это особенно оправдано, если вспомнить, что сами герои буквально одержимы легендой об Атлантиде.
Единственная девушка, принятая в это мужское братство, в этот отряд, — это Камилла, в исполнении Сильви Тестю. Сильви Тестю очень популярна во Франции, но фильм Бозона наконец-то подтверждает ее статус по-настоящему большой актрисы. Первоначально открыла ее Шанталь Акерман, доверив главную роль в своей экранизации Пруста «Пленница» (которую, к слову, очень ценит Серж Бозон), а затем дав роль фактически своего альтер эго в музыкальной комедии «Завтра мы переезжаем».
Фильм с таким амбициозным названием, как «Франция», с таким богатым набором цитат и влияний можно интерпретировать очень широко, анализируя его политический, музыкальный, кинематографический контекст. Но мне кажется, что лучше всего сконцентрировать впечатления от фильма в одной фразе удалось критику Гулину, сказавшему мне, что «Франция» похожа на обрывки неснятого фильма, крутящегося у него в голове. Мне кажется, что эти всполохи, обрывки сна, изматывающее путешествие на край ночи всплывают в подсознании каждого киномана. По крайней мере об этом говорил вид завороженных фильмом зрителей в кинотеатре «Художественный».
